— Что же с ним случилось? Он сильно расшибся?

— Нет, ничего серьезного, — угрюмо ответил Герствуд.

Он был немало встревожен своим положением и теперь, когда Керри сидела рядом, думал лишь о том, чтобы поскорее оказаться подальше от цепких лап закона. У него не было ни малейшего желания разговаривать, и потому он говорил лишь то, что было необходимо для выполнения его планов.

Керри отнюдь не забыла, что в ее отношениях с Герствудом был один нерешенный вопрос, но волнение оттеснило эту мысль на задний план. Прежде всего пусть кончится это странное путешествие.

— Где он?

— Там, на Южной стороне, — неопределенно ответил Герствуд. — Нам придется ехать поездом. Так будет скорее.

Керри ничего не ответила.

Лошадь бежала быстрой рысцой.

Призрачная картина ночного города завладела вниманием Керри. Она смотрела на уходившие назад ряды фонарей и вглядывалась в безмолвные темные дома.

— Как же он все-таки расшибся? — спросила она, обеспокоенная состоянием Друэ.

Герствуд понял ее. Ему было неприятно лгать больше, чем это казалось необходимым, но в то же время лучше не допускать никаких протестов до той минуты, пока он не очутится вне опасности.

— Я точно не знаю, — ответил он. — Мне позвонили и попросили немедленно поехать за вами. Сказали, что нет оснований пугаться, но что я непременно должен доставить вас.

Серьезный тон Герствуда убедил Керри, и она, умолкнув, задумалась.

Герствуд взглянул на часы и поторопил кэбмена. Несмотря на всю щекотливость положения, он сохранял удивительное хладнокровие. Он думал только о том, чтобы поспеть на поезд и спокойно выбраться из города. Керри была послушна, и Герствуд уже поздравлял себя с успехом.

Наконец они прибыли на вокзал. Герствуд сунул кэбмену бумажку в пять долларов, помог Керри сойти и поспешил с ней вперед.

— Посидите здесь, — сказал он, проводив ее в зал ожидания. — Я схожу за билетами.

— Сколько осталось до отхода поезда в Детройт? — обратился он к дежурному кассиру.

— Четыре минуты, — последовал ответ.

Герствуд уплатил за два билета, стараясь по возможности не привлекать к себе внимания.

— Далеко нам ехать? — спросила Керри, когда Герствуд, запыхавшись, вернулся к ней.

— Нет, не очень, — ответил он. — Но нам нужно торопиться.

Когда они подошли к выходу на перрон, Герствуд пропустил Керри вперед и стал между нею и контролером, проверявшим билеты, так, чтобы она не могла увидеть их; затем они поспешили дальше.

У платформы стояла длинная вереница багажных и пассажирских вагонов. Среди последних было два обычных дневных с сидячими местами. Этот поезд стал курсировать лишь недавно, и администрация дороги не рассчитывала на большой приток пассажиров, а потому на весь поезд было только два кондуктора.

Герствуд и Керри вошли в один из дневных вагонов и сели. Почти тотчас же с платформы раздалось: «Готово!» — и поезд тронулся.

Керри казалось немного странным, что понадобилось почему-то тащиться на вокзал, но она промолчала. Все это происшествие настолько выходило из рамок обычного, что она старалась не придавать значения смущавшим ее мелочам.

— Как вы себя чувствуете? — ласково спросил Герствуд, вздохнув свободнее.

— Очень хорошо, — коротко ответила Керри.

Она была так встревожена, что еще не могла решить, как держаться с Герствудом. Она волновалась и хотела лишь одного: поскорее добраться до Друэ и узнать, что с ним. Герствуд смотрел на нее и читал ее мысли. Его нисколько не беспокоило, что сейчас она думала о Друэ. Это было естественно и вполне соответствовало ее добросердечию. А именно это свойство ее характера и нравилось ему. Его смущало лишь предстоявшее с нею объяснение. Но и это не было сейчас главным. Гораздо больше угнетало его сознание совершенного преступления и это бегство.

«Как это было глупо, как глупо! — твердил он про себя. — Какую я сделал ошибку!»

Сейчас, размышляя трезво, Герствуд с трудом мог представить себе, что оказался способным на такой шаг. В его сознании все еще никак не укладывалось, что он — беглец, скрывающийся от правосудия. Ему не раз приходилось читать о таких случаях, и он всегда ужасался про себя. Но теперь, когда такое произошло с ним самим, он мог лишь сидеть и думать о том, что было. Будущее для Герствуда связывалось с канадской границей. Он жаждал поскорее добраться до нее. Но главным образом он раздумывал о событиях минувшего вечера, считая все свои действия в целом огромной оплошностью.

«А все-таки, — говорил он себе, — что же мне было делать?»

Тут он решил, что нужно примириться со случившимся, и начинал с того, что снова и снова перебирал в памяти все события прошедшего дня. Это был бесплодный и мучительный круговорот мыслей, очень плохо подготовивший его к разговору с Керри.

Поезд с грохотом несся мимо сортировочных станций на берегу озера, затем замедлил ход у Двадцать четвертой улицы. За окном мелькали сигнальные вышки и стрелки. Паровоз издавал короткие предупредительные свистки, и часто звонил колокол.[2]

По вагону прошли проводники с фонарями в руках. Они запирали двери площадок, готовясь к продолжительному перегону.

Вскоре поезд прибавил ходу, и перед глазами Керри быстрой чередой замелькали безмолвные улицы. Паровоз все чаще и чаще подавал сигналы, предостерегавшие о приближении к опасным перекресткам.

— Это далеко? — снова спросила Керри.

— Нет, не очень, — ответил Герствуд.

Он с трудом сдерживал улыбку, думая о наивности своей спутницы. Ему хотелось скорее объясниться с нею и добиться примирения, но приходилось ждать, пока они отъедут от Чикаго.

Прошло еще полчаса, и Керри начала понимать, что Герствуд везет ее куда-то далеко.

— А это где — в Чикаго? — с беспокойством спросила она.

Поезд уже давно выбрался за черту города и мчался теперь по полям штата Индиана.

— Нет, не в Чикаго, — ответил Герствуд.

Что-то в интонации его голоса заставило Керри мгновенно насторожиться. Она нахмурила красивый лоб и спросила:

— Разве мы едем не к Чарли?

Герствуд понял, что наступил решительный момент. Рано или поздно он вынужден будет объясниться. Поэтому он нежно взглянул на Керри и еле заметно покачал головой.

— Что?! — воскликнула Керри.

Она была ошеломлена, обнаружив, что они направляются совсем не туда, куда она предполагала.

Герствуд молчал и только смотрел на нее кротким, умоляющим взглядом.

— Куда же вы меня везете? — спросила Керри, и в голосе ее послышался страх.