– Не может быть!

– Сначала в Гонконг, а потом в Шэньчжэнь. Это такой огромный китайский промышленный город в двадцати километрах от Гонконга. Там заводов немерено…

– Я знаю о Шэньчжэне!

– Ну и что из всего этого вытекает?

– Из этого вытекает то, что Макнелли мне врет! – ответил Ник.

Еще это означало то, что слухи о продаже «Стрэттона» были совсем небеспочвенными.

– По-моему, куда ни сунься, ты по уши в дерьме! – заявил Эдди Ринальди и выключил телефон.

К своему удивлению, Одри застала Багби спозаранку на рабочем месте. Ее напарник был погружен в телефонный разговор о семенах для гидропосева.

«Ишь ты! – подумала Одри. – Он, кажется, всерьез взялся за дело!»

На Багби были его обычный светло-зеленый пиджак в неяркую клеточку, голубая рубашка и красный галстук. В этом наряде он походил на торговца подержанными автомобилями. И тем не менее, когда он не бесился и не ерничал, он уже не казался Одри таким уродом, как раньше. Она остановилась рядом с его письменным столом и стала терпеливо ждать, когда он закончит разговор. Через некоторое время Багби обнаружил ее присутствие и кивнул ей головой. Когда он наконец положил трубку, Одри молча показала ему маленькую баночку из-под крема. На дне баночки лежала щепотка грязи.

– Что это? – настороженно спросил Багби.

– Земля с лужайки Коновера. Я умудрилась ее прихватить с собой, – объяснила Одри, немного помолчала и добавила: – Совсем недавно лужайка Коновера подверглась гидропосеву.

– Ты стащила у Коновера землю?! – воскликнул озаренный прозрением Багби. – За это можно получить по шапке!

– Я знаю. Но мы никому не скажем, а просто посмотрим, что это такое. На вид это то, что найдено у Стадлера под ногтями.

– Но прошло уже две недели! Эта дрянь, наверное, уже сгнила. Катышки мульчи очень быстро гниют и разваливаются.

– Между прочим, за эти две недели не выпало ни капли дождя… А пока Коновер варил мне кофе, я разглядела его сигнализацию. Смотрите! – Одри протянула Багби листок бумаги. – У него целых шестнадцать камер. А это название компании, которая делает и обслуживает такие сигнализации. А вот модели и марки оборудования Коновера, включая цифровое записывающее устройство…

– Хочешь, чтобы я показал это техникам?

Одри с удивлением отметила про себя, что впервые в разговоре с ней Багби не ругается и не возмущается.

– По-моему, нам нужно отправиться к Коноверу и изучить это записывающее устройство, а заодно – поискать отпечатки пальцев и следы крови в доме и вокруг него.

– Думаешь, все произошло у Коновера в доме или рядом с домом и камеры все записали?

– Это не исключено.

– Не такие уж они дураки, чтобы не стереть запись!

– Всякое бывает. Чего только люди не забывают! Кроме того, сегодня нельзя просто вытащить кассету и выбросить ее. Может, стереть цифровые записи труднее? Надо все-таки знать, как это делается!

– Боюсь, что как раз Эдди Ринальди разбирается в этом.

– Может быть.

– Не может быть, а точно, – сказал Багби. – Неужели ты думаешь, что в этом разбирается Коновер?

– Нет, конечно. Наверняка это все Эдди. Наверное, Коновер увидел Стадлера рядом с домом или услышал, как он ходит. Может, сигнализация сработала, а может, нет… Потом Коновер вызвал Эдди и сказал ему, что какой-то тип лезет к нему в дом, а Эдди пошел к Стадлеру и, по той или иной причине, убил его.

– А потом избавился от трупа?

– Конечно. Он ведь работал в полиции и знает, какие улики ищут на теле. Вот он Стадлера и почистил.

– А грязь под ногтями забыл?

– Было два часа ночи. Темно. Они с Коновером волновались. Вот и забыли о ногтях.

– Потом кто-то отвез труп в Гастингс?

– Я думаю, Эдди.

– Наверное, в будке у ворот этого поселка записано, кто и во сколько въезжал и выезжал, – немного подумав, сказал Багби. – Там мы и узнаем, выезжал ли Коновер после Эдди. Или кроме Эдди никто не ездил.

– И что нам это даст?

– Если Стадлера убили в доме Коновера или рядом с ним, им пришлось везти труп до бака в Гастингсе. Везти они его могли только на машине. Если после двух ночи из поселка выезжали и Коновер, и Эдди, труп мог везти или один, или другой. Если выезжал только Эдди, труп мог везти только он.

– Согласна, – сказала Одри, немного подумала и добавила: – Между прочим, по всему забору вокруг поселка тоже стоят камеры.

– Если так, они попались! – ухмыльнулся Багби.

– Я хотела сказать, что эти камеры наверняка записали, когда Эдди въехал и когда выехал.

– Или они записали передвижения и Эдди, и Коновера.

– Да. Но еще важнее то, что они могли записать, как Стадлер лезет через забор. Если это так, станет понятно, где его убили.

– Ну да, – кивнул Багби. – Но из этого вытекает, что Эдди незаконно хранит пистолет 38-го калибра.

– Почему обязательно незаконно?

– Потому что я ездил к шерифу и узнал, что у Эдварда Ринальди зарегистрированы два пистолета – «Ругер»[50]и «Глок»,[51]охотничий карабин, пара гладкоствольных ружей. И при этом у него официально не чистится ни одного ствола 38-го калибра. Значит, он хранит пистолет 38-го калибра незаконно. Если, конечно, стреляли из его пистолета.

– Я тороплю, как могу, лабораторию штата, – сказала Одри. – Они ищут у себя в базе данных, не попадались ли им уже где-то пули, выпущенные из пистолета, которым застрелили Стадлера.

Багби посмотрел на Одри чуть ли не с уважением, но ничего не сказал.

– Чтобы найти этот пистолет дома у Ринальди, нам потребуется ордер на обыск.

– Ордер получить не так уж и сложно.

– Вот и отлично. Если мы найдем у Эдди пистолет 38-го калибра и окажется, что в Стадлера стреляли из него… – Одри стал забавлять разговор с Багби, который охотно подсказывал ей нужные ответы, хотя и держался с ней все еще настороженно.

– Да ничего мы у него не найдем. Он не такой дурак, чтобы держать этот пистолет у себя дома.

– Но поискать-то можно! Кстати, что он сказал насчет телефонного звонка ночью?

– Выкручивался. Не отрицал, что Коновер ему звонил. Объяснил это тем, что у Коновера дома сработала сигнализация и тот позвал его ее осмотреть. Сказал, что ему не хотелось, но он все-таки поехал, потому что Коновер его начальник. В целом Эдди держал себя довольно естественно. А Коновер?