россиян главным мотиватором их действий является страх, а поводом одновременно к восхищению и к покорности - грубая, суровая сила. Практически к каждому ""достойному"" и популярному правителю в истории можно прилепить ярлык классического военного вождя, даже Екатерина Вторая отметилась в народной памяти не реформами и перепиской, пусть и кокетливо-бессмысленной с Вольтером, а рядом успешных завоевательных походов, в том числе и пристегнувших к Империи существенную часть пресловутой Украины. Если вождю идет фарт, сопутствует успех, враг бежит, а его армии продвигаются вперед - не важно зачем и не важно какой ценой - он успешен, грозен и страшен. Он объединяет в себе и страх, и силу, символизирует их и наделяется зачастую сверхчеловеческими характеристиками. С другой стороны достаточно вспомнить незадачливого супруга той же Екатерины, о котором помнят только то, что он ""отдал"" Восточную Пруссию и отказался от участия в Семилетней войне, тем самым моментально отказавшись в глазах населения от титула военного вождя и представ тем самым ""слабым"". Обещанные же вольности для дворянства и простого народа лишили его и ореола страха - и не важно, что он был внуком Петра Первого - этот царь был признан не стоящим и не настоящим. Условно -""демократические"" девяностые и сытые нулевые немного затерли эти архетипы в коллективном бессознательном, но как только Режим решил вернуться к прошлому и к строительству империи пропаганда моментально и без особого труда сумела пробудить их, благо они лежали в умах большинства совсем неглубоко, чуть только присыпанные песочком, как отходы кошачьей жизнедеятельности. А  дальше дело мастерства - одновременно возвести все возможные страхи, а прежде всего ""страх чужого"" в абсолют и ежедневно втирать их в народные мозги по всем возможным каналам - чтобы и пробудить архетипическое сознание, и просто сбить любую попытку рационально мыслить и анализировать. И параллельно строить образ грозного военного царя, с двумя неизменными атрибутами - армией и репрессивным аппаратом.  В принципе в завершенном виде эту систему мы можем наблюдать в ""народных республиках"", где запуганные и замороченные массы готовы уже на все, от постоянного экономического кризиса, мизерных зарплат и комендантского часа, до мобилизации. Страх и сила - мощные мотиваторы. У нас пока еще эксперимент по ""возвращению к психическим истокам"" не завершен, хоть и зашел уже очень далеко. И никакие попытки экономического или рационального воздействия на население результата не принесут - оно в состоянии аффекта, в походе, под очередным Царем. Страх и барабаны войны слишком сильны и перетянут в такой ситуации все неудобства от санкций и даже, возможно, голод.   Получается, что единственный фактор риска для выстроенной системы - поражение от внешней силы, которая с одной стороны перетянет часть ореола страха на себя, а с другой подорвет авторитет и фундамент власти.  С такими выводами несколько другими глазами начинаешь смотреть на антивоенную деятельность большевиков во время русско-японской и Первой мировой и некоторые их аргументы и тезисы неожиданно становятся понятными. Конечно надеюсь не дойдет до перехвата ленинских тезисов и тактики, но понять, что все надежды на то, что режим пошатнется от экономического давления тщетны. Будущее определяется в полях Украины...","Андрей Никулин - С сожалением приходится констатировать, что для... | Facebook",https://www.facebook.com/andrej.aleksandrovic.14/posts/pfbid02sYjcUW7tYokwzF8bNg46d9Sw2QRgDMMpXLtvKZ19unkWxgiTd16bf3hGYrAsXV4Tl,2023-08-26 04:46:24 -0400

*из стихов для детей и юношества + уехали... - Александр Морозов | Facebook,"*из стихов для детей и юношества + уехали уехавшие, остались оставшиеся. но в целом все охуевшие. Слегка как бы задержавшиеся.",*из стихов для детей и юношества + уехали... - Александр Морозов | Facebook,https://www.facebook.com/amoro59/posts/pfbid02ukcvJbGsqGYyiqscnEYB6nZe9dbSJZAB844xWTJrY15BzxvWqidcHR8AWiLbwNfel,2023-08-26 04:47:22 -0400

Anna Narinskaya - Под большим впечатлением от книги Ирины Паперно... | Facebook,"Под большим  впечатлением от книги Ирины Паперно об Ольге Фрейденберг -- «Осада человека». Формально это какой то прямо набоковский казус (то есть у Набокова мог бы быть такой по структуре роман) – это разбор и комментарий к тексту, которого мы прочесть не можем.  То есть частично записки Ольги Фрейденберг печатались (например в издании ее переписки с двоюродным братом Борисом Пастернаком), но целиком, из-за запрета наследников, они доступны только исследователям. По сути короткая книга Паперно – документальный роман о женщине поразительной независимости, жившей во времена поразительной ужаснасти (сталинизм вообще, и война и блокада в частности) и ответственно, глубоко и бесстрашно эти времена фиксирующей.  В блокадном дневнике Фрейденберг Гитлер и Сталин идут через запятую. Блокада -- «двойное варварство Гитлера и Сталина».  Здесь важно не только осознание этого (само по себе редкое), но и отвага это записать (известно, насколько осторожно писались тогда дневники, Корнею Чуковскому в послесталинские времена приходилось помечать свои старые записи «это написано для властей»).  Но, при такой глубине понимания, записки Фрейденберг не объективный отчет. Паперно исследует в том числе именно ее необъективность, которая, с одной стороны, делает записки не философским трактатом, а человеческим документом, а с другой – показывает то искажение, которое настигает всех нас во времена катастроф (не знаю, сколько раз я должна оговориться, насколько несравнимо то, что происходит с большинством из даже самых несчастных «нас» с ситуацией человека, живущего внутри сталинизма и блокады) Для Паперно (да и вообще для мира) наверное важнее всего политически-антропологическая теория Фрейденберг, которая складывается из записок. О сведении личности к телу в нечеловеческих условиях (блокада, концлагерь) и, следовательно, уничтожении личного запроса на свободу. И сведении народа к единому телу при тоталитаризме и, следовательно, уничтожении такого запроса в целом. (При всем важном(!) сходстве этих мыслей Фрейденберг с мыслями Арендт очевидно, что они не были ей знакомы). Но для меня самыми важными оказались несколько пунктов. 1)Ее феминизм (ну в нашем понимании) и ее «женскость».  Она гордо пишет о себе как о «первой женщине профессоре классической филологии», при этом собственная чувственная жизнь (влюбленности, страсть) ей очень важны, она умеет за ними пристально наблюдать. 2)Ее, при всей ее образованности умение смотреть на жизнь прямо, не сравнивая, не говоря «а, это уже было, давайте сравним и сделаем выводы».  «Гитлер и Сталин, два Тирана, создали новую форму правления, о которой Аристотель не мог знать», пишет она. Ее взгляд не замутнен «историчностью». 3) Ее (и тут я буду противоречить сама себе в предыдущем пункте, так как считаю, что как раз это мы можем сегодня перевести на себя) понимание, что всеобщая  склока это порождение режима. «Напряженные до крайности нервы и моральное одичание приводят группу людей в остервенение против другой группы людей, или одного человека против другого. Склока – это