Около станции Оловянная из проходящего чешского эшелона было выброшено три мешка в реку Окон. В мешках нашли трупы русских женщин. Нет возможности установить хотя бы приблизительно список погубленных и преданных за этот период.

Благодаря случайно спасшемуся полковнику барону Делинсгаузену выяснилась вся грязь предательства чехами славного сибирского казака, генерал-майора Волкова и его небольшого отряда.

Генерал Волков отбился от армии и не мог догнать ее. Между тем наседали красные с запада и появились банды с востока, от Иркутска; тогда около станции Ангара Волков обратился за помощью и спасением к начальнику стоявшего там чешского эшелона.

– Впереди никаких красных нет, – ответил тот, – вы смело можете двигаться вдоль полотна, но только торопитесь.

В полутора верстах от станции отряд был встречен залпами; первыми выстрелами был убит генерал Волков и смертельно ранена его жена. Из всего отряда спаслись только шесть человек с бароном Делинсгаузеном. По возвращении на станцию они были встречены словами:

– Как!.. Вы не пробились? Ведь красных было так мало…

Через короткое время большевики подошли к станции, и все шесть спасшихся были выданы им по приказанию того же начальника эшелона. Все выданные были расстреляны, только барону Делинсгаузену удалось спастись буквально чудом. Подробный рассказ его приведен был тогда же, по прибытии его в Харбин, во всех дальневосточных газетах.

Для полноты впечатления о степени предательства надо сказать несколько слов и о том, в какое положение была поставлена этим стадным стремлением на восток чехов 5-я польская дивизия, которая формировалась также в Сибири и находилась под покровительством Франции и под главнокомандованием того же Жанена.

Чтобы не дать возможности полякам продвинуть их санитарные поезда и семьи раньше чешских эшелонов, что было опять-таки только справедливо, чехи поставили на главных путях западнее станции Клюквенной три пустых замороженных эшелона.

На предложение поляков отдать чехам двадцать паровозов со всем имуществом за пропуск на восток двух польских санитарных поездов и трех эшелонов с семьями был получен по телеграфу ответ от Жанена и Сырового, что «план эвакуации остается неизменным».

Назревало кровавое столкновение польских частей с идущим в хвосте бегущего стада, 12-м чехословацким полком; для предупреждения его командир последнего заверил честным словом польское командование, что он уберет замороженные составы и откроет путь. Так тянулось дело три дня.

Путь не был очищен. С запада надвинулись части Красной армии, которыми и была пленена 5-я польская дивизия; капитуляция состоялась на условиях, дававших полякам возвращение на родину.

Но ясно, что после сдачи оружия большевики все эти условия нарушили. Свыше 2 тысяч офицеров и солдат были посажены за проволоку, из остальных составили рабочие команды и отправили в сибирские рудники, а семьи – женщин и детей выбросили из вагонов на тридцатиградусный мороз.

Дойдя до Владивостока, чехи стали постепенно, по мере предоставления им «союзниками» транспорта, грузиться на суда, стаскивая сюда же и награбленное имущество. Никто не мог защитить интересы нашего народа и страны, так как все русское национальное было истреблено почти начисто, остатки белой армии совершали тяжелый поход через Сибирь, временно наверху, у власти оказалась снова социалистическая муть; во Владивостоке распоряжалось эсеровское правительство Медведева и K°, которое помогало чехам дополнить их запасы, не забывая и себя.[16] Многое осталось неизвестным, но тогда же было кое-что обнаружено; так, например, было опубликовано, что эсеры продали чехам сотни тысяч пудов меди по 8 иен за пуд вместо минимальной рыночной цены 20 иен за пуд.

Иностранцы смотрели на все это холодно, равнодушно и только иной раз – кто нечестнее – с презрением; лишь один раз английский консул остановил погрузку резины на общую сумму около 5 миллионов иен, взятой чехами из владивостокских пакгаузов, – остановил только потому, что там пострадали бы интересы и английских подданных. Отдельные русские люди и несоциалистическая пресса пробовали протестовать, опубликовывать вопиющие факты открытого, безнаказанного ограбления России. Чехи или оставляли без ответа, или отвечали отписками, иногда только подтверждавшими все эти факты. Прочие страны Согласия хранили упорное молчание.

Вот один из документальных примеров. В номере от 1 мая 1920 года газеты Japan Advertiser была помещена телеграфная корреспонденция, из Владивостока, следующего содержания: «Вчерашний отъезд транспорта «Президент Грант» оставил еще 16 000 чехов для эвакуации; транспорт для них еще не предусмотрен и не ожидается раньше конца июня. Есть предположение зафрахтовать японские пароходы, так как ничем не занятые чехи суть причина постоянных волнений и недоразумений. «Президент Грант» увез 5500 чехословаков, а также сотни тонн золота, серебра, меди, машин, сахара и всяких других продуктов, как и другое награбленное добро, которое чехи увозят с собою из Сибири».

Чехословацкий посланник в Токио господин Перглер нашел нужным и возможным представить такой ответ, помещенный вслед за тем, в той же газете и в русской дальневосточной прессе:

«Газеты содержат сообщение из Владивостока от 28 апреля касательно возвращения на родину чехословацкой армии из Сибири, а также относительно отъезда американского транспорта «Президент Грант», увозящего 5500 чехословаков. Сообщение газеты: «Президент Грант» увозил 5500 чехословаков, сотни тонн золота, серебра, меди, машин, сахара, снаряжений и другого награбленного добра, которое чехи увозят с собою из Сибири. – Газеты озаглавливают это сообщение следующими словами: «Чехи увозят награбленное из Сибири» и «чехи грабят Сибирь». – Словарь определяет слово «награбленное» как обозначающее грабеж в связи с войной и всеобщим расстройством порядка; чехословацкие солдаты таким образом обвиняются в весьма серьезном преступлении.

Обязанности дипломата, насколько я[17] их понимаю, заключают в себе также защиту доброго имени своей страны и своих сограждан. Эта обязанность особенно существенна, когда ставится вопрос о добром имени армии, которою восторгался весь свет, как в данном случае чехословацкой армией в Сибири. Тот факт, что чехословаки увозят из Сибири, в этом случае на американском транспорте, свое собранное имущество, приобретенное на свои собственные деньги. Чехословаки находились в Сибири очень долго. Эти солдаты все воспитанные люди, многие из них окончили университеты, интеллигентные рабочие и ремесленники. Как солдаты они получали известное количество денег. Вместо того чтобы расходовать свое жалованье, они сложили свои финансы и основали большое торговое общество, а также значительные банки, банк чехословацких легионеров. Эти доходы увеличивались при русских условиях потому, что жалованье было уплачиваемо во франках и выплачивалось по курсу дня русскими деньгами. Солдаты скупали большое количество запасов, и именно эти запасы теперь увозят в республику. Для них было особенно важно купить хлопок, необходимый в текстильной промышленности, и в этих покупках они дошли до таких размеров, что в октябре русский экономист рекомендовал сокращение покупок хлопка чехами, это, очевидно, доказывает, что эти сделки были законные, основанные на обычных методах покупки и продажи.