Словно только что осознав все, о чем говорила доктор, Виктор посмотрел на нее испуганно. В глубинах его внутренней мешанины что-то задвигалось, зашуршало. Глухая, слипшаяся в комья душа как будто на секунду проснулась. Лученко наблюдала, как Бессонов «становится на первую ступень лестницы». Такая у нее была метафора внутренних движений человеческого духа.

Жизнь человека Вера представляла себе как множество разнообразных лестниц. У кого-то это эскалаторы, везущие вверх, у другого крутые ступеньки, спускающие вниз, или самодвижущаяся дорожка, везущая по прямой. Лестница вниз – падение, пьянство, пустая жизнь, отсутствие осмысленной деятельности, депрессия… Эскалаторы по горизонтали – обычное существование обывателя: просиживание у телевизора, сплетни, зависть… Лестница вверх – это полная самореализация в профессии, в любви, в материнстве, в творчестве.

Виктор с внезапной ясностью, забыв свой хипповый сленг, произнес:

– Значит, Ивга убила маму. А потом сказала папе, что это сделал я. И он, чтобы спасти меня от тюрьмы, признался в том, чего не делал. – Он сглотнул ком в горле.

– Предполагаю, что она предложила Павлу Илларионовичу сделку, показав ему два пути. Первый: если он женится на ней, она замнет дело. И вы, Виктор, останетесь на свободе. Второй путь: вас сажают за эвтаназию. – Вера подошла к Бессонову и села рядом с ним. Ей показалось, что в уголках его глаз мелькнули слезы.

– Но он выбрал третий путь. Взял на себя мой грех. Но ведь на самом деле я этого не делал…

– Она его шантажировала судьбой моего внука! – выкрикнула Владилена с горечью. – Где она? Я хочу посмотреть ей в глаза!

– Боюсь, это невозможно… – сказала Лученко, поднимаясь и подходя к Двинятину. Она сжала его ладонь, и мужчина без слов понял ее просьбу.

– Сегодня утром она умерла. С ней произошел несчастный случай. – Андрей произнес эту фразу, ставя последнюю точку в Верином расследовании.

– Есть Бог на свете! – проговорила бабушка Влада и перекрестилась.

– И все-таки мне не до конца понятно, – сказал Виктор. – Если это сделала тетя Ивга, как она могла оставить такую улику, как медицинская карточка?

– О! Это вполне объяснимо! Она всегда могла бы сказать, что в районной поликлинике ошиблись. Она забеспокоилась, только когда я начала заниматься этим делом. Возможно, как и Вячеслав Голембо, навела обо мне справки и поняла, что я обязательно докопаюсь до сути. Кстати, Бурау настойчиво советовала мне лечь к ней в онкологический институт на обследование. Лично к ней. Дескать, не очень хорошо я выгляжу, а ранняя диагностика – залог здоровья и все такое. Так вот, вчера я специально сделала несколько анализов. Слава Богу, они показали – я абсолютно здорова. Как вы думаете, что собиралась делать тетушка Ивга с такой пациенткой, как я, в своем отделении, где она царица и богиня? Кто бы усомнился в моем смертельном диагнозе?..

Слушатели онемели.

– А сам документ, старый результат УЗИ Ксении Бессоновой она не принимала во внимание, – продолжала Вера. – Во время нашей встречи в онкоинституте Евгения Борисовна распекала мужа какой-то больной. Дескать, его жене нужно переделать анализы и обследоваться заново. То есть это была ее врачебная позиция: чтобы все делалось под ее присмотром, в ее больнице. Понимаете?

– Это давало ей возможность подделать Ксюшин диагноз… – Голембо не выдержал и сжал ладонями голову.

– Работа закончена, – устало произнесла Вера. – Ваш отец, Павел Илларионович Бессонов, не причастен к эвтаназии. Это доказано. Вы не дочь убийцы. Это сделала ваша двоюродная тетка, Евгения Бурау. Это тоже доказано.

Лученко подумала: «Если бы не Дельфин, я бы сейчас никому ничего не доказывала…». От воспоминаний об утренних событиях на ипподроме ее передернуло, как от озноба.

– Все. «Семейное дело» закрыто. Доктор должна отдыхать, – подвел черту встрече Андрей. Он взял подругу за руку и повел ее к выходу из отеля.

Улетали из Борисполя. Унести на своих крыльях семейство Старк в Лондон должна была авиакомпания «British Airways». Провожали улетающих две пары: Вера с Андреем и Даша с Александром Романенко. Сидели в небольшом уютном кафе, договаривали перед расставанием последние, важные слова.

– Значит, так, Дарья Николаевна, по приезде я открываю филиал нашего агентства. Мы станем работать на клиентов, которые ищут в Украине рынки сбыта. – Алиса вопросительно посмотрела на мужа.

– Я беру на себя оформление документов, поговорю с партнерами, – подтвердил Джон. – В общем, как у вас говорят, помогу… Размотаться… Нет… Вращаться?

– Раскрутиться! – поправила мужа Алиса под общий смех.

– Отлично! – улыбнулась Даша. – Значит, прибавится работы. Это хорошо! Правда, Саша?

– А потом снова станешь ворчать, что не остается времени на личную жизнь, – поддел свою начальницу-подругу Романенко.

– Непременно! – кивнула Сотникова.

– Ой, Верочка Алексеевна! Я не знаю, как мне вас благодарить! – приложила ладонь к груди Алиса.

– Надеюсь, теперь ваша жизнь войдет в свои берега, – серьезно посмотрела на англичанина Лученко. – Берегите ее, Джон!

– Спасибо вам, Вера. – Старк протянул доктору свою крепкую руку и прикоснулся к Вериной маленькой ладони губами. – Мы вас не забудем!

– По-моему, объявили ваш рейс на регистрацию, – сообщил Двинятин, чтобы прекратить эти английские нежности.

Все поднялись и проводили Старков до стойки регистрации. Перед тем как пройти на таможенный контроль, Алиса прильнула к Вере, чмокнула в щеку Дашу и всем мужчинам помахала рукой. Четверо провожающих поднялись на второй этаж, стали смотреть сквозь огромную стеклянную стену на поле аэропорта.

– Хорошо, Веруня, что ты сосватала мне Алису, – щебетала довольная рекламиссис. – Это очень расширит наши возможности. Она девочка энергичная, да еще Старк станет помогать.

– Даша, мне не хотелось бы тебя расстраивать, но…

– Что случилось? Что такое?! – всполошилась Сотникова.

– Да ничего плохого. Не волнуйся. Просто месяцев через девять в семье Старков будет пополнение. И на какое-то время мама Алиса выпадет из рекламного бизнеса.

– Откуда ты это взяла? Ты не шутишь? – Дарья смотрела на подругу в полной растерянности.

– Нет. Она не шутит. Я уже видел этот фокус, когда Верунчик угадывала беременность. Во время нашего отпуска в Крыму, – подтвердил Двинятин, усмехнувшись.

– Ну ты даешь! – только и могла сказать подруга.

– Вера, ты представляешь огромную научную ценность, – поднял указательный палец Романенко.

– Шиш вашей науке! Она только моя! – заявил Андрей.

Расселись по машинам. Дарья с Александром в «фольксваген», Вера с Андреем – в «пежо». По пути у Андрея на языке вертелся вопрос, но он не решался его задать, поглядывая на свою подругу. Она откинулась на подголовник и, казалось, дремала.