Ему пришлось постучать несколько раз, прежде чем дверь со скрипом открылась и на пороге появилась женщина в домашнем чепце, которая прошамкала беззубым ртом:

— Чего надо?

— Вы миссис Берни? Мы ищем младенца шести месяцев от роду.

В это время заплакал младенец, издавая жалобный писк. Корри насторожилась.

— Здесь только один младенец, но ему нет шести месяцев.

Повторилась та же история. Дети в таких местах просто не жили так долго. Корри едва сдерживала слезы.

— За того, которого мы ищем, назначено вознаграждение, — сказал Грей.

Ребенок снова заплакал, и Корри, не выдержав, раскрыла шире дверь и прошла в дом.

— Эй, постойте! Куда вы?

Но Корри продолжала идти. Она увидела ящик из грубых деревянных досок, который служил младенцу колыбелью. Этот маленький кусочек человеческой плоти лежал голый на дне ящика и даже не был прикрыт одеялом. Хотя ребенку было около двух месяцев, его тельце было настолько истощенным, что он казался еще младше.

— Что это вы себе позволяете? — прошамкала миссис Берни, подходя к ней.

Корри, не обращая на нее никакого внимания, взяла младенца на руки и прижала его к своей груди. Она обвила его руками, пытаясь поделиться своим теплом.

— Это ваш ребенок?

— Я о нем забочусь.

— Вы не заботитесь, а убиваете его, и я не позволю вам это делать.

— Корали, любимая… — начал было говорить, подойдя к ней, Грей.

— Я забираю его, Грей. Я не позволю маленькому бедолаге так страдать.

— Но это не твой ребенок, любимая.

— Это и не ее ребенок. Я не могу оставить его здесь умирать. Младенца не кормили уже несколько дней. — Она прижала к себе тощее тельце, ощущая его слабое дыхание и прикосновение мягких волос к своей щеке. Она поклялась, что не позволит ему умереть.

Грей повернулся к женщине:

— Сколько вы хотите за ребенка?

— Он не продается.

— Сколько?

— Дадите двадцать фунтов — он ваш.

Грей достал из внутреннего кармана портмоне и отсчитал двадцать золотых монет.

— Как его зовут?

— Джонатан. Просто Джонатан — и все.

Грей снял фрак, и Корри закутала младенца в его складки, все еще хранившие тепло тела Грея.

— У вас есть моя карточка, — сказал Грей женщине. — Если появится нужная информация, вам за нее хорошо заплатят.

Они вернулись в экипаж, и как только он тронулся, младенец снова заплакал.

— Ему нужно молоко, — сказала Корри.

— Я нанял кормилицу на тот случай, если мы найдем сына Чарлза. Как только приедем домой, я отправлю за ней кого-нибудь из слуг. И пошлю за доктором.

Корри взглянула на Грея. Интересно, видит ли он, как светится в ее глазах любовь, которую она испытывает к нему?

— Спасибо, Грей. Я никогда не забуду то, что ты сегодня сделал.

Он погладил ее по щеке.

— Ребеночек очень болен. Тебе не следует слишком надеяться на чудесное исцеление.

Она кивнула, понимая, что он прав. Ребеночек был таким истощенным и слабым. Она молила Бога о том, чтобы удалось спасти малыша.

— И еще, Господи, помоги нам найти маленького Джошуа Майкла, — прошептала она. — Не допусти, чтобы мы нашли его слишком поздно.

Младенец умер к утру. Он был очень слаб и тихо умер во сне. Но ему было тепло и сухо. Он был накормлен и, умирая, не испытывал боли.

Корри оплакивала умершего малыша, а также всех других малюток, которых она видела в этих ужасных местах. В память об этом ребенке Грей пообещал основать фонд помощи незамужним матерям, чтобы они могли сами заботиться о своих детях.

Но от этого легче не стало.

Корри не покидала тревога за сына ее сестры.

— Ведь ты не остановишься на полпути? — спросила она Грея. — Ты не прекратишь поиски, пока мы не узнаем, что с ним произошло?

— Мы не остановимся, любовь моя, пока не сделаем все, что можем, чтобы отыскать его.

И они решили поместить в «От сердца к сердцу» объявление. Указав возраст младенца, дату, когда его привезли в Лондон, имя человека, который его привез, они предложили вознаграждение за информацию и сто фунтов за возвращение ребенка.

— Попытка не пытка, — сказала Криста, пробегая глазами объявление.

— За сто фунтов, — сказал Лейф, — если младенец еще жив, кто-нибудь обязательно объявится.

Подходила к концу уже вторая неделя, и, хотя несколько раз приходили какие-то женщины с недостоверной информацией, ребенка так никто и не принес.

За это время у них побывали и другие посетители — например, полковник Тимоти Рейберн, на несколько дней приехавший в Лондон перед возвращением в Индию. Грей рассказал ему обо всем, что случилось с тех пор, как он приезжал в замок Тремейн, а также о покушениях на жизнь Корри и о нападении в театре.

— Я знал, что Дольф работает над делом, связанным с убийством сестры графини, — сказал полковник, когда они сидели в гостиной после ужина. — Очень жаль, что ему пока не удалось поймать негодяя, который ее убил.

— Мы должны поймать его, Тимоти. Пока не поймаем, никто из нас не будет в безопасности.

— Хотел бы я пробыть здесь немного дольше. Возможно, смог бы помочь вам.

— Твоя помощь, несомненно, была бы очень кстати, но ты сейчас гораздо больше нужен в Индии.

Полковник задумчиво взглянул на Грея:

— А тебе не хочется туда вернуться? Мне всегда казалось, что ты там чувствуешь себя как дома.

— Было время, когда я хотел туда вернуться, — сказал Грей. — Я ушел в армию, чтобы быть подальше от отца, а потом буквально влюбился в эту страну. Мне очень не хотелось возвращаться в Англию. — Он перевел взгляд на Корри. — Но теперь я рад тому, что я здесь.

— Я тебя понимаю, — хохотнул Рейберн, — очень хорошо понимаю.

Корри слушала их, не вполне уверенная, что понимает, о чем говорит полковник. Она все еще горевала об умершем малыше и была измучена. Попрощавшись с офицером, она отправилась наверх, в спальню, которая у них с Греем была общая.

Завтра будут какие-то новости, утешала она себя. Но каждый день заканчивался одинаково: ни слова от Дольфа или от семьи Грея и никаких сведений о сыне Лорел.

Грей стоял у окна в кабинете своей лондонской резиденции. В это время года сад за домом был в полном цвету и поражал многообразием красок. Он думал о своей жене и об опасности, которой она все еще подвергалась, причем не только она, а, возможно, они оба. А теперь к этому еще добавилась тревога по поводу исчезнувшего младенца.