Последний «монолог» — явная работа майора госбезопасности. Даже стиль выдаёт твёрдую, набитую руку бывалого следователя. Что и говорить, майора Гришаева охватил явный азарт охоты: наклёвывалось дело, которое объединяли: а) богатые коллекции (драгоценные камни, картины, иконы, редкие антикварные книги, золотые часы и пр.), собранные не всегда законными средствами); б) среда, в которой эта буржуазная зараза пустила корни, а именно — артистическая. Если начальство даст этому дальнейший ход, появится ещё одно громкое дело — к примеру, «Дело артистов-спекулянтов» или что-то подобное. Бриллианты, предметы старины из золота и платины, картины, антиквариат… Дело может стать очень перспективным…

Надо заметить: ленинградский след снова назван, обозначен, но — никакого дальнейшего развития. Можно предположить, что и это место в протоколе всего лишь работа майора Гришаева. Если бы ленинградская тема на допросах пошла, то мы бы сейчас читали в ответах Руслановой, когда, у кого, что именно и за какую цену она приобрела тот или иной предмет, картину и пр. Однако никаких конкретных подтверждений того, что Русланова вывозила картины из блокадного, именно блокадного, а не довоенного Ленинграда, в протоколе нет. Довоенный Ленинград майора Гришаева не интересовал. Либо он всё же звучал во время допросов, но в протоколы по известной причине не попал.

«Трофейное дело» рассыпалось, и постепенно от «бриллиантовой» версии следователю, работавшему с певицей, приказано было отойти и разрабатывать стандартную, проверенную, которая уже многие годы не давала осечки, — «клевета на советскую действительность», «подрывная работа против партии и правительства». Не выпускать же Русланову на свободу «за недостаточностью улик». Выпускать ни в коем случае нельзя. Тогда ведь и картины возвращать надо. И квартиру. А что делать с бриллиантами и изумрудами?..

Но давайте всё-таки допустим, что отчасти вышеприведённый «монолог» из «Дела № 1762 Руслановой-Крюковой» действительно признания подследственной. Ведь она говорила правду. Стилистика доноса, которая сквозит в каждой фразе документа, — это уже продукт, созданный специалистами МГБ для долговременного пользования. «Признания» Руслановой потом, спустя какое-то время, можно было показать и Орловой, и Батурину, и Гельцер, и Утёсову, и Смирнову-Сокольскому. Просто вызвать их на беседу и почитать любопытный диалог осведомлённой певицы и майора МГБ. Вот когда новые и новые шкатулки сами полезут из тайников этой прогнившей интеллигентской своры…

Но нет, время для громких «бриллиантовых» скандалов ещё не пришло. Майор Гришаев слишком торопил события. Неизвестно, дожил ли майор МГБ до настоящего «бриллиантового» дела, а точнее дел, ведь их было несколько. Шеф его, генерал Абакумов, и многие заместители не дожили. Русланова тоже не дожила.

В 1980 году был совершён налёт на квартиру вдовы писателя Алексея Толстого Людмилы Ильиничны. Людмила Ильинична, четвёртая жена Толстого, урождённая Крестинская, соавтор многих сценариев по произведениям своего покойного мужа, унаследовала огромное состояние: недвижимость, прекрасную коллекцию живописи всемирно известных художников, антиквариат и… бриллианты. Среди похищенных драгоценностей оказалась вещь, которой в прямом смысле не было цены, — брошь работы старого французского ювелира из коллекции Людовика XV. Представьте себе благородную королевскую лилию, усыпанную тридцатью достаточно крупными бриллиантами, с огромным рубином в центре. Другим ценнейшим предметом, который всё же имел оценочную стоимость, были бриллиантовые серьги. Они были оценены в 278 тысяч рублей. Для сравнения: популярная тогда и достаточно престижная машина «жигули» стоила около шести тысяч рублей.

Людмиле Ильиничне Толстой в тот роковой год было около восьмидесяти, но её, как говорят, понесла нелёгкая на приём в румынское посольство, да при всех фамильных драгоценностях. Свои «доспехи» она надела впервые. Никто, кроме гостей румынского посольства, их на Толстой не видел. Поэтому сыщики мгновенно поняли, что искать надо именно в кругу людей, бывших на приёме. Подозрение пало на Бориса Буряце, цыганского певца, солиста ансамбля «Ромэн», большого ценителя состоятельных женщин и любителя красивой жизни. Однако на следователей тут же прицыкнуло начальство: Борис Бриллиантовый или Цыган — а именно так называли попавшего под подозрение в узких кругах, занимавшихся оборотом драгоценных камней и дорогих украшений, — был близким другом Галины Брежневой, дочери генерального секретаря ЦК КПСС.

Через год ограбили цирковую артистку, народную артистку СССР Ирину Бугримову.

На праздничное представление по случаю юбилея советского цирка собралась вся правящая партийная и советская верхушка. С жёнами. Жёны и взрослые дочери блистали нарядами и изысканными украшениями. Все восхищались великолепием бриллиантов Галины Брежневой. От неё не отставала жена министра внутренних дел СССР Светлана Щёлокова. Но когда появилась семидесятилетняя укротительница львов и тигров Ирина Бугримова, ценители и ценительницы бриллиантов буквально оцепенели. Такого в Москве не видел ещё никто.

И вот спустя некоторое время неизвестные грабят квартиру Бугримовой на Котельнической набережной. Похищают все драгоценности. Коллекция бриллиантов Ирины Бугримовой считалась одной из самых лучших частных собраний мира.

Расследование вели сотрудники КГБ. И вскоре нашли и похитителей, и часть похищенного.

Дело держал на контроле шеф КГБ Юрий Андропов. Обо всех фигурантах докладывал Леониду Ильичу Брежневу. Поскольку в истории с бриллиантами была явно замешана дочь Брежнева, операцию предстояло провести тихо и быстро, с привлечением самых опытных сотрудников.

Стало очевидным, что такие камни похитители сбыть в стране не смогут, постараются вывезти за рубеж. И вот спустя несколько суток в аэропорту Шереметьево был задержан пассажир, у которого обнаружили замшевый мешочек, тщательно зашитый в полу пальто. В мешочке лежали три самых крупных бриллианта из коллекции Ирины Бугримовой. Офицеры ведомства Юрия Андропова работать умели, и через несколько дней все налётчики уже сидели за решёткой и наперебой с большой охотой давали показания.

Все трое назвали имя наводчика, получившего баснословные комиссионные, им, как и ожидалось, оказался Борис Буряце. Тут же на квартире Цыгана, купленной для своего сердечного дружка Галиной Брежневой, был произведён тщательный обыск, который подтвердил показания арестованных и заставил следователей «вернуться к другим нераскрытым делам».

Цыгана вызвали на допрос. Галина Леонидовна уже не могла мешать ходу следствия. Буряце явился на допрос, как писали потом журналисты, «в норковой шубе и норковых сапогах, с болонкой в руках и дымящейся сигаретой в зубах». Форс с Бориса Бриллиантовича слетел мгновенно, как только он понял, что его всесильная покровительница выведена из игры: ему объявили, что он арестован и что как минимум ближайшие пять суток он проведёт в Лефортовской тюрьме. Из тюрьмы Борис Бриллиантович так и не вышел, «умер при загадочных обстоятельствах».

Коллекция Ирины Бугримовой была возвращена владелице. Престарелой вдове Толстого тоже вернули всё, кроме королевской лилии, которая канула как в пучину.