Феникс издал приказ, согласно которому ни один корабль, посетивший на протяжении года нечеловеческий мир, не должен был приближаться к космическим станциям без полного осмотра. И сотни торговых судов повисли в пространстве с раскрытыми грузовыми портами, а их экипажи подверглись карантину в изначальном, венецианском смысле этого слова* [Карантин (ита. quaranteria. Oт quarantagiorni — сорок дней) — система мероприятий, проводимых для предупреждения распространения инфекционных заболеваний. Впервые был введен в Италии в XIV в. в виде сорокадневной (отсюда и название) задержки на рейде судов, прибывающих из мест, где наблюдались вспышки чумы.]. Им пришлось ждать положенный срок, на протяжении которого выяснялось, останутся они живыми и здоровыми или же у них обнаружится какая-нибудь смертоносная инопланетная чума.

«Кристину Мари» заминировали с расчетом на то, что она отправится туда, где ее подрыв не только приведет к гибели команды, но и нанесет тяжкий удар по экономике Союза колоний. План сработал блестяще.

* * *

Известие о том, что я отправил Зою, чтобы предупредить генерала Гау об опасности, совет Роанока, естественно, принял в штыки.

— Нам придется обсудить новую проблему — вашу измену, — сказал Манфред Трухильо.

— С изменой у меня нет проблемы, — ответил я. — Я в любой момент могу остановиться.

Однако, окинув взглядом членов совета, я понял, что на сей раз моя попытка сострить не сработала.

— Черт вас возьми, Перри! — воскликнул Ли Чен (таким рассерженным я еще никогда его не видел). — Конклав хочет уничтожить нас всех, а вы обмениваетесь записочками с его руководителем!

— И используете для этого свою дочь, — добавила Мария Черная, не скрывая отвращения. — Вы послали своего единственного ребенка к нашему врагу.

Я взглянул на сидевших за столом Джейн и Савитри; они обе кивнули мне. Мы предвидели именно такой ход событий и заранее обсудили нашу линию поведения.

— Нет, я сделал вовсе не то, в чем вы меня обвиняете, — начал объяснять я. — Да, у нас есть враги, и их много, но генерал Гау к их числу не относится.

И я рассказал им о беседе с командующим Специальными силами генералом Сциллардом и о том, что именно он предупредил меня о готовящемся покушении на Гау и попросил изыскать средства предупредить генерала об этом.

— Гау пообещал нам, что не станет нападать на Роанок, — добавил я. — Если он погибнет, то не останется никого, кто стоял бы между нами и теми, кто стремится уничтожить нас.

— Так между нами и ими и сейчас никого нет, — возразил Ли Чен. — Или вы забыли о ракетной атаке, случившейся всего несколько недель назад?

— Я о ней, естественно, не забыл. И подозреваю, что дело обернулось бы намного хуже, если бы Гау не сохранил за собой хоть остатков власти над конклавом. Если он заблаговременно узнает о готовящемся покушении, то сможет использовать эти сведения для того, чтобы вернуть себе управление конклавом. И тогда мы окажемся в безопасности. Или, по крайней мере, нам будет грозить не столь сильная опасность. Я решил, что ради этого стоило рискнуть и предупредить его.

— Вы даже не поставили такой важный вопрос на голосование, — возмутилась Марта Пиро.

— Да, не поставил, — согласился я. — Но ведь я все еще руководитель колонии. Мы с Джейн решили, что это будет самым лучшим из всего, что мы можем предпринять. А вы наверняка не согласились бы с нами.

— Но это же прямая измена, — повторил Трухильо. — И на этот раз, Джон, самая настоящая. Это совсем не то, что смиренно просить генерала не вызывать сюда свой флот. Вы вмешиваетесь во внутреннюю политику конклава. Союз колоний ни в коем случае не позволил бы вам этого, тем более после того, как ваши поступки уже стали предметом правительственного расследования.

— Я готов ответить за свои действия.

— Возможно, но, к сожалению, отвечать за них придется нам всем вместе, — заявила Мария Черная. — Надеюсь, вы не думаете, что Союз колоний поверит, будто вы творили все это в одиночку.

Я посмотрел ей в глаза.

— Мария, позвольте из чистого любопытства спросить вас, что, по-вашему, СК может предпринять? Прислать сюда отряд ССК, чтобы арестовать меня и Джейн? Лично я думаю, что это было бы просто прекрасно. По крайней мере, здесь появился бы военный гарнизон на случай атаки. Другой вариант — они повесят нас сушиться на солнышке. Но видите ли в чем дело: нас, можно сказать, уже повесили. Всех.

Я обвел взглядом сидевших за столом.

— Мне кажется, я должен напомнить вам один существенный факт, о котором вы снова и снова забываете: мы целиком, полностью и абсолютно брошены на произвол судьбы. Для Союза колоний мы вновь станем полезными лишь после того, как нас уничтожат, — тогда мы превратимся в знамя, вокруг которого колонии сплотятся, чтобы поддержать войну собственными деньгами и людьми. Я не возражаю против того, чтобы играть роль знамени для членов Союза колоний, но совершенно не хочу умирать за привилегии властей. И не желаю, чтобы ради их привилегий умирали вы.

Трухильо взглянул на Джейн.

— Вы согласны с тем, что сказал Джон?

— Джон получил информацию от моего бывшего командира, — ответила Джейн. — У меня есть с ним разногласия личного порядка, но я не имею ни малейших сомнений в достоверности его информации.

— Но он преследует при этом какие-то цели? — спросил Трухильо.

— Конечно, преследует, — сказала Джейн. — Он хочет сделать так, чтобы все прочие разумные расы, населяющие вселенную, не растоптали нас, как мы топчем тараканов. Мне кажется, он выразил это достаточно ясно.

Трухильо несколько секунд молчал.

— Я имею в виду: есть ли у него какие-нибудь тайные цели?

— В этом я сомневаюсь. В Специальных силах довольно прямодушный народ. Мы можем при необходимости схитрить, но в серьезных делах предпочитаем идти напрямую.

— Это кое-что значит, — вставил я. — А вот правительство Союза колоний все время только и делало, что обманывало нас.

— У него не было другого выбора, — вступился Ли Чен.

— Только мне не говорите такого, ладно? — попросил я. — Мы слишком глубоко увязли в этой истории, чтобы вновь клюнуть на ту же наживку. Да, СК затеял крупную игру с конклавом и не счел нужным обобщить нам, что выложил нас в качестве приманки для врагов. Но теперь СК ведет новую игру, и от нас зависит, уцелеем мы или же нас смахнут с доски.

— Но мы же не знаем этого наверняка, — попыталась возразить Марта Пиро.

— Мы знаем, что нам нечем защищаться, — сказал Трухильо. — Знаем и наше место на шахматной доске, и чего следует ожидать. Чем бы Джон ни руководствовался, но он прав. Мы опять поставлены под удар.

— А мне все-таки хочется понять, как вы можете жить после того, как отправили свою дочь на переговоры с этим самым генералом Гау, — вновь вылезла Мария Черная.