— Что он ответил?

— Это неприлично. Извините. — Кровь отхлынула у него от лица. — Она прямо в камеру на прошлой неделе назвала его кровавым варварским подонком…

Голос Пааты совсем сник.

— Протащилась от этого?

Паата печально улыбнулся и кивнул.

Нана отвернулась. Она знала, когда нужно замолчать. Акаки пнул ее на прощание в поясницу. Это уже, должно быть, агония, но она изо всех сил стремилась не показывать этого.

Она прохромала оставшиеся несколько метров до лавки.

— Договор такой… — левая часть ее лица была багрово-красной и распухла, — никаких предварительных записей. Мы вещаем в прямом эфире или он убьет нас всех прямо сейчас. Он хочет сидеть на этой лавке и обратиться не только к соотечественникам грузинам, но и к США тоже, — и он хочет сделать это в прямом эфире. — Ее взгляд был прикован к Паате. — Иди настраивай связь.

Паата заколебался. Он знал, что в ее распоряжении не хватало одной вещи. Я схватил его, когда он встал.

— Не спеши, дружище.

— Нет, — Нана была непреклонна, — включай оборудование и настраивай связь. Скажи им, что у нас есть. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Нам нужна воздушно-десантная группа… Понял?

Теперь мы все поняли.

У Акаки еще что-то на уме. Он сновал туда-сюда, словно раненый зверь, а двое его подхалимов следовали за ним по пятам. Вблизи он казался еще более отвратительным, чем на расстоянии. Ему, вероятно, не было и сорока, но выглядел он старше, возможно, еще и из-за четко проступивших оспин на побритых щеках.

Одним из своих кулачищ он растолкал всех, кто стоял между нами. Взгляд впился мне в глаза.

Его жополизы показывали, какие они крутые, держа Нану за руки и заставляя переводить, пока он разглагольствовал.

— Кровавый мерзавец говорит, что он убьет слуг неверных крестоносцев так же, как и их королей… Он говорит, что сделает это для того, чтобы отомстить за детей Господа, которых они убили.

Акаки сильно толкнул меня в грудь, я пошатнулся.

— Он говорит, что Америка обвиняет его во всех смертных грехах; они говорят, что он скрытый миллионер… Это ложь неверных… Он говорит, что именно об этом он хочет сказать американцам.

Выпрямившись, я увидел, что лобовое стекло «мерседеса» словно «ожило».

Двое боевиков, стоявших у Акаки за спиной, тоже это видели и тут же доложили об этом боссу.

— Отлично. — Нана пыталась выглядеть довольной. — Чарли и Ник помогут мне с камерой и светом.

Я улыбнулся ей в ответ. Вокруг стало чуть светлее. Она начала называть нас по именам.

Пока мы помогали Нане таскать камеру и осветительное оборудование, Акаки сидел и курил. Несколько АК сопровождали каждое наше движение.

Дождь больше не стучал по крыше амбара, а большая красная лужа вокруг головы Кобы почти застыла. Неожиданная тишина в амбаре, казалось, только мешала Нане не обращать внимания на тела Эдуарда и Нато. Ее взгляд постоянно возвращался к ним. Я знал, что она чувствовала себя виноватой.

Я и сам посмотрел на них раз или два. Они выглядели так, словно их распяли. Если «Джорджиан Таймс» назвала тело База вызывающим страх грузом, то я даже представить боюсь, что они напишут об этом.

Я уже смирился с тем фактом, что нам придется присоединиться к ним на страницах криминальной хроники. Но у нас все еще оставался шанс. Пока ты жив, шанс есть всегда. Даже несмотря на то, что мы оба ничего не понимали в этом деле, очень скоро все было готово. С этим ничего нельзя поделать, существует определенный лимит, сколько времени можно валять дурака до того, как станет понятно, что ты просто тянешь время. По крайней мере, я-то специалист в этом деле, ведь я десять лет прослужил в пехоте.

Акаки расчесывал бороду пластиковой расческой без нескольких зубчиков, готовясь к роли телезвезды. По обе стороны от него располагались осветительные лампы, а прямо перед ним была камера. Ему понравилось то, что он увидел.

Нана возилась с объективом, после чего настроила высоту штатива, но так же, как и мы, она знала, что не сможет слишком долго затягивать время. Она сунула в ухо наушник и подключила его к камере.

Акаки вручил расческу одному из своих миньонов. Она выглядела так, словно ее только что окунули в гусиный жир. Лицо его выражало готовность, и готов он уже был прямо сейчас.

Но Нана не была готова, по крайней мере, пока что. Она подошла к нему и что-то прошептала на ухо. Он глянул на нее и задумчиво провел рукой по бороде.

Спустя несколько секунд он снова начал орать, но на этот раз не на Нану. Люди снова стали надевать пончо и забрасывать на плечи автоматы.

Мы с Чарли были заняты тем, что делали вид, будто мы заняты. Переключали рычаги на камере туда-сюда. Нана подошла к нам, указала пальцем на осветительные приборы и дала несколько очень четких технических инструкций.

— Я сказала ему, что если он хочет, чтобы трансляция пошла в прямом эфире на США, то мне нужно сделать несколько пробных сеансов связи на английском языке. Это будет что-то вроде анонса, чтобы обеспечить как можно большую аудиторию. Я также предложила ему послать людей прочесать деревню и привести сюда как можно больше местных, чтобы снять массовую сцену. Он понимает, что это важно. Мы встретимся с ними в сельском клубе после эфира.

Двигатели трех талимобилей уже были заведены, когда ребята забрались внутрь.

Акаки оставил в амбаре только двух жополизов. Они стояли у него за спиной, направив на нас с Чарли автоматы.

Я смотрел, как талимобили двинулись по дороге к домам, разместившимся среди деревьев.

— Отличная работа, девушка, — Чарли дружески положил ей руку на плечо.

Она на миг улыбнулась, но тут же сосредоточилась. Она отогнала нас от камеры, чтобы Акаки видел, что происходит.

— Ник, Чарли, идите в фургон. Я не хочу, чтобы он видел ваши лица, когда я выйду в эфир. Идите, пожалуйста.

Она еще что-то сказала Акаки, и он жадно ловил каждое ее слово. Судя по выражению его лица, он предполагал, что они вдвоем смогут стать грузинским ответом Ричарду и Джуди. Мы направились в фургон, а в это время зажегся свет, и уголок амбара стал для Акаки маленьким кусочком Голливуда.

Паата, согнувшись, сидел напротив нас, держа один наушник возле уха, и не обращал внимания ни на что, кроме изображения Наны на экранах. Мы просто смотрели и слушали.

— О'кей, Паата. Как звук? Ты готов? Один, два, три, четыре, пять…

Она сделала глубокий вдох и успокоилась.

— Пять секунд! — Голос Пааты был очень ровным. — Они на связи. Начинаем.

Я глянул Чарли в глаза и понял, что и он думает о том, что мы уже могли бы быть по другую сторону дверей амбара.