— Не могу найти. — Кобаяси поставила сумку на пол. — Но ничего страшного. Вы спрашиваете, помогли ли эти меры? Не совсем. С мусором ведь проблему не решили, поэтому популяция ворон быстро восполнилась. Теперь они строят гнезда ближе к еде. Перебираются в Роппонги и Гинзу, кормятся у ресторанов, воруют еду из клеток в зоопарке в «Уэно». Заклевали несколько луговых собачек, набрасывались даже на оленей!

— Вначале вы не хотели заниматься этой темой. — Кэндзи решил взять контроль над ситуацией в свои руки. — А теперь, похоже, увлеклись.

Кобаяси заерзала на стуле, который жалобно застонал под ней, царапая роскошную плитку на полу.

— Лэйко должна увлекаться. Если надо написать статью, Лэйко должна увлечься темой, даже если вначале в ней нет ничего интересного.

— И о чем же конкретно ваша статья? В чем интрига?

Кэндзи огляделся в поисках официанта. Вскоре он подошел, принял заказ — еще один двойной виски, и наполнил бокал Кобаяси вином.

— Я брала интервью у «жертв токийских ворон». Вороны напали на них, когда одни сидели в парке на лавочке с булочкой в руках, другие ехали на велосипеде на работу или шли по делам. Вороны бросались на них сверху и клевали. Некоторых очень сильно, других чуть меньше. Теперь это нервнобольные люди, боящиеся выходить на улицу. А когда выходят, берут с собой зонты, даже если нет намека на дождь. А в карманах они всегда носят мелкие предметы, чтобы было что бросить в ворон.

— Почему же вороны нападают на людей? — Кэндзи почувствовал, как отрыжка поднимается по пищеводу, и вовремя закрыл рот. Да уж, пить на голодный желудок ужасно! — Как я понял, у них и так полно еды.

— Все зависит от времени года. Они становятся агрессивными, когда высиживают птенцов. Многие жертвы говорили, что вороны нападали через несколько секунд после того, как они их замечали. После того, как смотрели на них. А это самое последнее, что нужно делать при встрече с вороной! Если заметишь поблизости ворону, сразу опускай взгляд. Ни в коем случае нельзя смотреть ей в глаза!

— Могу я это забрать? — спросил официант, имея в виду салат «цезарь», к которому Кэндзи даже не притронулся, и пустой бокал Кобаяси.

— Лэйко целый день писала об этих чудовищах. Подумать только, она, серьезный журналист, писала о воронах. Надеюсь у вас более интересное предложение.

Черные глаза-бусинки Кобаяси остановились на Кэндзи. Ему показалось, что она сама вылитая ворона. Чтобы не расхохотаться, Кэндзи тяжело вздохнул.

— Я бы хотел поговорить с вами о «Миллионере».

— Я так и думала.

На ее лице заиграла беспощадная улыбка. И с этого момента Кэндзи возненавидел Кобаяси еще сильнее.

— Индейка под соусом «чили».

Перед Кэндзи появилась огромная тарелка с индейкой, щедро политой соусом, с рисом, тортильей в гуака-моле, с сальсой, расплавленным сыром, сметаной и горкой жареных бобов.

— И свиные ребрышки. Что-нибудь ещё?

— Побольше соуса. Я же просила! — воскликнула Кобаяси, засовывая салфетку за ворот платья-палатки.

Официант вскоре вернулся с большой чашкой густого коричневого соуса.

Взяв нож с вилкой, Кэндзи приступил к еде. Виски притупило чувство голода, но следовало проявить солидарность. Он улыбнулся Кобаяси, которая зубами отдирала мясо с косточки, держа ее обеими руками. Положив обглоданное ребрышко на тарелку, она вытерла жирные пальцы салфеткой, оставив на ней красно-коричневые пятна. Похоже, у Кобаяси не было желания говорить. Она пресекала любую попытку Кэндзи начать беседу, пока не доела.

Снова подошел официант.

— Могу я предложить вам десерт или кофе? — поинтересовался он, убирая со стола, балансируя с горкой тарелок в одной руке. — Хочу порекомендовать лимонный пирог и черничный чизкейк.

Кэндзи отказался, а Кобаяси выбрала чизкейк и большую порцию ванильного мороженого. Быстро расправившись с десертом, заказала коньяк и сигару. Кэндзи сник. Вначале виски придало ему уверенности, но теперь расслабило, захотелось вздремнуть.

«„Миллионер“, — вспомнил Кэндзи. — Сейчас или никогда».

Вздохнув, он отхлебнул воды и только открыл рот, чтобы начать разговор, как Кобаяси его опередила.

— Вы хотели поговорить о «Миллионере», ведь так?..

— Как вам известно, я исполнительный продюсер «Миллионера». Он значит для меня больше, чем я могу выразить словами. Но дело не только во мне. Столько людей посвятили себя шоу, отдали все свои силы на его создание, преодолели множество преград. Наш сценарист всего пять месяцев назад родила ребенка. А оператор только что потерял жену после тяжелой длительной болезни, — выдал Кэндзи заготовленную речь, надеясь, что, говоря о конкретных людях, а не об обезличенном шоу, он сможет заинтересовать Кобаяси.

Та только широко зевнула. Сказав себе, что так просто он не сдастся, Кэндзи продолжил. Он говорил горячо, от сердца, и каждое его слово был истинной правдой. Только бездушный человек не заметил бы его преданности делу и людям, работающим рядом.

— За время работы над «Миллионером» мы стали настоящей семьей, и каждое ваше слово, каждый ваш комментарий врезается ножом в десятки сердец…

— Ах, ну конечно… — заулыбалась Кобаяси. — Комментарии Лэйко! А я все думала, когда вы о них заговорите. К сожалению, от нее ничего не зависит. Публика ждет этого от Лэйко. А она только слуга народа. Ее руки связаны…

— Что-нибудь еще желаете? — поинтересовался подошедший официант.

— Нет, спасибо. Счет, пожалуйста, — сказала Кобаяси, очаровательно улыбаясь Кэндзи — между зубов застряло мясо. — Вы ведь оплатите? — И убрав портсигар с зажигалкой в сумочку, добавила: — Лэйко больше нечего сказать на эту тему.

Преодолев отвращение, Кэндзи нежно дотронулся до коротких толстых пальцев журналистки.

— Пожалуйста, — попросил он с мольбой в голосе, возненавидев себя за это, — объясните. Вы никогда не комментировали шоу дважды. Почему тогда «Миллионер»…

Кобаяси выдернула руку и, наклонившись вперед, быстро зашептала:

— Одного раза обычно достаточно, чтобы зарубить или, наоборот, продвинуть шоу. А ваш «Миллионер» — как муха, пытающаяся вылететь через закрытое окно. Даже если откроешь раму, она не вылетает, а продолжает биться о стекло. Это меня безумно раздражает…

— Если бы вы перестали комментировать шоу, у нас бы появился шанс встать на ноги.

— А с какой стати Лэйко должна это делать?!

— Просто из сочувствия…

Кобаяси резко встала.

— А почему эта ваша подруга Хосино не проявила сочувствия, когда увела у меня мужа?.. Теперь вот ее и благодарите!

Развернувшись, она хотела выбежать из ресторана, но не получилось. Пришлось медленно протискиваться между столиками, отодвигая стулья. Кэндзи удивленно смотрел журналистке вслед, когда в кармане зазвонил мобильный.