Комнаты Тринадцати Дверей было просто геморроем, но теперь это жизнь Кэнди. Я никогда по-настоящему не задумывался об убийстве святоши Джеймса, но, если Кэнди не выкарабкается, возможно, придётся.

Должно быть, кто-то внутри услышал, как фургон с визгом остановился на парковке. Файруза, Людера, открывает дверь, и они с Ринко выходят. Кэнди в сознании, и её шатает, но она держится на ногах. Ринко ведёт её внутрь, даже не взглянув на меня, а Файруза закрывает и запирает дверь.

Я весь в крови Кэнди, как и всё заднее сиденье минивэна. Я выливаю остатки сакэ на руки и порез от ножа. Приятное жжение. Забираюсь обратно в минивэн и обматываю руку полотенцем Кэнди. Бросаю другое полотенце Тигрице.

— Твоё платье испорчено.

Она смотрит вниз и видит кровавые потёки. На самом деле их не так уж много, но она издаёт панический стон.

— Нет. Дерьмо. Боже.

Меня так и подмывает сказать ей, что даже если бы Богу было не всё равно, Он не в состоянии что-либо с этим поделать, но я держу рот на замке. Он сегодня причинил уже достаточно вреда.

— Расслабься, — говорю я, — Это всё не твоя кровь.

Тигрица ощупывает себя, чтобы убедиться, что я прав.

Цвет неба меняется с голубого на фисташково-зелёный, а затем тот тёмно-фиолетовый, который я помню по тем временам, когда Даунтаун был в огне. Облака превращаются в металл и вспыхивают пламенем, прежде чем снова стать белыми и пухлыми.

— Мы не можем оставаться здесь, а я не могу вести этот минивэн через весь город.

Я набираю «Шато».

— Можете прямо сейчас прислать за мной лимузин?

— Конечно, мистер Макхит.

Я называю портье адрес.

— И побыстрее. Скажи водителю, что я навсегда уберегу его или её задницу от огня, если они доберутся сюда за десять минут.

— Я сам приеду.

— Мне всё равно, кто. Главное, побыстрее.

Дыхание Тигрицы почти вернулось к нормальному, но её сердце всё ещё бьётся со скоростью 5 Махов. Лёгкий шок. Она будет в порядке. Мой адреналин зашкаливает. Мне хочется вышибить дверь клиники и найти Кэнди, но я не хочу мешать Аллегре работать над ней.

Кровотечение из моей чёртовой руки никак не остановится.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я Тигрицу.

— Пэтти Темплтон.

Я оборачиваю полотенце вокруг руки и протягиваю её ей.

— Пэтти, свяжи вместе концы, — говорю я.

Она берёт концы полотенца и туго стягивает их.

— Я Старк. Можешь поехать со мной, если только не хочешь выйти и пойти домой.

— Да ну на хрен.

— Отлично. Теперь мы друзья, и собираемся поговорить друг с другом, и без дураков, верно?

Я завожу минивэн и втискиваю его в угловое пространство за несколькими фургонами доставки. Вернусь после наступления темноты и брошу его где-нибудь.

— Ага. Ладно. Только не давай ей приблизиться ко мне.

— Без проблем. Я знаю место, где она никогда нас не найдёт.

Лимузин подъезжает с запасом в тридцать секунд.

— А как насчёт твоей подруги внутри? — спрашивает Пэтти.

— Она в хороших руках.

Мы с Пэтти садимся в лимузин.

— Похоже, ты получил билет в рай осуждённых на вечные муки, — говорю я водителю.

Он разворачивает большую машину.

— Что, если я не проклят? — спрашивает он.

Я узнаю голос из телефона.

— Поверь мне, приятель. Если ты и не был, то теперь точно.

Когда мы вливаемся в поток машин, я оглядываюсь назад на стоянку. Яма, которую вчера выкопала Черри, заделана лучше нового. Мёртвая, Черри трудится усерднее, чем когда была живой.

Если вам когда-нибудь потребуется затащить девушку в потайную комнату через дедушкины часы, и так, чтобы она не акцентировала на этом внимание, позаботьтесь о том, чтобы перед этим на неё напал вооружённый ножом призрак.

Я оставляю Пэтти на диване и иду в ванную за новым полотенцем. Это промокло насквозь. Когда я возвращаюсь, она нюхает открытую бутылку Царской водки.

— Возможно, ты не захочешь это пробовать. Вот обычное вино и еда.

Она снова нюхает и наливает себе немного в бокал. Делает большой глоток и кривится.

— Я говорил.

Она наливает ещё. Я сажусь напротив неё. Она пожимает плечами и опрокидывает бокал. Вчерашняя еда исчезла, и на столе в стиле шведского стола разложена свежая закуска.

— Бывало и хуже, — говорит она. — Что-то вроде аквавита[184]?

— Что-то вроде.

— Никогда раньше не видела красного аквавита.

— Этот довольно редкий.

Я не хочу говорить ей, что красный цвет придают условно-ядовитые адовские растения и несколько капель ангельской крови. У неё был тяжёлый день.

— Каир пытался похитить тебя там?

Она делает глоток и закатывает глаза. Она успокаивается просто от того, что держит бокал в руке.

— Не будь глупцом. Я девушка Короля. Если это можно так назвать. Когда он не изображает Джина Симмонса[185] и не пытается трахнуть всех остальных девушек в комнате. Думаю, он занимается этим с сучкой Аэлитой.

Этого я не ожидал. Её лицо заляпано умеренным количеством знаков греха, но ничего особенного. Гораздо меньше, чем я ожидал от того, кто связан с Каиром.

— О чём вы спорили?

Она качает головой. Тычет в воздух средним пальцем.

— Нахуй его и всю его обдолбанную команду. Они отвратительны. Ты видел их? Они словно животные.

— Они не могут ничего с этим поделать. Он принимает наркотик, который сводит их с ума. О чём вы с Каиром спорили?

— О моей работе. Что за наркотик?

— Он называется «Дикси Уишбон». Постарайся сосредоточиться.

Она допивает бокал, и её слегка передёргивает.

— Прости. Может у меня в некотором роде шок, понимаешь? Посттравматический стресс. Этот мудак спасал свою тощую задницу и бросил меня, не так ли? Нахуй его. Ладно. Спрашивай меня о чём хочешь. Если это ранит этого радужного пиздюка, я тебе скажу. Знаешь, у него самые крошечные яйца из всех парней, с которыми я когда-либо встречалась. Не странно ли? Крошечные яйца.

— Это не совсем та информация, которую я искал. О чём вы спорили?

— Я сказала тебе. О моей работе.

— А что у тебя за работа?

— Я мечтатель.

— Кто это?

Она смотрит на меня.

— Ты ведь тот самый парень Сэндмен Слим? Я видела тебя в «Бамбуковом доме кукол».

Кровь стекает по моей руке. Я повторно накручиваю полотенце и прижимаю его к ране. Ей действительно пора бы уже начать заживать. Чёртовы раны от призраков.

— Ты бывала в «Бамбуковом доме»? Тебе нравится тот музыкальный автомат?

— Ага.

— Кто тебе нравится больше, Мартин Денни[186] или Артур Лиман[187]?

— Мартин Денни.

— Ага. Я — Сэндмен Слим. Кто такие мечтатели?

— Я считала, что