Приятно было и то, что теперь не курящая и непьющая Неля, легко и весело перенося свою беременность, никому не запрещала курить, никого не ограничивала в алкоголе, то есть не строила из себя священного сосуда.

С удовольствием просиживая с хмельными бедовыми подружками до полуночи.

Порой очень не хватало синеглазой, как все моря мира, Ирочки.

Ирочка моталась между домом и Киевом, как заполошная. Продала квартиру, забрала сына, и вот уже, наконец, совсем перебралась в Киев к Виталику.

Свадьба намечалась на декабрь. На свадьбе должна была присутствовать Рахиль Моисеевна, которая долго отказывалась принимать Виталика в серьёз по причине отсутствия у Виталика высшего образования. Он так и числился в Укиной картотеке: молодой человек «с без верхнего образования».

Хитрая Ирочка привезла к Рахиль Моисеевне своего Виталика, поселилась с ним на знаменитой Укиной веранде, и двое суток Виталик стучал молотком, зудел дрелью и стонал пилой, превращая элементарный Укин погреб в закрома Креза.

По окончании работ Рахиль Моисеевна спустилась в свой погреб, и шок от увиденного, прислонился к ней вплотную. Ука отказывалась покидать погреб. Не было сил оторвать взор от свежевыструганного множества полочек, от резной табуреточки-стремяночки, от великолепия дневного света.

Выманить на свет божий Рахиль Моисеевну смогла только прекрасная лестница, сработанная вместо старой ветхой, которая много лет дребезжала под хромой Укой, грозя в один прекрасный день развалиться и убить Уку насмерть!

Но самым поразительным была даже не лестница, а прекрасные полированные перила, держась за которые, Рахиль Моисеевна легко взлетала по этой лестнице вверх, неся в сработанной Виталиком необъятной проволочной авоське с твёрдым дном всё, что предстояло поставить на стол, всё одним махом!

А уж, чтобы закрома не пустели, Ирочка следила строго. Дружба этих двух женщин с разницей в возрасте в сорок лет была богатством, посланным им, как избранницам Божьим. Виталику же простилось отсутствие высшего образования. Ука благословила Ирочку на брак.

Ждали Нелечку. Без Нели свадьба просто не имела права состояться, так, во всяком случае, считала Ирочка. Но Неличка приехать не смогла. Тут уже встал грудью, якобы, покладистый Сеня.

Отпустить беременного Пусика в дорогу? На самолёте? Да ни за что на свете!

Пусик подчинился с удовольствием: шла вторая половина беременности, и Нелю вполне устраивал полусонный ритм её жизни с вечерними посиделками у телевизора.

Трезвый и ласковый Сеня смотрел только интересующие Нелю каналы, а Неля сидела с ногами в кресле и вязала бесконечные пинеточки и кофточки, кружевные шапочки весёлых и не конкретных цветов.

Узи в то время ещё не внедрилось в нашу медицину и наверняка сказать будет мальчик или девочка, не мог никто. Нелю устраивал любой вариант, но Сеня ждал мальчика и уверен был на все сто, что будет именно мальчик.

Состояние Нели на это время вполне можно было назвать счастьем: у ног крутился Тарасик, в животе деликатно поворачивался ребёнок, а рядом – неизменный Сеня. Как в песне поётся: «Котик-мурлыка, муж работящий – вот оно, счастье».

Иногда доходили до Нели некоторые слухи о бывшей Сениной пассии-Маше-Марине, говаривали даже, что приходила она на бывшую их с Сеней общую работу с проволочками в сомкнутых челюстях, но кто из двоих: муж её, Маши, или скорый на расправу Сеня назидательно свернул Маше челюсть Нелю интересовало мало.

Сплетня прошла мимо, не царапнув и не задев гордую в своём спокойствии Нелю.

Спокойствие Нели нельзя было назвать состоянием мухи в период зимней спячки.

Жизнь катилась ровной дорожкой, но не скучной. Хлопоты по переустройству спальни в детскую комнату, новинки кино и книги, домашнее хозяйство-день был наполнен. Постоянно звонила Ирочка.

Она умудрилась засыпать Нелю посылками, голосок её звенел по телефону счастьем. Ирочка становилась стопроцентной киевлянкой просто на бегу. Она «гэкала», как заправская хохлушка.

Неля смеялась и говорила ей:

– Ну, Ирка, ты даёшь, откуда что берётся?

– Та ты шо? – Мелко заливалась Ирочка-та я как была, такая и осталась. Шо ты вот эта придумываешь?

– А ты знаешь, Ирочка, чем хохлы отличаются от русских?

– Не, а шо?

– У хохлов «гэ» мягче, – подшучивала над Ирочкой Неля.

Вот так, шутя и хлопоча, пропилила Неля до самого роддома, где быстро и без истерик произвела на свет мальчика. Назван он был Ванечкой, вошёл в семью, как будто был в ней всегда, вернее, всегда этот дом знал, что не хватает в нём именно Ванечки, черноглазого и кучерявого.

Но вот только сейчас Бог решил, что Неля с Сеней достойны поселить его в своём доме, достойны растить его и любить.

Свёкор от них практически не уходил. Мальчик, который был похож на дедушку южных кровей даже больше, чем на отца, буквально его поработил. Всё и вся вертелось вокруг Ванечки.

Тарасик служил при младенце охранником. Никакие Нелины запреты и окрики, никакие страшно вращающиеся Сенины глаза не могли выгнать Тарасика из Ванечкиной колыбельки.

Нещадно гонимый, он вновь и вновь возвращался на своё место к ногам волшебного мальчика. Пока все не смирились с такой постановкой дела и не стали считать пребывание кота в постели младенца закономерным.

Ровно за пять минут до предстоящего кормления Тарасик подходил к Неле и начинал усиленно тереться об её ноги. Потрётся и, отбегая, зовёт за собой к Ванечке.

Больше всего он боялся, что легкомысленная и всегда занятая какими-то ненужными делами Неля, забудет вовремя накормить его юное божество.

По Тарасику можно было проверять часы. Неля никогда строго за часами кормления не следившая, умудрилась стать образцово пунктуальной мамашей.

Сеня приходил с работы усталый, счастливый и влюблённый по уши и в Пусика, и в своего замечательного мальчика. Купание сына он не доверял никому. Купание выливалось в целый ритуал с массажами, поцелуями и баюканиями.

К концу дня Неля валилась с ног, засыпала моментально. Но ночью Ванечка спал крепко и спокойно, а если и случалось ему в ночи недовольно покряхтеть, то вскакивал к нему, как по пожарной команде, Сенечка.

Вероника Сергеевна приходила часто, но ненадолго. Руку на пульсе держала, но серьёзной помощницей для Нели она стать не могла так, как у неё были обстоятельства. Сколько Неля помнила свою мать, всегда у той были обстоятельства.

Обстоятельства эти ели, пили, лелеяли. Потом получали прощальное по морде и исчезали в бесконечности.

На смену им приходили новые. И так из года в год, без перерыва даже на обед. Теперешнее мамино обстоятельство, в прошлом было тренером, сейчас преподавало в школе труд и физкультуру, имело круглый животик и громоподобный голос.

Было оно сорока пяти годов от роду и пило методично и жестоко. Пригласить его в приличный дом не представлялось возможным.