— Это Эрко, сын Элькоина, мастер по паукам.

Гном, к которому обратились, склонил голову. Вероятно, он просто не мог поклониться как следует, так как правая половина его тела казалась парализованной. Кожа правой руки, которую он удерживал полусогнутой, была покрыта огромными шрамами и узловатыми шишками, они, очевидно, покрывали все тело. Но самым неприятным было лицо, половина которого превратилась в ужасную, застывшую маску, с пустой глазницей и жуткими рубцами. Эрко, по-видимому, укусил один из крупных бурых пауков, которых гномы называли коричневой гнилью. Их яд считался смертельным, при укусе у жертв начинает гнить кожа и мышцы. Однако мастер выжил, даже если на теле у него и остались чудовищные следы этого укуса.

— Мастер, как вы привлекаете нового стража? Нам ведь все равно придется проделать новую шахту и защитить ее.

— Ну, господин, — ответил обезображенный гном задыхающимся шепотом, — мы подкладываем мешок с яйцами какому-нибудь связанному животному и ждем, когда вылупятся малыши. Сначала они съедают это животное, затем друг друга, пока не остается один, самый большой и сильный паук.

— Животное должно быть живое? — спросил Хродгард, бросив быстрый взгляд на Ларнарда.

— Вначале да. От яда животное, естественно, коченеет, но потом, через время, умирает от ран.

— Ты в последний раз послужишь своему народу, Ларнард! — резко выкрикнул приговор Хродгард, сын Хальдигиса.

— Нет! Пощадите, господин, пощадите! — в ужасе стал умолять Ларнард, когда понял намерение Хродгарда.

Бедолага как сумасшедший стал вырываться из цепей. Однако во взгляде полководца читалось лишь презрение.

— Пощадить? Ты жалкий червь, ты не гном! — прошипел Хродгард. — Ну да ладно. Трупа будет достаточно, мастер?

— Пока он будет свежим, господин, — тихо прохрипел Эрко.

— Пусть будет так. Дайте ему в камеру нож. Твой удел, Ларнард, — пища для пауков.

После этих слов солдаты вывели из зала осужденного, который уже перестал сопротивляться и бессильно повис между ними. Полководец удовлетворенно кивнул мастеру по паукам, и тот поковылял к своим любимцам.

«Пусть судьба бывшего кузнеца будет наукой для всех! Предавший наш народ не останется безнаказанным!» — думал он.

Неожиданно дверь в покои Висинии резко распахнулась, в комнату вошла Скилои Касцон в сопровождении двух стражников, вооруженных с головы до ног. Через окно пробивались первые лучи солнца. Висинии, которую разбудили столь грубым образом, потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, где она, но затем ее взгляд скользнул по мечам в руках обоих солдат и их мрачным лицам, отчего она сразу почувствовала, как подступает слабость.

Скилои по всей форме склонилась в поклоне перед влахакой, которая успела сесть на кровати. Это несоответствующее ситуации проявление вежливости смутило Висинию еще сильнее, чем суровые лица стражников. Тем не менее она не подарила им удовольствие видеть, что испугалась.

— Что это значит? — воскликнула она с наигранным гневом. — Госпожа Скилои, это неслыханно!

Коротышка склонилась в еще одном поклоне и подняла руки в извинительном жесте.

— Госпожа, мне жаль беспокоить вас в такой ранний час, но мой господин желает видеть вас. Проследуйте, пожалуйста, за нами.

— Что? Подождите за дверью, пока я переоденусь! — приказала Висиния.

Скилои покачала головой.

— Я очень сожалею, но приказ однозначен: сейчас же и без малейшего промедления.

— Значит ли это, что вы собираетесь вести меня по коридорам цитадели в ночной сорочке? — спросила Висиния, преисполненная на этот раз уже неподдельного гнева.

Прежде чем Скилои успела ответить, один из стражников, воин с белыми волосами и бородой, выступил вперед, схватил одеяло и сорвал его с кровати с яростным выражением лица. Вне себя влахака подняла руку, чтобы ударить бородатого воина, но тот направил острие меча прямо ей в горло. С кровати Мирелы раздался вопль ужаса.

Но, прежде чем ситуация накалилась еще сильнее, вмешалась Скилои:

— Остановись! Назад! Я сказала: назад!

Только когда воин, мечущий в Висинию яростные взгляды, отступил на шаг, Скилои обратилась к влахаке.

— Набросьте свой плащ, но быстро, — приказала она. — Мой господин будет недоволен, если мы задержимся, — тихо добавила она.

— Благодарю вас, госпожа Скилои, — ответила Висиния, поднялась с кровати и с максимально возможным в такой ситуации достоинством, открыла свой сундук с одеждой.

Взгляд в сторону Мирелы подтвердил, что от служанки она не дождется никакой помощи, так как та в ужасе натянула на себя одеяло до подбородка и широко раскрытыми глазами следила за солдатами. Висиния быстро нашла простую длинную накидку из толстой шерсти и набросила ее на плечи. Королевским жестом она откинула волосы назад и кивнула Скилои.

— Я готова насладиться еще одним проявлением гостеприимства вашего хозяина!

С вымученной улыбкой темноволосая сцарка пропустила ее вперед. Солдаты шли справа и слева от Висинии. Несмотря на неподобающий рангу вид — голые ноги и нечесаные волосы девушка гордо подняла голову и с вызовом взглянула в глаза охраннику у двери, когда проходила мимо. Никто не проронил ни слова, пока они пересекали вестибюль, но на этот раз ее повели не направо, в зал или комнату заседаний Цорпада, а прямиком в западное крыло цитадели, в котором Висиния еще ни разу не была.

По лестнице они спустились в большой подвал, свод которого был высотой шесть или семь шагов. «Неужели он хочет бросить меня в темницу?» — подумала Висиния, с трудом подавляя дрожь.

Однако ее мучители, по всей вероятности, задумали нечто иное. В ближайшем зале впечатляющих размеров ее уже ждал Цорпад в окружении нескольких воинов.

Эта часть крепости была очень древней, стены были сложены из грубо обтесанных камней, а раствор между ними уже давно рассыпался в труху. Сюда не проникал солнечный свет, поэтому в помещении горело множество коптящих факелов в железных настенных держаках.

Сфокусировав взгляд на лице Цорпада, Висиния направилась к нему, стараясь максимально спокойно смотреть ему в глаза. На масриде снова была одежда цветов его дома. Его массивное, мускулистое телосложение подчеркивали темно-красные оттенки и черная меховая опушка.

С опасно холодной улыбкой он поклонился Висинии и заговорил с наигранной вежливостью:

— Добро пожаловать в мою комнату для игр, благородная Висиния.

— Итак, вы решили больше не прятаться за маской цивилизованного человека, которую раньше надевали, и показать наконец свое истинное лицо. Маска слетела, и теперь вы стали таким, какой вы на самом деле. Поэтому избавьте меня от своего лицемерия.

На мгновение на лице масрида появилось веселое выражение, но затем с наигранной вежливостью он ответил: