Мы втроем очень неплохо провели время. Сначала просто гуляли, фотографировались, болтали, посетили Тадж-Махал… На нашу компанию пялились прохожие, а Сентил шутил:

– Они все мне завидуют! Ведь со мной сразу две такие красивые девушки…

Часто прохожие обращались ко мне с просьбой сфотографироваться вместе. Не знаю, почему именно ко мне, а не к Юле, она ведь тоже для них выглядит экзотично – белокожая, рыжеволосая… На все просьбы я отвечала мягким, но решительным отказом: мол, извините, неважно выгляжу сегодня… Лишь один раз я согласилась сняться – когда мне протянули очаровательного малыша. Его родителям сказать «нет» я не смогла… Только вместо того, чтобы смотреть в фотокамеру, ребятенок во все глаза пялился на меня, как родители ни заставляли его повернуть голову. Такое чудо…

Потом я пригласила своих друзей к нам домой. И Сентилу, и Юльке у нас очень понравилось. Сентил даже сказал ей с грустью:

– Ты, наверное, думаешь, что у нас после свадьбы будет такое же жилье… А вот это вряд ли я могу тебе обещать…

Да, жилищные условия у Сентила оставляют желать лучшего, я знаю – предел мечтаний, если молодоженам выделят отдельную комнату в доме, где живет вся его многочисленная семья: родители, брат с женой и детьми, сестра с мужем, еще один холостой брат… В худшем случае комнату придется делить с кем-нибудь из родни. Но, думаю, с Юлей проблем не будет – она так любит Сентила, что готова жить с ним даже в соломенной хижине.

А мой Санни в это время… разумеется, об этом я узнала позже… Санни в это время позвонил моему дорогому братцу «бхай-джану», взял его с собой, и они вместе вернулись на то самое место, где мы с ним чуть раньше встретили склочного мужика-лавочника.

Они зашли в ту гнусную лавчонку и… угадайте, что сделали? Они ИЗБИЛИ двоих жирных братьев. Причем избили здорово. Одному из них даже сломали руку… Это мне Санни уже потом рассказал. Честно говоря, я поначалу была в шоке.

– Да зачем тебе это нужно было?! – сказала я ему в сердцах. – Ну, дурак-человек, ну, плюнь на него, забудь!

– Ты не понимаешь, – ответил он. – Меня оскорбили и унизили прилюдно. Да еще и в присутствии любимой. Ты думаешь, я смог бы после этого считать себя мужчиной?..

А я-то в то время, пока мой муж дрался, как последний хулиган, ни о чем не подозревая, поила Юльку и Сентила чаем, угощала сладостями и халвой… Тут и Санни домой заявился. Только что после битвы – такой… свежеподравшийся. Правда, тогда еще я об этом не знала. Муж держался как обычно и даже, пересилив себя, был очень мил и любезен с «усатой обезьяной». Сентил и Юля сказали, что мы непременно должны приехать в Ченнай к ним на свадьбу в следующем году. Что ж, поживем – увидим…

А Санни тогда от меня, кстати, здорово влетело. Ох уж этот горячий индийский темперамент! Еще хорошо, что все обошлось, а если бы те два толстяка заявили в полицию?!

– Пообещай мне, – сказала я ему, – если только я тебе дорога, пообещай… что никогда больше не будешь ввязываться в скандалы такого рода. Ты уже не мальчик, на тебе ответственность не только за себя, но и за меня…

Пообещал…

Вчера мы были у доктора.

Муж обеспокоен тем, что у меня сердце периодически побаливает – очевидно, из-за смены климата. Решили провериться. Итак, кто не понял, вчера я впервые посетила индийскую больницу!

Вы готовы внимать? Ибо мне есть о чем поведать!

Поначалу мы долго сидели в коридоре на деревянных скамейках, ожидая появления врача (как нам объяснили в справочной, он уехал по вызову). Перед нами в очереди была всего лишь одна семейная пара, беззастенчиво на меня пялившаяся. Запах в больничном коридоре был такой же, как и во всех российских больницах, – лекарственный. У меня неприятно засосало под ложечкой… Кроме меня и Санни приехала еще наша «группа поддержки»: мой братец «бхай-джан», а также друзья мужа, Ганжа и Азам, – ни одно событие в жизни не обходится без публики. Оказывается, врач, которого мы ждали, был «семейным доктором» Азама, он лечил его и всех его родственников, и они были им очень довольны. Короче, я так поняла, что мы попали на прием к этому доктору по великому блату.

Наконец с улицы раздался рев подъехавшего мотоцикла – доктор вернулся в больницу.

– Он очень простой, – шепотом объяснил мне Санни, – он мог бы жить в шикарном доме, разъезжать на крутой машине… Просто он не любит роскошь. А вот, например, его брат – тоже врач, и у него своя клиника в Америке, он очень богатый…

Я решила смолчать и не комментировать, что, мол, возможно, это не доктор не любит роскошь, а роскошь не любит его, извините за неудачный каламбур…

Доктор оказался симпатичным молодым человеком лет тридцати пяти, с усиками, в джинсиках и футболке (чем-то похож на актера Далипа Тахила). Действительно, «простой»… Начал прием пациентов, даже не надев белого халата… С семейной парой он расправился очень быстро – минуты за четыре. Они вышли от него довольные, с какимто рецептом в руках.

– А он точно хороший специалист по сердечным заболеваниям? – подозрительно спросила я у мужа.

– Ну… э-э-э… он вообще хороший врач, – уклончиво ответил Санни.

«Хороший врач» вызвал звонком следующих пациентов. Следующими были как раз мы. В кабинет вошли я, Санни и Азам.

– Это мой друг… – Азам представил доктору моего мужа. – Он мне практически как брат. А это его жена – моя невестка, «бхаби». Пожалуйста, помогите ей!

С этими словами Азам удалился.

– На что жалуемся? – поинтересовался у меня доктор.

Я пожала плечами:

– Сердце иногда пошаливает…

Доктор пощупал у меня пульс.

– По-моему, все нормально, – сказал он. Я чуть не свалилась со стула. Вот это диагност! За полсекунды определил, что я здорова!!!

– Но иногда ей бывает очень плохо, – вмешался Санни.

– Ладно, посмотрим, – вздохнул доктор и полез за прибором, которым измеряют давление. Прибор валялся в одном из ящиков письменного стола – очевидно, им нечасто пользовались, у всех пациентов дальше прослушивания пульса дело не доходило. Прибор был совершенно доисторический! По виду напоминал огромный-преогромный градусник со шлангом, и выглядело это весьма устра шающе.

– Давление в норме, – констатировал врач.

Вообще-то для меня это открытием не стало. Я на давление и не жаловалась! «Сейчас, наверное, попросит меня открыть рот и показать язык, – подумала я. – Либо будет мерить мне температуру…» Но Бог миловал…

– А может, все-таки что-то с сердцем?.. – робко, но настойчиво напомнил муж.

– Ну, хорошо, – еще более глубоко вздохнул врач, – ложитесь на кушетку, мадам…

Я уже поняла, что никакой кардиограммы мне здесь в принципе ожидать не следует, и потому покорно отправилась к кушетке. Кушетка почему-то оказалась на высоте полутора метров над уровнем пола. Чтобы на нее взобраться, нужно было воспользоваться специальной лесенкой. А-а-а, ну понятно!!! Это сделано для удобства доктора – чтобы наклоняться над пациентом не пришлось! А если пациент, допустим, умирает и еле дышит – это уже проблемы его, а не врача, все равно придется карабкаться вверх по лесенке!..