в воздухе азот значительно охлаждал температуру пламени. Проблема заключалась в том, что у меня не было подходящего источника кислорода и мне было совсем не до построения

завода по сжижению воздуха.

Конечно, я мог бы подогревать ртуть, которая была удивительно дешева

в Средневековье и являлась промышленным отходов от производства серы. При средних

температурах ртуть поглощает кислород, а при высоких - высвобождает его. Но мне было

страшно себе представить, что вокруг будет такое количество паров ртути. В случае с угарным

газом ты, по крайней мере, знаешь, когда отравился. А схему с ртутью я приберегу на крайний

случай.

Другим способом был подогрев воздуха и газа перед их сжиганием. Я провел несколько

бесплодных недель, пытаясь заставить работать горелку подобного типа. Хитрость заключалась

в том, чтобы смешать глину с известью и запустить теплообмен внутри самой лампы, а затем

пропустить их через печь для обжига кирпичей, чтобы сделать прочнее.

113

Через несколько месяцев выяснилось, что лампа из огнеупорной глины, покрытая

известью, горит сильнее и ярче. Единственной проблемой было то, что для такой схемы

требовался сжатый воздух и, таким образом, второй набор труб для каждой лампы.

Но, по крайней мере, мне не нужно было выдумывать второй блокирующий кран для каждой

установки. Но, к тому времени, когда были готовы новые лампы, погода ухудшилась, и вода

под газовой башней замерзла. При нормальной работе этого бы не случилось, потому что

возникающих газов было достаточно самих по себе, чтобы вода оставалась жидкой в холодную

погоду, но мы остановили систему, пока я работал над лампой.

Мы слили воду, покрыли башню соломой и пропускали через нее горячий коксовый газ, пока лед на воде не расплавился. После чего мы начали все заново. На этот раз, после часа

или около того работы, лампы действительно загорелись ярко-оранжевым светом и я заявил, что это достаточно хорошо.

Пока я игрался с освещением, вокруг происходили другие вещи. Люди Золтана начали

производить для нас товары. Гончар пришел с пятью цветами глазури, сделанной из местных

материалов, и мы начали использовать ее в производстве столовой посуды - сначала для себя, а потом и на продажу. Их бумажник в ограниченном количестве переработал наши старые

тряпки в очень хорошую тряпичную бумагу. А их оружейник кричал во всю силу своих легких

на Илью, который, в свою очередь, кричал на него. Оба мужчины думали, что достаточная

громкость может компенсировать недостаток словарного запаса. Рабочие делали ставки

на то, кто из них первый убьет другого и в какое счастливое время дня будет иметь место

это событие.

Два кузнеца продолжали кричать друг на друга в течение месяца без какого-либо

результата, так что я должен был вмешаться и потребовать, чтобы их оружейник

продемонстрировал свои методы. Он удивил меня тем, что не использовал японский метод, о котором я рассказывал Илье двумя годами ранее.

Он собрал кучу кованного железа, которое затем разрезал на маленькие кусочки, размером примерно с десять злотых или американский четвертак. Он положил определенное

количество этого железа в каждую из десятка круглых глиняных фляжек и полностью забил их

сырой шерстью. Затем он запечатал фляжки и взял их с собой в горы, где было тихо. Вокруг

фляжек он развел огонь и, спустя день их нагревания, он начал осторожно встряхивать фляжки

и внимательно при этом прислушиваться. Когда металл внутри "звучал мокро", он гасил огонь.

Взломав фляжки, он извлек из них расплавленные сгустки стали, которую он назвал "булат".

Затем он работал при относительно низких температурах, никогда не нагревая металл до ярко

красного цвета, пока не придавал металлу необходимую форму меча или ножа. Затем

он закалял или отпускал металл обычным образом.

В результате получалась дамасская сталь, которая выглядела также, как сталь моего меча

и имела острый край. Однако, она была не настолько хороша, как мой меч. Я сравнил

лезвие одного из его ножей со своим мечом, и это заставило оружейника выпучить глаза.

Тем не менее, это было лучше, чем то, что до сих пор сделал Илья, используя тот метод, о котором я ему рассказал, так что мы решили организовать производство булата.

Стекольщики начали делать стекло из песка, извести и древесной золы. После того, как я

сделал графу Ламберту рождественский подарок в виде очень красивого бокала, я должен был

сделать ему стекло для газовой лампы, чтобы отводить в сторону дым. Стекло для лампы

значительно увеличило количество света и потребовало от меня некоторого времени, чтобы

убедиться, что оно будет прозрачно