Надо сказать, на нападавших случившееся произвело неизгладимое впечатление. Во всяком случае, соображали вояки на удивление быстро. Трое всадников, как видно, самых смышленых, настегивая коней, бросились прочь. На мой взгляд, они поступили очень мудро. То, что произошло дальше, заставило содрогнуться даже меня.

Лежащий в ковыле мертвец резко сел. Еще двое убитых встали из высокой травы. Твари бросились на живых, и внизу воцарилась паника.

Кому-то повезло больше, кому-то меньше. Одна гадина вцепилась зубами в лошадиную шею и, поджав ноги, повисла на ней. Вторая с разбегу влетела на круп и, обхватив всадника, впилась ему в плечо. Третья, омерзительно чавкая, вырывала клочья плоти из все еще живого набаторца. Уцелевшие воины бросились прочь, а за ними, в буквальном смысле наступая на пятки, погналась не-мертвая троица.

Лаэн сидела, прислонившись к стене. Из уголков ее закрытых глаз на щеки скатились по две кровавые слезинки. «Все! Я пуста!» — выдохнула она, и ее тут же вырвало. Я бросился к ней, но мое солнце, шипя от боли, отмахнулась:

— Помоги Шену. Со мной все… в порядке. Пройдет. Честно.

Я поверил и занялся Целителем. Его кровь и не думала останавливаться, но ее было бы гораздо больше, если бы болт ударил на полпальца ниже. Случись такое несчастье, мальчишка уже слушал бы пение слуг Мелота в Счастливых садах. А так… жив. Пока. Ранение смертельное. Ни я, ни Лаэн, ничего с этим не сможем сделать. Я знал, что ему осталось не больше полунара. Он, кажется, тоже об этом догадывался.

— Дышать больно. Легкое задето, — через силу процедил Шен. — Худо дело.

— Удивлен, что ты еще с нами, малыш, — я пытался сохранять непринужденный тон, не став подтверждать, что дело не просто «худо», а хуже некуда. — Я бы на твоем месте уже давно валялся в обмороке.

— Как раз… собираюсь, — он сплюнул, и я увидел, что слюна у него красная.

— Даже не думай терять сознание, сукин сын! — растрепанная и едва держащаяся на ногах Лаэн оказалась рядом. — А ну, смотри на меня! Если упадешь в обморок, я самолично отправлю тебя в Счастливые сады. Слушай! Коснись «искры»…

— Не могу, — прошептал тот. — Больно.

Рассвирепевшая Лаэн, а такой, признаюсь честно, я ни разу в жизни ее не видел, отвесила Ходящему звонкую оплеуху.

— Можешь! Все ты можешь, ублюдок! Ну же! Давай! Разозлись, сучье отродье! Разозлись, пока я не избила тебя до смерти! Боль — пустяк! Забудь о ней! Ее не существует! Слышишь меня?! Твой Дар не зависит от такой ерунды, как боль! Ты Целитель! Ты справишься даже со смертью, не говоря о такой мелочи, как эта царапина! Нащупай «искру»! Ощути ее жар! Направь на себя точно так же, как когда-то направил на Нэсса и меня! Понимаешь, о чем я?!

Ошеломленный ее стремительным напором, он слабо кивнул. И, удовлетворенная этим, Лаэн затараторила, глотая окончания слов:

— Сейчас я выдерну этот болт. Будет очень больно. Но ты забудешь об этом, иначе умрешь. Смерть или «искра», малыш. Выбор у тебя совсем не велик.

— Если выдернешь болт, то повредишь легкое еще сильнее. Кровотечение убьет его меньше чем за две минки, — на всякий случай предупредил я, но в этом не было нужды. Все и так это знали. Я сунул Ходящему в зубы край кожаного ремня.

— Готов? — спросила Лаэн, взяв короткую арбалетную стрелку под летку.

Он вновь кивнул и закрыл глаза.

— На счет три. Нэсс! Держи его! Раз… два… три!

Она изо всех сил дернула на себя и вверх, одновременно чуть-чуть провернув запястье. Зазубренное острие, на котором остались кусочки красной плоти, выскочило. В воздух ударил упругий, трехдюймовый фонтанчик крови. Ходящий издал звук, больше похожий на предсмертный хрип, выгнулся дугой, замолотил ногами по земле, но сознания не потерял.

В следующий миг его руки по локти полыхнули ярким солнечным светом. И тут же погасли.

— Еще раз! — умоляюще воскликнула Лаэн. — Еще! У тебя получится!

Теперь засияли лишь ладони, и свет был бледным, едва видимым. Целитель положил руки на рану.

Поначалу ничего не случилось. Кровь веселыми струйками просачивалась между тонких изящных пальцев. Я моргнул и упустил тот момент, когда она перестала бежать. На небритых щеках Шена появился румянец. Затем он убрал руки, и стало видно, что раны больше нет.

— Забери меня Бездна, — прошептал я. — Забери меня Бездна, малыш! Тебе удалось!

Лаэн не сказала ничего. Она, жмурясь, словно довольная кошка, смотрела на ученика.

Для того чтобы самостоятельно встать на ноги, Шену потребовалось немало времени. Да и Лаэн после подъема мертвецов следовало хорошенько отдохнуть. Худо-бедно нам удалось убраться от места битвы на половину лиги, где мы и остановились на целых три дня. Убежище было отличным — очередная флейта Алистана, с которой открывался прекрасный вид на окружающую нас степь. Если кто и вздумает напасть — мы имеем все шансы вовремя заметить это и отразить атаку. Жалко, что стрел и болтов мало. Я все порывался сходить назад и собрать их, но мое солнце не отпустила меня в одиночку. Набаторцы могли вернуться.

Отдых растянули, насколько смогли. Но когда фляги с водой показали дно, пришлось сниматься. После недолгого обсуждения, мы все же решили вернуться к месту боя, чтобы посмотреть, можно ли собрать стрелы и болты.

— Ты потеряла «искру»? — спросил Шен.

— Нет. Кое-что могу, — сухо ответила мое солнце. — Однако, не боевые заклятья.

— Почему?

— Пришлось потратить все оставшиеся после схватки с Тиф запасы. А управлять куксами без должного опыта — не самое легкое занятие. На плетение расходуется огромное количество сил. Особенно, если занимаешься подобным не каждый день.

— А как обстоят дела с теми покойниками? Они случайно не надумают вернуться?

— Никого там нет.

— Ну, раз ручаешься, — все еще сомневаясь, протянул Шен. — А ведь в том, что ты можешь возвращать к жизни таких вот созданий я, все-таки, оказался прав.

— Хочешь научиться? — резко спросила она.

К моему удивлению, Шен призадумался. А я-то считал, что он от подобного предложения тут же начнет отбиваться ногами и истерически визжать о запрещенных в Империи заклятьях. Не завизжал. Явно рассудил, что, коли задел одним коготком тьму, то увяз в ней по уши. Так и так отступник.

— Нет, — наконец сказал он, покачав головой. — Нет. Это не мое и не для меня. Ты уж прости…

— Не за что у меня просить прощения, малыш, — тяжело вздохнула она и продолжила уже совсем другим тоном:

— Куксы преследовали всадников до последнего. Но лошади быстрее. Если набаторцы не потеряли последние мозги со страху — поскачут к ближайшему некроманту. Значит, рано или поздно кто-то из Белых придет сюда, чтобы проверить, на кого они нарвались.