Он подошел к ней, присел на подлокотник ее кресла, нежно обнял за плечи.

– Но по-другому нельзя. Скорохата нет, но еще остались его люди. Но я обязательно с ними разберусь. Так что не переживай, все будет хорошо...

– Я в этом не уверена.

– Но я же с тобой, – дрогнувшим голосом, опустив голову, сказал он.

– Потому и не уверена.

Игорь нравился ей, но любила она Марка. Теперь она была уверена в том, что любила. Игорь ее нисколько не тяготил, но все же было бы лучше, если на его месте был Марк. На его месте и с его биографией, где не было места заказным убийствам...

– Что ж, я могу уйти, – вздохнув, Игорь поднялся на ноги.

– Только попробуй!

Он хотел что-то сказать, но в микрофоне на лацкане пиджака послышался голос.

– Игорь, там к вам какая-то женщина, – доложил охранник.

Игорь взял со столика пульт, включил телевизор, на который передавались сигналы с камер наружного наблюдения, и вывел на экран изображение гостьи. Она стояла у въездных ворот возле своей машины. Голова опущена, пальцы рук нервно теребят нижнюю пуговичку кофты.

– Инга?! – потрясенно протянула Настя. – Откуда она взялась?

– И какой камень у нее за пазухой? – Игорь озадаченно поскреб щеку. – Ладно, разберемся... Или послать ее куда подальше?

– Нет, лучше разобраться, – покачала головой она.

– Как скажешь.

Он ушел, а вскоре в малом холле на втором этаже появилась Инга. В том самом холле, где они когда-то собирались, чтобы посекретничать. И тогда она пела Насте насквозь лживые, но красивые песни. И сейчас наверняка займется этим.

– Можешь мне ничего не говорить, я все равно тебе не поверю.

– Что не говорить? – с лисьей грустью посмотрела на нее Инга.

– Ты заказала моего отца. Ты заказала меня. И ты не сможешь меня переубедить.

– Не смогу, – покорно согласилась гостья. – Но ты должна знать, что я ни в чем не виновата. Это все мой отец. Я его пыталась отговорить, но...

– Ты виновата в том, что не помогла мне, – Настя немного смягчила тон, но гневный блеск из ее глаз не исчез.

– Спорить не буду.

– Зачем ты тогда пришла?

– Договориться... И разойтись с миром... Ты уже была у Марка?

– Где я у него была? – встрепенулась Настя.

– Ну как же, он в следственном изоляторе.

– Что?!

– Его арестовали. Он признался в убийствах... Ты хочешь с ним встретиться?

– Да, – ни секунды не сомневаясь, кивнула Настя.

– Тогда я дам тебе телефон следователя, позвони ему, он поможет тебе со встречей. Ну, на определенных условиях. Но ты девушка не бедная...

– Зачем тебе все это?

– Я хочу, чтобы ты с ним поговорила. Я уже с ним говорила... – замялась Инга. – Ему понравилось мое предложение, и если ты с ним согласишься, то скоро я исчезну отсюда навсегда...

– Что за предложение?

– У него компромат на меня, – еще больше смутилась Инга. – Видеозапись, где я с мужчиной... Нет, это не Алексей. Хотя тебе, наверное, все равно... В общем, он может дать ей ход, а может придержать. Если даст ей ход, то ты вправе будешь оспорить мое право на наследство... Ну, ты меня понимаешь?

– Понимаю.

– И еще должна понять, что этот процесс непросто будет выиграть.

– Не просто, но возможно.

– Но все равно, это суета, нервотрепки. А мы можем прийти к компромиссу. Я оставлю себе виллу в Майами, два магазина, которые твой отец купил там же. Ну, и еще новую яхту... Да, и счет на пять миллионов долларов... А все остальное я верну тебе.

– И ты уедешь в Майами?

– Да. Навсегда.

– И я никогда о тебе больше не услышу?

– Нет... Ты же видишь, я глубоко раскаялась в том, что поддержала своего отца. И не пытаюсь оправдываться... Ты уступишь мне в малом, и мы разойдемся миром. Ты же не хочешь новой войны?

Войны Настя не хотела. И не видела иного способа избавиться от Инги, как согласиться на ее предложение.

В одиночной камере сыро, душно и даже при свете лампочки – полный мрак. Безнадега прессом давит на затылок, звенящая тишина сжимает барабанные перепонки. Ни книг здесь, ни газет, и словом не с кем перекинуться. Можно только тупо смотреть в заплесневелый потолок, лежа на спине. А в специзоляторе для пожизненно осужденных не будет и такого блага. Там, говорят, лежать разрешено только ночью, а днем придется топтаться на своих двоих. Страшно. И жутко. Но Марк уже сделал свой выбор. Да и поздно уже что-то менять...

Дверь со скрипом открылась, стукнувшись о ржавый блокиратор в полу, послышался голос надзирателя:

– На выход!

Марк покорно вышел из камеры, повернулся лицом к стене.

Конвоир отвел его в блок для свиданий. Неужели снова Инга пожаловала? Такую проныру еще поискать... Но лучше с Ингой общаться, чем жевать протухшую тишину в постылой камере.

Он еще не осужден, и следствие благосклонно к нему за его признания, поэтому и возможны свидания. Но скоро все закончится, и отправят его на остров Огненный в братскую могилу к живым покойникам.

Марк не прочь был увидеть Ингу, но все-таки гораздо больше он обрадовался Насте, которая смотрела на него через толстое пуленепробиваемое стекло. Прозрачная перегородка делила мир на свободу и неволю, и эти две сущности были так же далеко друг от друга, как Настя – от него. Вроде бы и рядом она, но пропасть между ними сумасшедшая.

Марк сел за столик перед окошком, взял телефонную трубку, зажиренную сотнями рук.

Настя завороженно смотрела на него, и лишь когда он поздоровался с ней, по движению его губ поняла, что можно говорить. Она тоже взялась за трубку.

– Привет... Как же так? Почему ты здесь?

– Ты же здесь не просто так, – с горечью усмехнулся он. – Ты все знаешь.

– Знаю... Я даже дала показания. Ведь ты убивал из-за меня...

– Но ведь убивал.

– Но ты же... – Настя запнулась, не зная, чем еще оправдать его.

– Я убийца, Настя. И мое место здесь. Я сам этого хочу...

– Тогда почему ты плачешь?

– Разве?

Тоска многотонной тяжестью давила на душу, но Марк не думал, что этим она может выжать из него слезу. Но теплая капля действительно катилась по щеке, и он поймал ее пальцем.

– Я часто плакал. Когда был слабым... Лучше бы я оставался слабым.

– Но ты сильный. Ты очень сильный.

– Да, но меня больше нет... И ты забудь обо мне. И Кириллу про меня ничего не рассказывай. Пусть Игорь будет его отцом... Как у тебя с ним?