— Мне выдали этот комбинезон. Я в нем похожа на гиппопотама.

— Ну что ты наговариваешь на себя? Ты же знаешь, тебе все к лицу. Миля, тебя даже драная фуфайка не испортит.

Поморщилась — до сих пор не любит, когда ее называет Милей кто-нибудь, кроме отца.

Я помню, как вернулся домой после двух лет в банановом раю. Худой, злой, я два дня просидел на кухне, пялясь в рекламу по ящику и глуша с отцом перцовку. Батя так и сказал матери: «Надо». И мать без разговоров трижды бегала в магазин за выпивкой и маринованными огурцами. Люблю, знаете ли, под это дело похрустеть корнишончиками. Чтоб, значит, с пупырышками и зеленые, как крокодил Гена с бодуна.

А потом мне надоело пить, и я отправился на прогулку — подышать выбросами завода, на котором раньше тратили свою жизнь мои родители. И надо мне было увидеть, как она выходит из «бумера», притормозившего у соседнего подъезда?… За два года она не написала мне ни единого письма. Я просил родителей разузнать, что с ней, здорова ли, но отец молчал, а мать обходилась невнятными намеками о судьбе отца Милены, который якобы пропал с экспедицией в Зоне.

И вот — она. Она буквально выпала из машины. Хохоча, ее вышвырнули, словно надоевшую игрушку. Хлопнув дверцами, трое выскочили за ней следом. Я узнал этих парней. Именно они пытались избить меня много лет назад по просьбе Милены. Ее ручные псы. И псы эти вцепились клыками в руку хозяйки.

Милену повалили на асфальт сразу возле машины и принялись мутузить ногами, хохоча и матерясь. Багровая пелена упала мне на глаза… А дальше — суд, тюрьма, побег, Зона…

И вот я здесь, и она рядом.

— Я же просил тебя. Ты обещала мне!..

Она пожала плечами и поморщилась от боли; на комбинезоне сильнее проступило бурое пятно. Она не пришла на суд, и я никак не мог простить ей этого. Она не дала показаний, и меня не оправдали.

* * *

Однажды ко мне заглянул постоянный клиент, паучник. Купив пару артефактов и обмыв сделку не отходя от кассы, он разговорился. Паучник рассказал, что его лаборатория получила заказ на исследования «изделия № 62» и теперь ассигнования потекут к нему рекой. Он наконец сумеет платить своим людям нормальные деньги, он получит Нобелевскую премию, он станет лауреатом, он…

Паучник еще долго разглагольствовал о высоких материях, но я больше его не слушал. Я сразу смекнул, что наткнулся на золотую жилу и алмазную трубку. Чтобы не вспугнуть чудака, я удержался от расспросов, лишь попросил, чтобы он взял на работу одну молоденькую девушку, с образованием и симпатичную. Сиротку, кстати.

— Надо помочь. Пропадает бедолага… — Я проникновенно посмотрел в глаза осоловевшего академика.

Когда на следующий день Милена явилась с трудовой книжкой к Александру Армановичу (у паучника даже отчество было чудное), тот от восхищения не смог вымолвить ни слова. Королева, если хотела, могла произвести впечатление на самого отъявленного импотента с нетрадиционной ориентацией.

Остальное — дело техники. Спустя пару месяцев труда на ниве чистой науки, Милене удалось узнать, что в период между двумя взрывами «изделие № 62» производили в подземных цехах завода «Юпитер». Вроде бы оттуда оно попало к паучникам через двух или трех перекупщиков. Финальную сделку заключил известный всей Зоне Бубна, допросить которого, к сожалению, у меня не было ни малейшей возможности. Но я знал, что Бубна снарядил две экспедиции к «Юпитеру» и ни одна из них не вернулась.

Эти сведения резко охладили мой пыл, ведь я всерьез планировал с небольшим отрядом верных людей прорваться к Припяти и с добычей вернуться назад. (Кстати, та самая группа «долговцев», которую вел Ворон, по моим сведениям, сгинула именно после визита на филиал киевского завода радиодеталей. Всю дорогу я хотел задать Ворону пару вопросов, но опасался это делать, памятуя о судьбе «долговцев» и последовавшей войне кланов. Но я должен был попасть на «Юпитер» раньше, чем кто-либо, и завладеть складом готовой продукции, если таковой там обнаружится! А уж в том, что подземелье завода меня не разочарует, я ни капельки не сомневался.)

Милена продолжала мыть пробирки и строить глазки начлабу, а я зверел от бессилия придумать план, который имел бы шанс на успех.

А потом на связь со мной вышел Пельмень, помощник Сидоровича. И он произнес одно слово, после чего я едва не взвыл от радости. И слово это было… «Пиранья».

Артефакт, который иногда — далеко не всегда! точнее, крайне редко! — образовывается при распаде аномалии под названием «рыба-игла». Я первым открыл этот артефакт на озере Янтарь. Тогда предмет, похожий на маленькую серебристую рыбку, достался моим хозяевам, ментам Белоглазу и Петру, пусть будет мягким их ложе из стекловаты — эти подонки нашли себе последний приют в глубинах канализации Чернобыля-4…

«Пиранья» обладала поистине чудесной силой. Тот предмет, с которым она сливалась, на некоторое время становился практически неуязвимым для внешнего воздействия. Хоть стреляй, хоть жги, хоть режь — причинить заметный вред если и можно, то очень тяжело. Помнится, там, на Янтаре, я вытащил сразу два артефакта из воды. Одну «пиранью» у меня попросил Бегемот, убитый впоследствии Сваном. Бегемот, шутя, швырнул серебристую штуковину в огонь, рядом с которым мы, ныряльщики, грелись и на котором готовили ужин. Артефакт тут же расплавился и, превратившись в блестящую лужицу, испарился. А через минуту по нашему лагерю выпустил пару ракет вертолет миротворцев. И оба боеприпаса с тепловым наведением попали в цель. Взрыв, вспышка, грохот… А мы — ошалевшие — живы и здоровы. И ни царапины, ничего вообще… Это был шок! На следующее утро на окраине Чернобыля-4 в меня стреляли из АКСУ и дробовика — ни одной царапины! Вскоре слух о моих способностях распространился по всему фронтиру. Вот тогда я и сколотил свою первую банду, состоявшую из желторотых новичков. Продержавшись месяц, эффект «пираньи» исчез внезапно — во время поножовщины в баре… Я едва оклемался потом…

И вот, спустя несколько лет, еще одна «пиранья» всплыла у Периметра и оказалась в сейфе у одного из самых известных перекупщиков. Обладай я этим могучим артефактом, безопасный проход в глубь Зоны к «Юпитеру» и обратно был бы гарантирован.

Пообещав Пельменю золотые горы, я принял решение ограбить Сидоровича. Что из этого получилось, вы знаете. Все пошло наперекосяк. Моих подельщиков убили, сам я оказался в плену, а потом меня «наняли», чтобы преследовать и уничтожить экспедицию паучников, отправленную к «Юпитеру». Воистину судьба зло подшутила надо мной!

А дальше началась серьезная игра, в которой я до сих пор мало что понимаю. Сильные мира сего затеяли возню под ковром. С жертвами не считались. Караван из БМП, трех грузовиков и бэтээра был откровенной подставой. Целый взвод бойцов превратили в зомби… Похоже, ни одна из группировок не хотела, чтобы другая завладела «изделием № 62». И уж тем более ничего не должно было попасть в руки паучников.

Но что стоило большим боссам снарядить военную экспедицию к «Юпитеру»? С танками и воздушно-десантным полком? Во-первых, Зона отреагировала бы выбросами, большими гонами — так что экспедицию попросту смело бы. Да и не факт, что вторая группировка не отправила бы свою армию. А это уже настоящая война. Большие боссы боятся нарушить баланс сил. Они ничего не хотят менять. Зона должна остаться такой, какая она есть, — бездонной черной дырой, в которую столько лет уже падает экономика моей страны. Ведь на поддержание Периметра и пустопорожние исследования государство тратит половину бюджета и берет огромные кредиты за рубежом. Значительная часть этих денег оседает в карманах генералов.