– Я вечный ваш должник, Джозеф. Я был уверен, что по­теряю ее. Если бы не вы…

– Ну что вы, Дарфилд, это мой долг, – краснея, ответил доктор. – Мне пора. Заеду на следующей неделе. Вы с яей помягче, старина, – сказал ;он, кивнув на про­щание.

Майкл проводил доктора до кареты и вернулся на террасу. Рядом с Абби он увидел Уитерза, который что-то оживленно ей рассказывал, жестикулируя своими огромными кулачиша-ми. Абби смеялась. Господи, неужели она больше никогда не одарит его этой ослепительной улыбкой? Он присел на камен­ный парапет и увидел, как Уитерз махнул рукой в сторону оран­жереи.. Абби положила книгу на скамью и медленно пошла рядом с садовником. Ее бедра мягко покачивались под склад­ками юбки в такт неторопливой походке. Майкл видел, как она остановилась, чтобы осмотреть новые бутоны на розовом кусте, и подумал, что, если ему когда-нибудь еще представится возможность погулять с ней по саду, он непременно с ней по­говорит. Она должна его выслушать и не избегать больше. Абби теперь обедала в гостиной, но Майкл велел передать ей, что вечером в восемь тридцать ждет ее в столовой. Она написала ему записку, что предпочитает ужинать одна. Майкл, лукаво улыбнувшись, написал ей в ответ, что не принимает отказа. И если ровно в восемь тридцать ее не будет к ужину, он принесет ее в столовую на руках. Майкл метался в ожидании Абби, словно зверь в клетке, на глазах у двух испуганных лакеев, стоящих у буфета. Когда часы на каминной полке пробили восемь тридцать, он с на­деждой посмотрел на дверь. Абби глубоко заблуждается, если думает, что он не осуществит свою угрозу, В восемь тридцать две Абби распахнула тяжелую дубовую дверь, решительно вошла в комнату, подбоченилась и сердито уставилась на него.

– Можно узнать, зачем я тебе понадобилась? – спросила она.

Майкл с трудом сдержал восхищенный возглас. Абби вы­глядела потрясающе. Она не потрудилась уложить волосы, и они свободно струились по спине. Ее платье цвета темного золота спускалось до пола мягкими складками. Но прекраснее всего были ее фиалковые глаза, метавшие искры..

– Мне нужно твое общество, дорогая.

– Мое общество? Странно! Прежде ты в нем не нуждался!

– Это совсем не так, Абби, и ты это знаешь. Пожалуйста, садись. Мы можем пререкаться за ужином, – весело сказал Майкл и отодвинул для нее стул. Она с подозрением взглянула на стул, потом на него. Он вопросительно поднял бровь. Со вздохом отчаяния Абби подошла и опустилась на стул, он едва успел пододвинуть его. Майкл не мог сдержать улыбки, садясь на свое место во главе стола. Абби сердито посмотрела на ла­кея, когда тот поставил перед ней тарелку с супом, отчего бед­няга буквально бегом вернулся обратно к буфету. На Майкла ее гнев не оказал никакого действия. Он был так рад, что она сидит справа от него, на своем законном мес­те, что все остальное не имело значения. Он украдкой бросил на Абби взгляд: она смотрела в свою тарелку и не бралась за ложку. Он с притворным безразличием пожал плечами и при­ступил к еде. Несколько минут тишину п комнате нарушало лишь по-звякиванье ложки Майкла о тонкий фарфор. Абби, оттолкнула от себя тарелку с супом.

– Чего ты хочешь?

– Я соскучился по нашим совместным ужинам. Ты не по­пробуешь суп?

– Я совершенно не голодна.

– В самом деле? Может, выпьешь?

– Нет! – без колебаний ответила Абби.

– Даже эля не хочешь? У нас большой запас, – сообщил Майкл.

Абби нахмурилась-:; – Чего ты хочешь? – повторила она.

Майкл откинулся на стуле, сложив перед собой ладони до­миком.

– Я тебе уже сказал. Я соскучился по нашим совмест­ным ужинам. – Абби закатила глаза. – Ты уже выздоровела и чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы есть в столо­вой, не так ли?

– Дело не в моем здоровье, милорд. Я предпочи­таю ужинать одна, – холодно ответила она. Майкла нисколько не обескуражили ее нарочито офици­альный тон и едкие замечания.

– А вот я не люблю ужинать в одиночестве, – сказал он спокойно. – Легкая беседа за столом способствует пищеваре­нию. – Лакей поставил перед ним тарелку. – А телятина сего­дня очень аппетитная, – небрежно заметил он и отрезал ножом кусочек, в то время как Абби даже не взглянула на свою тарелку. Уж лучше умереть с голоду, чем ужинать вместе с ним. – Надо хоть немного поесть, Абби. Ты совсем отощала.

– Ничего, поправлюсь к тому времени, как поплыву в Аме­рику. Это будет через пару недель, – с вызовом ответила она.

– В самом деле? – невозмутимо произнес Майкл и обра­тился к одному из лакеев: – Мои комплименты кухарке. Это просто восхитительно. – И он отправил в рот еще кусочек.

Абби нахмурилась.

– Значит, тебе нечего мне сказать?

– Я уже сказал. Похвалил телятину.

– Я совсем не об этом.

– А о чем? – спокойно спросил Майкл.

Абби подалась вперед и сердито уставилась на него.

– О моем возвращении в Америку. Майкл откинулся на спинку стула и перевел взгляд на люст­ру над их головами, делая вид, будто обдумывает ее заявление.

– Нет, об этом мне нечего сказать, – весело ответил он после недолгого молчания.

Абби вздохнула.

– А что ты хотела услышать? – улыбнулся он, Абби взяла вилку и принялась гонять по тарелке зеленый горошек.

– Что ты обрадуешься или, наоборот, рассердишься. В об­щем, как-то отреагируешь на то, что я сказала.

– Не вижу смысла реагировать на то, чего не произойдет, – заметил он,

Абби сердито сдвинула брови.

– Мне следовало это сделать еще несколько месяцев назад!

– Ах, вероятность этого была тогда не большей, чем сей­час. Как насчет пудинга? – спросил Майкл, кивнув лакею. – Съешь хоть что-нибудь, дорогая.

– Не хочу я никакого пудинга! Нечего мне заговаривать зубы.

Майкл кивнул лакеям, и те тихо вышли из столовой. Ког­да за ними закрылась дверь, он налил в рюмку портвейна и поднял его, словно собираясь произнести тост.

– Абби, надеюсь, ты выслушаешь меня с открытым серд­цем и без предубеждения, – начал он,

Абби перестала качать ногой. И теперь была похожа на ту Абби, которую он знал и любил. Ту, что не могла скрывать от него своих чувств. Она искоса посмотрела на него.

– Что еще ты можешь мне сказать? – с недоверием спро­сила она.

– Ты должна узнать, что и по какой причине произошло в Лондоне.

– Ты достаточно мне наговорил за последние несколько месяцев. Не уверена, что хочу услышать еще что-то, – тихо ответила Абби с искренней грустью.

Майкл поставил бокал на стол.

– Не отрицаю, я действительно наговорил много лишне­го, но разве у нас нет ничего общего, о чем мы могли бы побе­седовать?