Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Столько сил в тебя вложено, а ты не удосужился выполнить простецкое поручение — отобрать книжку у старика.
— Кларенс, не будь так строг. Он смог остановить мятежников.
— И за это получил титул бумажного генерала, — с насмешкой вставляет Отис — старший брат. — А еще я слышал, что он учинил настоящую бойню в Фоусте.
— Чушь! — восклицает Гретта — любимая младшая сестра. — Она тыкает вилкой в сторону брата. — Он хотел остановить предателя.
— Ах-ха-ха, и снова сел в лужу!
За годы забываешь, насколько омерзительны семейные склоки. И насколько отвратителен суп. Куча ингредиентов, которые не сочетаются друг с другом. А Отис не изменился — все такой же тупица. Видите ли, командир Стражей Креста! Вот пусть бы и стоял истуканом у спальни императора. Гретта смотрит. Неужто лицо залилось краской от насмешек?
Натянутая улыбка появляется на губах. Ах, Гретта. Доблестная защитница в этой гнилой семье.
— Ты вообще слушаешь? — Отец с презрением окидывает взглядом. Ни крупицы любви, ни признания. — Уже дважды тебе преподали урок, а ты… — Герцог вытирает губы тканевой салфеткой и бросает ее на стол. Тотчас подбегает слуга и быстро все убирает. — Третьего раза не будет. Закон общий для всех.
Выживает сильнейший. Превосходный предлог убивать! Хочется стукнуть кулаком по столу, высказать отцу правду в лицо, плюнуть и уйти подальше от этой пещеры с гадюками. После стольких усилий вновь в дураках. Ирония судьбы или бездарность? Да к черту все!
— Спасибо за обед. — Ножки стула заскрипели по каменным плиткам.
— Мы еще не закончили! — Отец угрожающе сжимает кулак.
— Да, братец, ты еще не рассказал о том, как тебя чуть не изрубил дикарь, — говорит Отис, ковыряя кусок мяса.
Две сестрицы-близняшки захихикали.
Недоумки!
— Иди на хер, Отис, продолжать охранять выгребные ямы.
Новоиспеченный командир стражей поперхнулся.
— Кха-кха, ах ты, кха-кха. Воды, кха-кха, быстрее!
Пусть и дальше играют в свои интриги и лижут друг другу зады.
Дверь за спиной захлопывается; впереди балкон, который всегда закрыт. Никто из семьи на него не выходит. Суровый северный ветер сбивает с ног. Опасный, холодный и жестокий, как сама империя, как знатные семейства, как люди в этой стране.
Стремления стать таким же не увенчались успехом. Сначала ты беспрекословно веришь в идею, с пылом отстаиваешь истину, рубишь врагов, а потом замечаешь, что люди похожи. Поставь ферксийца рядом с иллариецем — разница лишь в цвете волос и кожи.
«Все прогнило, Курт. Пора взять все в свои руки, и спасти родину, спасти возлюбленную. Я могу унять твою боль. Отринь сомнения».
Кольцо на пальце стало одним целым с ним. Оно причиняет страдания, но разрушительная мощь, коей мечтает обладать каждый, постепенно наполняет тело. Скоро он станет совсем другим. Так сказала Видящая.
«Не слушай…», — шепчет мелодичный голос на задворках сознания.
Надо подумать.
Приятная прохлада. С закрытыми глазами представляешь себя птицей. Ветер раздувает волосы, обмерзшие хлопья снега режут лицо, как стекло, Северное море бушует, волны разбиваются о скалы, брызги оседают на камнях и превращаются в наледь.
— Надеюсь, ты не собираешь прыгать? — Гретта стоит за спиной. Сестрица любит неожиданно появляться, привалившись плечом к стене.
Теперь радость вышла искренней.
— Уверен, я и тут оплошаю.
— Знаешь, почему у тебя не выходит? — Она кладет тонкую ручку на плечо. Оборачиваться не хочется; ощущение тепла приятно обволакивает. Частичка любви.
— Не хватает веры?
— Обернись.
Смешная просьба, но нельзя ее не исполнить. Гретта в мехах; серьезный взгляд немного пугает. Раньше с таким видом она засыпала всех нравоучениями. Но Гретта ничего не сказала, просто крепко обняла. Остается обнять в ответ. Теперь ясно, почему его так и тянет домой, несмотря на злобного папашу и тупоголового братца.
— Потому что это не ты.
— Не я?
Гретта трется щекой о теплый дублет.
— Когда ты вернулся, в твоих глазах была тревога, печаль, отрешенность. Снова вляпался в неприятности! — подумала я. Меня не воспринимают всерьез, считают меня вздорной. Я не глупа, если хочешь знать.
Добродушный смешок вырвался против воли.
— Хех, я никогда так не считал.
Они оба притихли. Ветер потихоньку усиливался.
— Ты хотел, чтобы в тебе увидели истинного ферксийца, да, Конрад? Старался изо-всех сил, творил гнусности, от которых не заснуть по ночам.
Внутри все съеживается, будто родитель обличил маленького ребенка во лжи.
— Но ради чего? Что тебе обещали? Я не хочу, чтобы ты уходил, не хочу! — Она заплакала.
Колени опустились на хрустящий снег; Гретта проводит ладонью по волосам. Ее теплое прикосновение дает сил.
— Я должен. Ради Елены, ради тебя.
— Мертвых не вернуть. А вот друга надо простить и выслушать. — Гретта помогает встать.
Жгучий приступ ярости выплескивается наружу.
— Нет!
Сестра в страхе отступает.
— Для меня он мертв! Ясно? Предателя завтра ждет казнь, — руки оперлись о перила; сердце громыхает, — а я закончу то, что начал, Гретта. Ни ты, ни Оттон, ни кто-либо еще меня не остановит. Но так и быть — я его проведаю.
— Ты погубишь себя…
— Я уже это сделал.
Кольцо вспыхнуло и угасло.
Эрик внимательно изучал пещерку на пригорке, пока Конрад предавался воспоминаниям в тени деревьев. После страшного ливня пришла дьявольская жара. Хоть он и не чувствовал тепла, солнечный свет причинял неудобства — яркие лучи попадали в глаза.
Посредник с его дружком уже доставили немало хлопот. Теперь еще появился третий игрок. Вряд ли он подчищал хвосты за беглецами. Конрад вышел из-под кроны и поднялся на пригорок к Эрику. Медитация уже не помогала успокоить разум; воспоминания становились все болезненнее. Чем ближе он к Посреднику, тем отчетливее проявляются забытые чувства.
Конрад застал Мясника на вершине. Тот вглядывался вдаль — на Жемчужное море, над которым высилось сияющее солнце. Издалека море казалось огромным зеркалом мира, где внутри прячется его лучшая копия. Недалеко от побережья виднелась деревушка.
— Они пошли туда. — Равнодушие сквозило в голосе Эрика. — Деревня Аббет.
— Откуда ты знаешь? — Конрад встал рядом.
— В отличие от тебя, — Эрик обернулся, — они еще люди. Им нужен кров и еда.
— Раньше ты любил вести охоту. Кровожадность угасла?
— Смысл.
— Смысл?
— Ты счастлив, Конрад? Исполнил мечту?
— Я служу Видящей. Мечты оставь дуракам.
Эрик развернулся. У него на шее блеснул амулет — неказистый перламутровый камушек на цепочке.
— Зря ты тогда согласился на сделку, — осуждающе произнес он. — Гретта предупреждала.
— Мне нет до этого дела.
Эрик с отвращением сплюнул.
— Ты вообще слушаешь?
Слушаю? Перед глазами образ отца. Кларенс пьет вино и прожигает взглядом. Вместе с Отисом они поочередно насмехаются над