Я была готова идти домой и залезть в кровать, когда пожелала спокойной ночи Сэму и Арлене. Арлена не ответила, но хотя бы не одарила недовольным взглядом, каким обычно награждала меня.

Естественно, мой день ещё не был закончен.

Когда я добралась до дома, на крыльце сидел мой прадедушка. Очень странно было его видеть там, в необычном сочетании тьмы и света, которое создавали охранные фонари и темнота ночи. На мгновение я пожелала быть такой же красивой, как он, и это заставило меня улыбнуться.

Я припарковала машину перед домом и вышла, пытаясь идти тихо, делая шаги так, чтобы не разбудить Амелию, чья спальня выходила окнами на фасад. В доме было темно, так что я была уверена, что все уже спали, если они, конечно, не задержались на автобусной станции, когда отвозили Боба.

— Прадедушка, — сказала я, — рада тебя видеть.

— Ты устала, Сьюки.

— Ты прав, я только с работы. — Мне было интересно, чувствовал ли он когда-нибудь себя усталым. Я не могла представить принца фейри, рубящего дрова или пытающегося найти течь в водопроводе.

— Я хотел тебя увидеть, — сказал он, — думала ли ты о чем-то, что я могу для тебя сделать? — Он говорил с большой надеждой в голосе. Что это была за ночь, когда все хотят показать свое расположение ко мне? Почему у меня раньше не было таких ночей?

Я подумала минутку. Оборотни помирились между собой. Квин нашелся. Вампиры освоились при новом режиме. Фанатики Братства покинули бар с минимальными неприятностями. Боб снова был человеком. Я не думаю, что Ниал захочет предложить Октавии комнату в свом доме, где бы он ни был. Хотя я предполагала, что его дом стоит у журчащего ручья или под дубом где-то глубоко в лесах.

— Есть кое-что, что мне нужно, — сказала я, удивляясь, что не подумала об этом ранее.

— И что же это? — спросил он довольным голосом.

— Я хочу узнать местонахождение человека по имени Реми Савой. Он, возможно, покинул Новый Орлеан во время Катрины. С ним может быть маленький ребенок. — Я дала прадедушке последний известный адрес Савоя.

Ниал выглядел уверенно.

— Я найду его для тебя, Сьюки.

— Буду очень рада.

— Ничего другого? Ничего больше не нужно?

— Я должна сказать… это звучит неблагодарно… но я не могу удержаться, чтобы не поинтересоваться, почему ты так сильно хочешь что-нибудь для меня сделать.

— А почему я не должен? Ты единственная моя живая родня.

— Но ты, кажется, не горевал без меня первые двадцать семь лет моей жизни.

— Мой сын не позволил бы мне приблизиться к тебе.

— Ты говорил это, но я не поняла. Почему? Он не давал знать, что хоть как-то заботится обо мне. Он никогда не показывался или не… — Играл со мной в слова, посылал подарок на окончание учебы, нанимал для меня лимузин, чтобы ехать на бал, покупал милое платье, обнимал меня все те многие разы, когда я плакала (взрослеть телепату так сложно). Он не спас меня от приставаний моего дяди, или не спас моих родителей, одним из которых был его сын, когда они тонули во время паводка, или не остановил вампира от поджога моего дома, когда я спала внутри. Все эти защита и присмотр от моего предполагаемого дедушки Финтана не принесли сколько-нибудь заметных плодов для меня, а если он что-то и делал, я ничего не знала об этом.

Случились бы еще худшие вещи? Трудно себе это представить.

Я представила, как мой дедушка каждую ночь у окна моей спальни отбивал атаки орд демонов, но я не могла чувствовать себя благодарной, если не знала об этом.

Ниал выглядел расстроенным, никогда не видела у него такого выражения лица.

— Есть вещи, которые я не могу тебе рассказать, — наконец сказал он. — Когда я смогу говорить о них, я расскажу.

— Хорошо, — сказала я сухо. — Но это не совсем тот доверительный разговор, какой я хотела бы иметь со своим прадедушкой. Должна признаться. Я тебе рассказываю обо всем, ты же не говоришь ничего.

— Возможно, это не то, что ты хочешь, но это все что я могу дать, — сказал Ниал с некоторой церемонностью. — Я люблю тебя, и надеялся, что это то, что имеет значение.

— Я рада слышать, что ты любишь меня, — сказала я очень медленно, потому что не хотела видеть его уходящим от этой Требовательной Сьюки. — Но было бы лучше, если бы доказал это поступками.

— Мои поступки не соответствуют моим словам?

— Ты исчезаешь и появляешься, когда тебе удобно. Все твои предложения помощи не из тех практичных предложений, что у большинства дедушек или прадедушек. Они собственными руками ремонтируют машины своим внучкам, или предлагают помочь с оплатой за колледж, или подстригают газон, так что им не нужно это делать. Или берут ее на охоту. Ты так не делаешь.

— Нет, — сказал он. — Не делаю. — Тень улыбки пересекла его лицо. — Ты не захочешь охотиться со мной.

Так, я не буду задумываться об особенностях его охоты.

— Так что я представить себе не могу, как все сложится между нами. Ведь я тебя совсем не понимаю.

— Я понял, — сказал он серьезно. — Все прадедушки, которых ты знала — люди, а я нет. Ты тоже не такая, как я ожидал.

— Ага, я поняла это. — Знала ли я любых других прадедушек? Среди друзей моего возраста, даже дедушки были не частым явлением, не говоря уже о прадедушках. Но те, что я встречала, были на сто процентов людьми. — Я надеюсь, я не разочаровала тебя, — сказала я.

— Нет, — сказал он медленно. — Удивила, но не разочаровала. Я с таким же трудом могу предсказать твои действия и реакции, как и ты — мои. Постепенно мы должны решить эту проблему. — Я снова удивилась, почему он не интересуется Джейсоном, одно имя которого отзывалось болью глубоко во мне. Когда-нибудь мне пройдется поговорить с ним, но сейчас я не хочу об этом думать. Я чуть было ни попросила Ниала проведать Джейсона, но потом изменила свое мнение и промолчала. Ниал посмотрел мне в лицо.

— Ты не хочешь мне что-то рассказывать, Сьюки. Я волнуюсь, когда ты так делаешь. Но моя любовь искренна и глубока, и я найду Реми Савоя для тебя. — Он поцеловал меня в щеку. — Ты пахнешь как моя родня, — сказал он одобрительно. И исчез.

Так что еще одна загадочная беседа с моим загадочным прадедушкой завершилась на его собственных условиях. Снова. Я вздохнула, вылавливая ключи из сумочки и открывая переднюю дверь. В доме было тихо и темно, и я прошла через гостиную в холл настолько бесшумно, насколько была способна. Я включила ночник и приготовилась ко сну, закрыв шторы от утреннего солнца, которое попытается разбудить меня на пару часов раньше.

Была ли я неблагодарной тварью по отношению к моему прадедушке? Когда я вспоминала все, что сказала, мне представилось, что я казалась излишне требовательной и плаксивой. В более оптимистичной трактовке, думаю, я выглядела сильной женщиной; человеком из тех, кто имеет своё мнение и не боится высказывать его.