о ставках, Ангелина переживала только о том, что он играет плохо. Это, определенно, могло сильно испортить такой прекрасный вечер.

Магнуссон и Бертезен вполне естественно составили пару Север-Юг, Ангелина с Новицким заняли места Запад-Восток. Во время первых раздач Ангелина еще переживала — Новицкий играл спокойно, по его лицу невозможно было ничего прочитать. Но уже совсем скоро Ангелина поняла, что он хороший игрок.

Следующие пару часов ее переполнял самый настоящий восторг. Магнуссон и Бертезен играли отлично, что добавляло удовольствия от процесса. Да Сильва и Гарсия, явно знающие толк в бридже, но не имеющие свободных денег, весьма активно наблюдали за игрой. Кудашова молчала и делала вид что наблюдает за происходящим на столе отстраненно, но Ангелина видела, что и ее внимание зрелище приковало. Неинтересно было одной только Наоми, которая карты похоже увидела впервые. Вскоре сестра Новицкого слонялась вокруг ресторана, явно не зная чем себя занять, а потом и вовсе исчезла из вида. А потом Ангелину так захватила игра, что она вообще перестала на остальных внимание обращать.

Магнуссон с Бертезен оказались достойными противниками. Совсем не хуже, чем отец и его постоянные партнеры по бриджу из петербургских министерств. И если бы не Новицкий, Ангелина не была бы уверена, что игра проходила бы так успешно. Но он оказался невероятно умелым игроком, что приятно поразило девушку.

— Остальные мои, — с удовольствием произнесла Ангелина, выкладывая на стол свои оставшиеся четыре карты, которые гарантированно забирали последние взятки.

— Хорошая игра, — произнесла Бертезен, бросая карты на стол.

Ангелина, чувствуя глубокое удовлетворение, откинулась на спинку кресла. И только сейчас заметила, что за пределами ресторана уже давно опустилась южная ночь. Еще она заметила, что веранда уже давно опустела — здесь остались только они вчетвером. Хорошо это прочувствовала она потому, что в наступившей тишине очень уж звонко раздавались равномерные хлопки Магнуссона, который отдавал должное соперникам.

— Не всякий выигрыш был бы так интересен, — сдержанно признался он.

Пожелав спокойной ночи, они вместе с Бертезен поднялись и ушли, оставив Ангелину с Новицким наедине. Он уже, все такой же спокойный и отстраненный от происходящего, поднялся. И явно собирался прощаться, но Ангелина опередила.

— Проводишь?

— Конечно, — пожал плечами Новиков, сопроводив жест уже привычной полуулыбкой.

Ангелина подошла к нему так, что у него не оставалось выбора — пришлось выставить локоть, чтобы она взяла его под руку. Покинув клубное здание, они не торопясь шли среди пальм по слабо освещенным дорожкам — что придавало ситуации очарования. Подойдя к бунгало, Новицкий приостановился, явно собираясь прощаться. Но Ангелина уверенно потянула его вперед, вместе они поднялись на крыльцо.

— Пойдем, мне надо тебе кое-что сказать, — девушка уже открыла дверь, снова уверенно потянув Новицкого за собой. Он не воспротивился и не остановился, перешагнув порог. Ангелина сразу же развернулась, закрывая дверь и одновременно с этим движением оказалась в его объятиях.

— Ты хорошо играл, — сказала Ангелина.

Она уже прижалась к Новицкому, и в конце фразы их губы встретились. Во время сначала осторожного, а потом по-настоящему страстного поцелуя Ангелина почувствовала, как отлетает сознание — буквально.

Ее эмпатия и восприятие заметно усиливается тогда, когда он рядом — вдруг пришло понимание. Но это понимание мелькнуло и исчезло, а девушку затопило горячее желание. Ей не хватало дыхания, она из последних сил сдерживала нахлынувшую дикую страсть. На мгновение взяв себя в руки и отпрянув от Новицкого, Ангелина глубоко и прерывисто вздохнула, пытаясь вернуть самообладание. И заговорила негромко, глядя в подсвеченные в темноте светло-голубые глаза.

— Ты хорошо играл. И приз уже упал тебе в руки, остается его только забрать…

Во время этих слов Ангелина грациозно и изящно повела плечами, после чего бретельки платья скользнули вниз. Только вот платье не упало, как было задумано, а осталось на месте.

— Мне тоже надо тебе кое-что сказать, — негромко произнес Новицкий.

Глаза его при этом сдержанно взблеснули, и Ангелина замерла. Она буквально закаменела, вдруг осознавая, что Новицкий до сих пор играет. И не просто играет, а ведет партию.

— Я тебе уже сказал, что потерял память и большинство своих знаний. Это произошло в процессе ритуала замещения души, когда я чуть было не стал чужим миньоном. Впрочем, не суть важно. После этого неудачного ритуала я многое потерял, но кое-что приобрел. Не знаю, как называется эта способность, но, наверное, меня можно назвать эмпатом. Я чувствую эмоции других людей. Направленные на себя эмоции, нужно уточнить. Чувствую практически ото всех, за исключением буквально единиц сильных владеющих. От твоего отца, например, не чувствовал.

Ангелина затаила дыхание — уже понимая, что произошла катастрофа, но еще не полностью осознавая ее масштаб. Новицкий же, глядя ей в глаза, продолжал.

— Видишь ли, я прекрасно ощущал и ощущаю временами твою направленную на себя ярко выраженную неприязнь. Я прекрасно тебя понимаю, учитывая обстоятельства, из-за которых ты здесь оказалась, так что отношусь спокойно. Мы ведь все руководствуемся интересами дела, а не эмоциями, верно? Ничего личного, думаю ты как никто другой это понимаешь. В таких условиях нам вполне реально строить сотруднические отношения, но близкие — невозможно. По-настоящему близкие, если ты понимаешь, о чем я. Стремиться же к одноразовой связи…

Новицкий пожал плечами, а Ангелина похолодела — понимая, что если бы он захотел, только что могло бы произойти то, что она уверенно прочила для деревенщины Гарсии.

— Прости меня за проявленную только что несдержанность. Мне, наверное, стоило бы сказать тебе это раньше, но до поцелуя я не успел, а потом у меня как-то чуть-чуть выключился разум. Давно девушек не обнимал, тем более таких красивых. Так что в принципе, полагаю ты можешь сообщить отцу о моих способностях и невозможности выполнить задание, после чего вернуться к привычному для себя ритму и образу жизни.

Закончив, и аккуратно поправив возвращенные на место бретельки платья, Новицкий кивнул Ангелине и вышел на улицу, аккуратно закрыв за собой дверь.

Девушка после этого очень долго стояла замерев, не двигаясь. Невидящим взглядом она смотрела в закрытую Новицким дверь, глядя безо всяких мыслей. Ощущая внутри сплошную пустоту.

После, на деревянных ногах, прошла по комнате и упала на кровать лицом. Охватив подушку и спрятав в ней лицо, она еще долго лежала без сна, пытаясь осознать масштаб произошедшей катастрофы.

Причем постепенно, со все возрастающей паникой вдруг поняла, что в осознании масштаба катастрофы интересы клана — это далеко не самое главное, что ее сейчас волнует. А когда она это поняла, ей стало ну очень плохо.

Вспомнив свои волнения, когда она