— Ты не объяснил, о чем пойдет речь, когда звонил, — заметил я.

— Это не телефонный разговор, Глен. Может, сначала я угощу тебя пивом?

— Идет.

Джордж поймал взгляд официантки и подозвал ее, я заказал «Сэм Адамс». Джордж сидел, сжимая свою кружку обеими руками, которые образовывали букву «V». Оборонительная поза.

— Джордж, все-таки ты настоял на встрече, — напомнил я ему.

— Расскажи мне о конверте, набитом деньгами, который ты подбросил к нам в дом.

— Раз ты о нем знаешь, но тебе неизвестно, что все это значит, получается, Белинда ничего тебе не сказала. Однако она все же сообщила, от кого конверт, а?

— Просто я видел, как ты засовывал его в окошко для почты, — пояснил Джордж.

Я оглянулся на стол, за которым сидели парни. Они начали громко горланить. На столе перед ними стояло три кувшина с пивом, а их стаканы были наполнены.

— Так вот ты о чем. Если хочешь узнать что-то еще, спроси Белинду.

— Она не слишком разговорчива на этот счет. Сказала только, что это плата за дом. Глен, ты покупаешь еще один дом? Или хочешь снести свой, а на его месте выстроить новый? Я спрашиваю, поскольку мне показалось, что у тебя сейчас довольно туго с деньгами.

Официантка принесла пиво, и я отхлебнул его.

— Слушай, Джордж, не знаю, с чего ты взял, будто я обязан тебе что-то объяснять. Я понимаю, ты убедил Белинду рассказать обо всем адвокатам Уилкинсонов, о том, что Шейла иногда выпивала и однажды курила травку вместе с твоей женой и…

— Если ты внимательно читал расшифровку заявления моей жены, то должен был обратить внимание: Шейла курила марихуану в присутствии моей жены, но там не сказано, что Белинда тоже курила.

— А, ясно. Значит, ты не против очернить мою жену, но в то же время тщательно оберегаешь свою. Вдова Уилкинсона обещала взять тебя в долю, если ей удастся забрать у меня все, что я имею? Ведь именно так вы договорились?

— Я поступил, как считал правильным. — Он разжал руки, вытянул одну и постучал указательным пальцем по столу. — Эта женщина потеряла мужа и сына, а ты хочешь, чтобы моя жена лгала и не позволила свершиться правосудию?

— Если бы мою жену уличили в употреблении наркотиков или задерживали за вождение в состоянии алкогольного опьянения, в твоем поступке был бы смысл, Джордж. Но за ней ничего подобного не числилось, и она никогда не садилась за руль пьяной. Так что вали-ка ты со своим праведным дерьмом куда подальше.

Он яростно заморгал.

— Я верю в то, что нужно поступать по совести. Я считаю, люди должны жить в соответствии с определенными стандартами. А конверты, набитые деньгами, которые подбрасывают в дом… знаешь, так нормальные дела не ведутся.

Трое парней безостановочно что-то бубнили: «Бу-бу-бу-бу», — четвертый за несколько секунд осушил свою кружку. Они снова налили себе спиртного и продолжили разговор.

Я посмотрел на Джорджа, потом на его палец, все еще барабанивший по столу, а затем неожиданно накрыл ладонью его руку и прижал ее. Джордж широко раскрыл глаза. Он попытался выдернуть руку, но не смог.

— Хорошо, давай обсудим стандарты, — предложил я. — Какие они должны быть у человека, если он позволяет заковывать себя в наручники, причем не своей жене, а чужой женщине.

Когда Джордж вытянул руку, я успел рассмотреть его запястье. Оно было красным и воспаленным. Кое-где кожа уже начала заживать как после свежих царапин.

Я понимал: выстрел мой — наугад, но Джордж Мортон был знаком с Энн Слокум. А Энн на том коротком видео, которое я посмотрел, явно говорила со знакомым ей человеком.

— Прекрати! — прошептал он, по-прежнему пытаясь освободиться. — Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Расскажи, как ты получил эти отметины. У тебя две секунды.

— Я… я…

— Слишком длинно.

— Ты застал меня врасплох! Это случилось… когда я работал в саду.

— Одинаковые отметины на обоих запястьях? Интересно, как такое повреждение можно получить в саду?

Джордж что-то бормотал, но я не мог разобрать слов.

Я отпустил его руку и взял пиво.

— Это сделала Энн Слокум, так?

— Я не знаю, о чем ты… я не знаю, о чем ты говоришь! — взревел он.

— Раз ты у нас такой честный и прямолинейный, почему бы мне не пригласить сюда Белинду, чтобы дважды не рассказывать одну и ту же историю? — Я потянулся за телефоном.

Джордж схватил меня за руку, чем позволил еще лучше рассмотреть отметины.

— Пожалуйста.

Я оттолкнул его руку, но не стал вынимать телефон.

— Расскажи мне.

— О Боже, — захныкал он. — О Боже!

Я ждал.

— Просто не верится, что Энн рассказала об этом Шейле, — простонал он. — А Шейла — тебе. Ведь именно так ты все узнал, да?

Я понимающе улыбнулся. Зачем говорить ему о том, что все дело было в видео, оставшемся на мобильном телефоне моей дочери, а также в наручниках, которые она взяла из сумочки Энн Слокум? «Попытайся-ка ему это объяснить», — подумал я. Но Энн ведь и на самом деле могла рассказать все Шейле, хотя я сильно в том сомневался.

— Значит, тебе все известно, — сказал он. — Просто не верится, что Энн проболталась и призналась, чем она занимается. О Господи, если Энн поделилась с Шейлой, она могла сказать…

Джордж закрыл лицо руками. Вид у него был такой, словно сейчас с ним случится сильный нервный срыв.

— Ты не представляешь, как долго я с этим жил, боялся, как бы кто-то… кто-то не узнал…

— Расскажи мне, — произнес я, продолжая сидеть с невозмутимым видом словно Будда.

А потом его прорвало:

— Энн нужны были деньги. Они с Дарреном постоянно оказывались на мели, даже эта их торговля сумками не спасала. А я всегда находил ее… неотразимой. Привлекательной. Очень… энергичной. Она… она заметила мою заинтересованность. Но я не мог сделать первый шаг. Сам я бы никогда не решился. Однажды она пригласила меня выпить кофе… и сделала предложение.

— Деловое предложение, — уточнил я.

— Совершенно верно. Мы стали встречаться, пару раз даже в мотеле Милфорда. Но это было довольно рискованно — устраивать свидания в нашем городе, поэтому мы перебрались в «Дейз-инн» в Нью-Хейвене.

— И ты платил Энн за то, что она заковывала тебя в наручники и…

Джордж отвернулся.

— Мы не сразу к этому пришли. Сначала был самый обычный секс.

— Дома дела обстоят не очень, Джордж?

Он покачал головой, показывая, как неприятна ему эта тема.

— Я просто… хотел разнообразия.

— И сколько ты ей платил?