Не знаю, сколько времени прошло, для меня оно казалось вечностью, я так устала держать открытыми глаза. Так устала не спать. В какой-то момент на столе, за спиной Фира, что-то хлопнуло, и повалил тоненький сизый дымок.

– Ну вот, готово! Уже почти все! Какая ты у меня молодец, я так тобой горжусь, – Фир метнулся к столу и уже в следующую секунду, он зажимал мне нос, заставляя глотать что-то ужасно мерзкое и тягучее. Я теперь поняла, почему он мне не дал воды. Меня бы просто стошнило обратно. А так нечем было. Хоть организм и всеми силами старался избавиться от этого зелья…

Когда я, со слезами на глазах, осилила приблизительно половину. Фир отпустил меня, а потом сам, взял и допил всю оставшуюся мерзость до последний капли.

Некоторой время он сидел с закрытыми глазами, глубоко дыша. А потом лег рядом со мной и обнял. Поцеловал в висок, своими потрескавшимися губами.

– Вот теперь можно и поспать, мой мышонок. Теперь все будет хорошо. Спи.

Дважды мне повторять не пришлось, я и так держалась только из упрямства и вредности.

Следующий раз я проснулась от того, что меня кто-то пытался развернуть из одеяла. Ха, размечтались. Но попался кто-то упрямый, так что пришлось вылезать и смотреть, кто там такой и что ему нужно.

Там оказалась профессор, декан факультета знахарей, лекарей, и целителей. Как ее зовут, все никак не могла вспомнить, смотрела на нее, помнила все события и происшествия. Все встречи и уроки, а вот имя никак. Я закусила нижнюю губу, смотря на нее растерянно. Со мной такое было впервые.

– Привет, – тихо и как-то ласково сказала она. – Ты знаешь, кто я? Ты помнишь меня? Только не пытайся говорить, тебе пока нельзя. И не волнуйся, если что-то не можешь вспомнить сразу – это нормально, позже все вспомнится. Нам нужно сейчас выяснить, насколько ты пострадала. Вот тебе палочка и тетрадь, напиши.

Писать было непривычно. Палочка была неимоверно тяжелая, и все время пыталась выскользнуть из рук.

«Да, я помню, кто вы, но имя не могу вспомнить».

– Ну, вот и хорошо. Смотрю, тебе тяжело писать. Это так? Кивни, если да.

Я кивнула.

– Отлично. Слабость есть?

Я еще раз кивнула.

– Что-то болит?

Я прислушалась к себе, и отрицательно помотала головой. Потом подумала, взяла палочку и написала:

«Горло. Ощущение, будто там кожи нет совсем, печет немного и першит, а еще сильно кушать хочется, и пить, и в туалет хочется, и все чешется, будто я не купалась несколько дней».

– О, да ты совсем молодчинка. Давай так, я тебе сейчас помогу дойти до туалета, и в ванную. Пока тебе помогут искупаться домовушки, и перестелют постель, проветрят тут все. А потом ты будешь кушать, а я тебя расспрашивать о том, что ты помнишь, а что нет, хорошо? – Еще как хорошо. Меня более чем устраивает. Я закивала с удвоенной силой.

– Вот и хорошо. Давай позовем домовушек.

Ну, с «помочь дойти» – это мы переборщили. Тут, скорее, помочь доползти или донести. До туалета я добралась с трудом, в ванну меня просто уронили, аккуратно, конечно, но по-другому это назвать сложно. Отмывали меня домовушки долго и со вкусом. А мне что? Я согласна, мне очень хотелось быть чистой и не чесаться.

Когда меня доставили до кровати, эльфийка сидела уже рядом, а на столике стоял мой завтрак, хотя, судя по солнцу, это скорее поздний обед.

– Ну вот, аж блестишь. Домовушечки постарались. Давай теперь покушаешь, а я тебе буду задавать вопросы, только не отвечай, тебе нельзя пока говорить. Думаю, недели через три попробуем, но не раньше.

Хорошо – хорошо, я на все согласна, покушать мне бы… и мяса, мяса… То, что передо мной предстало в тарелке, едой можно было назвать с большим сомнением. Я вопросительно посмотрела на эльфийку. А где мясо и пироги, ну хоть суп или каша с мясом. Хоть что-то, и, вообще, что это такое???

– Ну не смотри так на меня. Это специальная каша. Тебе сейчас только такое и можно, ты в своих ощущениях в горле почти не обманулась, так что, если не хочешь всю жизнь молчать, то кушать тебе это, как минимум недели две, да и не только тебе. Почти все наши адепты в таком состоянии, так что, не переживай, не одна такая будешь страдать. А потом, еще как минимум несколько недель будешь кушать только кашки и супчики, и то, только теплые, ни горячего, ни холодного, ни жесткого, ни твердого. Зато, если будешь все выполнять, то вернёшь полностью голос, – утешение какое-то слабое. Я скривилась, но все-таки приступила к еде. Фу-у-у, вот это гадость: скользкое, теплое, да еще никакое, ни соленое, ни сладкое, такое впечатление, что туда, вообще, ничего не положили, когда варили.

– Кушай-кушай. Тебе нужны силы. Чем быстрее поправишься, тем быстрее перейдешь на нормальную пищу. А теперь давай посмотрим, насколько ты все помнишь…

А дальше были вопросы. Ну что сказать, помнила я почти все, и из того, что учила и из событий в жизни. Были незначительные провалы, да и с именами как-то не особо было. Хранителей и домовушек с острова я помнила, а с именами никак, но зато помнила Линнара и Киша, и даже полное имя Фира. Даже Марину запомнила, но вот почему мне как-то неприятно ее упоминать, никак не могла вспомнить.

Было сложно отвечать о своей жизни. Но эльфийка не лезла, когда поняла, что я предпочла бы не разглашать свою жизнь до Академии. Она только задавала вопросы и спрашивала, помню или нет, а в подробности не вдавалась, и не пытала.

– … Ну, что сказать. Ты – молодчинка. Хоть ты и самая младшая сейчас в Академии, но ты одна из первых пришла в себя, да и последствия минимальны. Молодчинка. Ты сейчас многое не помнишь, или тебе кажется, что многое. На самом деле, почти все, кто проходит через такое, с трудом и себя-то могут вспомнить, но ты не переживай. Ты сама все вспомнишь. Может, что-то сразу, или через день, или через месяц, но в течение полугода все должно вспомниться. А сейчас о твоем здоровье. Не расспрашивай никого о том, что ты не помнишь. Это может спровоцировать вспышку воспоминаний и привести к магическим головным болям, которые так просто не пройдут. Будешь магичить, и сразу же начнёт болеть голова. Так, вообще, можно лишиться дара. Так что, не переживай, лежи, восстанавливайся, читай, учись, только пока из комнаты никуда не ходи. Слабость и головокружение пройдут скоро. Все-таки две недели пролежать, почти без еды и движения, просто так не пройдут даром. Сейчас усиленное питание, но только вот такой вот кашей и разными соками, и чаями на полезных травках, зайду через неделю гляну, как тут у тебя дела.

Я схватила тетрадь и постаралась написать как можно быстрее.

– Нет, нет и нет, тебе нужно отдыхать. Никаких вопросов. А еще, там твой декан хочет с тобой пообщаться, постарайся побольше спать, и все кушай, что приносят, а то будешь тут еще месяц валятся. Ну все, пойду, позову профессора Фирантеринеля и сообщу ему о твоих успехах.

Месяц, ой, никак не хочу. Хочу на улицу, там зима началась, снег, скоро праздники.