Лорд-магистрат прокашлялся. Тяжело сглотнул.

– Ты знаешь…

– Ты бы удивился, сколько Гильдия знает о том, что происходит в этом дворце.

Ичизо взглянул на паука-дрона, сидевшего наверху, на перилах антресоли. Проклятый кроваво-красный глаз всё видел и всё фиксировал.

– Тебе это не нравится?

Взгляд Хиро был так же тверд, как и его протез. Так же холоден. Так же безжизнен. Ичизо поискал на лице своего кузена хоть что-то, что напомнило бы ему о мальчике, с которым он играл в солдатики в поместьях своего отца: размахивая игрушечными деревянными боккенами, они уничтожали воображаемые легионы врагов Шимы. О том мальчике, который всегда улыбался, всегда смеялся.

Сто лет назад.

– Мне это не нравится, – сказал Хиро.

– Она красивая, кузен. Как первый цветок после долгой зимы.

– Она опасна. Я просил тебя допросить этих девушек, Ичизо, а не спать с ними. Ты меня, видимо, плохо понял. Ее хозяйка – чистейший яд. Кто знает, как далеко распространилась ее зараза?

– Убийца Йоритомо пыталась убить и эту девушку. Резала ее на куски и чуть не пробила ей голову. Этого не могло произойти, если бы они были союзниками. Я не дурак, Хиро.

– Уверен? А что говорит твоя красавица, когда лежит ночью в твоих объятиях? Что любит тебя? – Хиро взмахнул клинком в своей железной руке и зашипел пальцами, барабаня по рукояти. – Предательство женщины ранит до глубины души, кузен.

– Не все они лгуньи, Хиро. Не все притворяются.

– Чего ты хочешь от меня?

– Свободы для Мичи-чан. Под мое поручительство. Она хочет увидеть свою хозяйку…

– Мы уже говорили об этом раньше.

Дыхание восстановилось, и Ичизо нанес удар без предупреждения, едва не попав в лицо Хиро. Даймё атаковал свирепо, без улыбки на губах, и обрушивал деревянный меч снова и снова, пока Ичизо не отступил.

– Упорство – одна из моих сильных сторон, мой господин, – ухмыльнулся он, задыхаясь.

– Ты просишь невозможного, лорд-магистрат.

– Я бы считал это личной услугой, даймё. – Ичизо умоляюще посмотрел на кузена. – Родственнику, который бежал с тобой, когда мертвые земли в провинции Блэкстоун еще были полями лотоса, и который всегда позволял бить его боккеном.

– Позволял бить?

Хиро невольно рассмеялся, вполне искренне. На короткое время с него спала маска даймё и железного самурая, и остался только мальчик – тот, которого всегда знал Ичизо. Мальчик, с которым он вырос. Мальчик, которому он доверял.

– Лорд Идзанаги поразил бы тебя за то, что ты такой ублюдок и лжец, кузен, – усмехнулся Хиро.

– Пожалуйста, кузен. – Ичизо подошел ближе, и его улыбка постепенно исчезла. – О милосердном правлении можно сказать многое.

Хиро погладил бородку и глубоко вздохнул. С минуту он стоял молча, неподвижно, как окружающие их манекены. Сине-черный дым окутывал его лоб, превращая глаза в темно-зеленые листья лотоса. Когда он наконец заговорил, его голос разнесся по додзё холодно и жестко, словно нож, вонзившийся в спину Ичизо.

– Те мальчики, о которых ты говорил, теперь мужчины, Ичизо-сан. Те дни, о которых ты говорил, прошли. Лучше забыть, что они когда-либо были, и помнить, кто ты есть сейчас.

– Я – влюбленный мужчина, кузен.

Ичизо умоляюще посмотрел на Хиро.

– Конечно же, ты помнишь, как это бывает.

Без звука Хиро поднял клинок и атаковал так быстро, что Ичизо это показалось невозможным. Хиро нанес ему еще один удар по плечу и в следующую же секунду разнес его меч вдребезги своими металлическими бесчувственными пальцами. Затем, зайдя сзади, даймё обрушил боккен на спину с такой силой, что раскололось лезвие и разлетелось осколками по комнате вместе с брызгами слюны. Ичизо закричал и, споткнувшись, упал на колени.

Лорд-магистрат перекатился на спину, вздрагивая и задыхаясь, и поднял вверх пустую ладонь в знак капитуляции. Его даймё стоял над ним, сжимая разбитый клинок в своей железной руке. И голос его был холоден, как могила.

– Я помню, что значит быть влюбленным, кузен.

Хиро с грохотом швырнул сломанный меч на пол, поднял железные пальцы и сжал их в жесткий, шипящий кулак.

– Каждый божий день.

* * *

– Интересно, что бы ты сказала, если бы я попросил тебя выйти за меня замуж?

Они лежали на скомканных простынях, переплетясь руками и ногами. На коже медленно высыхал пот. Волосы Мичи стекали по щекам, голова лежала у него на груди, почти убаюканная колыбельной, которую отстукивало его сердце. Но после этих слов Мичи полностью проснулась. Приподнялась на локте, уставилась на гадюку, лежащую рядом с ней в постели, и недоверчиво спросила:

– Что?

Ичизо смотрел в потолок, положив одну руку под голову, а другой обнимая ее за плечо. Их тела были плотно прижаты друг к другу: изгибы ее бедер и груди, нога, перекинутая через его бедро – всё напоминало кусочки пазла, которые идеально подошли к его телу.

Так все мужчины и женщины соединяются, глупая девчонка…

– Я сказал, что мне интересно, что бы ты ответила, если бы я попросил тебя выйти за меня замуж.

Она медленно моргнула.

– Ты просишь меня выйти за тебя замуж?

– Нет, – улыбнулся он. – Мне просто интересно, что бы ты сказала.

– Я бы сказала, что ты сошел с ума, мой господин, – усмехнулась она, прижавшись головой к его груди. – Я бы сказал, что ты знаешь меня слишком мало. Я бы сказала, что лотос, который ты курил, должно быть, действительно исключительного качества, и попросила бы тебя поделиться со мной косячком.

Он тихо усмехнулся.

– Именно так я и подумал.

– Хорошо, что не спросил.

Ичизо на мгновение замолчал, и в его голосе стало проявляться недовольство.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что я тебя не знаю? Я знаю тебя с прошлого весеннего фестиваля.

– Узнал меня после одного взгляда через заполненную толпой комнату и трехминутного разговора о поэзии?

– Я знал, что ты красивая. Воспитанная. Обладаешь острым умом и романтической душой.

– Да неужели? Значит, я романтик?

– Поэзия не отзывается в каменном сердце, Мичи-чан.

Она помолчала, водя одним пальцем по мышцам внизу живота, которые напоминали пейзаж с твердыми предгорьями и глубокими долинами. И тысячью мурашек, бегущих по коже.

– А почему бы нам не пожениться? – Теперь Ичизо действительно нахмурился, осторожно убрал ее голову с груди и приподнялся, чтобы посмотреть ей в глаза. – Я знаю тебя лучше, чем Хиро знает леди Аишу, а они собираются пожениться.