К успехам англичан следует отнести удар, который получили итальянцы от Каннингхэма в бою у Калабрии. Британский флот сразу ощутил свое превосходство и впоследствии поддержал его в серии более мелких столкновений, которые завершились тем же результатом — противник был либо разбит, либо позорно бежал. Апофеозом стала отважная и неожиданно успешная атака, проведенная в октябре самолетами ВСФ против главной базы итальянского флота Таранто. В ходе налета были повреждены 3 линкора из 6, имевшихся в распоряжении Муссолини. Это более чем компенсировало все неудачные попытки навязать им бой в открытом море. Впервые с момента падения Франции соотношение сил изменилось в пользу англичан.

С учетом недавно приобретенного перевеса в тяжелых кораблях Каннингхэм начал более спокойно смотреть на безумные планы операций, непрерывно вылетающие из Уайтхолла. Требовались значительный такт и терпение, чтобы отвергать их. Но теперь ситуация позволяла адмиралу хотя бы рассмотреть наиболее трезвые из предложений. Одним из таких предложений была проводка 3 быстроходных транспортов через все Средиземное море. 2 должны были доставить на Мальту свежие войска и грузы, а третий — проследовать прямо в Александрию. Операция «Коллар», (так был назван этот конвой) должна была окончательно подтвердить безоговорочное превосходство британского флота над более многочисленным итальянским всего через несколько месяцев после начала военных действий. Она также показала, как вулканический темперамент премьер-министра в очередной раз вступил в конфликт с ситуацией на море. И в очередной раз выяснилось, что Черчилль упрямо мыслит политическими категориями, не желая признавать военные.

Жизнерадостный адмирал Каннингхэм получил новое доказательство полной оторванности Лондона от реальности, когда ему предложили захватить остров Пантеллерия, расположенный в Сицилийском проливе между Сицилией и Тунисом. Главным инициатором операции «Воркшоп» был адмирал лорд Кийз, пользовавшийся большим авторитетом в Лондоне. Он предложил немедленно высадить десант на Пантеллерию. Адмирал Каннингхэм был вынужден ответить, что остров, может быть, удастся захватить и даже удержать, однако он станет лишней обузой. Флот и так напрягал все силы, чтобы снабжать Мальту, и на него пытались повесить еще одну гирю. Причем захват Пантеллерии не обещал никаких выгод ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем. Операция по проводке конвоя могла принести гораздо больше пользы и имела более серьезные шансы на успех. Каннингхэм охотно согласился с этим предложением и выразил мнение, что итальянцы вряд ли сумеют сосредоточить в Западном Средиземноморье превосходящие силы, чтобы помешать операции. Шансы на это были как никогда низки. Но адмирал Сомервилл, который должен был прикрывать конвой до входа в Сицилийский пролив, его уверенности не разделял. В конце концов выяснилось, что Сомервилл более правильно оценивал ситуацию.

Следует напомнить, что Сомервилл находился в гораздо более сложном положении, чем Каннингхэм. Последний имел внушительный список блестящих побед и поэтому мог свободно высказывать Уайтхоллу свое мнение, так как твердо стоял на ногах. В отличие от него, Сомервилл участвовал в нескольких операциях, которые завершились далеко не так успешно. К тому же он вызвал гнев Адмиралтейства своими попытками защищать адмирала Норта. Все это привело к тому, что Сомервилл не пользовался особым расположением кабинета. Тем не менее, верный своим принципам смелости и прямоты, он довел до начальства собственную точку зрения. Его эскадра, Соединение Н, значительно уступала по силе флоту Каннингхэма. Более того, итальянцы перевели главные силы своего флота на западное побережье, что резко повышало вероятность ответных действий против Соединения Н. Сомервилл имел только один линкор, точнее линейный крейсер «Ринаун». Хотя ему передали «Ройял Соверен», этот корабль еще проводил в Гибралтаре ремонт своих рассыпающихся на куски старых машин и котлов. Ранее Сомервилл просил, чтобы этот линкор передали ему, и Адмиралтейство согласилось. Однако к началу операции корабль не был готов к выходу в море. Таким образом, Сомервилл оставался с единственным линкором против трех, которые теоретически могли бросить против него итальянцы.

Он имел «Арк Ройял», самолеты которого могли поддержать действия кораблей. Однако попытки атаковать французский линейный крейсер «Страсбург» в июле показали, что способность торпедоносцев добиться попаданий и снизить скорость быстроходных вражеских кораблей находится в прямой зависимости от опыта экипажей. И снова эти сомнения оказались оправданными.

Британские торпедоносцы в бою у Спартивенто точно так же ничего не добились, как и в бою у Калабрии.

С крейсерами положение было лучше, но ненамного. В составе Соединения Н имелись только легкий крейсер «Шеффилд» и гораздо более старый «Диспетч». В операции должны были принять участие 2 современных крейсера, однотипных с «Шеффилдом»: «Саутгемптон» и «Манчестер». Однако на них возлагалась задача дойти до Мальты и доставить туда 700 человек личного состава КВВС и армии, что значительно снижало боевую ценность кораблей в случае артиллерийского боя. В результате возник горячий спор между вице-адмиралом Л. Э. Холлан-дом, командиром 18-й эскадры крейсеров, в которую входили эти корабли, и вице-адмиралом Сомервиллом. Холланд высказал серьезные сомнения в том, что крейсера следует привязывать к эскадре, и выдвинул следующие возражения:

«1. Своевременному и безопасному прибытию на Мальту личного состава КВВС придается особое значение. В этом случае крейсерам лучше следовать самостоятельно и положиться на свою высокую скорость, что повышает шансы на успех.

2. При таком большом количестве пассажиров корабли не могут считаться боеспособными. Если они будут вынуждены сражаться, потери среди личного состава КВВС будут тяжелыми, и в этой части операция будет провалена».

Сомервилл до определенной степени был с этим согласен. Однако он твердо заявил, что достижение главной цели, то есть обеспечение безопасного прохода всего конвоя, может быть обеспечено демонстрацией силы, которая удержит итальянцев от попыток вмешаться. Чтобы прояснить ситуацию, запросили мнение Каннингхэма, который заявил, что доставка людей должна иметь приоритет перед проводкой конвоя. Но тут вмешался Уайтхолл, заявивший, что все обстоит совсем наоборот. Если будут замечены итальянские корабли, крейсера должны вступить в бой, как если бы на них вообще не было пассажиров. Уинстон в этом вопросе стоял насмерть. Дать бой врагу всегда было для него основным, любые другие соображения отходили на второй план. Таким боевым духом можно только восхищаться.

По оценкам адмирала Сомервилла, итальянцы могли выставить против его эскадры до 3 линкоров, от 5 до 7 тяжелых крейсеров, множество легких крейсеров и эсминцев. Адмиралтейство решило, что это преувеличение, но дальнейшие события показали, что Сомервилл был достаточно близок к истине.

Как обычно, Сомервилл имел всего лишь горстку эсминцев. Это была 8-я флотилия («Фолкнор», «Файрдрейк», «Форестер», «Фьюри») и 13-я («Дункан», «Уишарт»), к которым добавились 2 современных корабля — «Ягуар» и «Кельвин». Это позволило адмиралу сколотить полную флотилию из 8 кораблей для сопровождения конвоя и своей эскадры. Имелся еще один эсминец из состава 13-й флотилии («Хотспур»), однако он еще не был окончательно отремонтирован после того, как протаранил и потопил восточнее Гибралтара итальянскую подводную лодку «Лафоле». Эсминец должен был отправиться на Мальту для ремонта в доке. А пока его боевая ценность была ограниченной, так как он лишился асдика и мог развивать ограниченную скорость.