– Я не бабник, как Джеральд. Ты знаешь это. Ты можешь положиться на меня. У тебя будет стабильная жизнь, тебе не придется искать партнера. Ведь с любым мужчиной возникнут те же проблемы, что и с Уиллом.

Опустив руки Гиацинты, Арни обнял ее и нежно поцеловал.

– Я бы с удовольствием обосновался во Франции. Ты любишь Францию, и там у детей не будет неприятностей, если что-то произойдет.

– Произойдет? О Боже! Неужели это будет продолжаться всегда?

– Кто знает, Гиа? Мы об этом ведь не раз говорили.

От страха у нее ослабели ноги.

– Давай вернемся в машину. Я не совсем хорошо себя чувствую.

Арни открыл дверцу машины и помог Гиацинте сесть.

– Сейчас же поедем назад. Прости меня, я не хотел тебя расстраивать. Как ты сейчас?

– Болит голова – слишком много неожиданностей. Такая славная неделя – и вдруг опять тревожные мысли.

– Откинь голову назад. Мы помолчим. Тебе станет лучше. Вернемся мы более коротким путем.

Сквозь опущенные ресницы Гиацинта наблюдала за Арни. Сильный и мускулистый, он выглядел гораздо моложе своих лет. Его загорелое лицо контрастировало с серебристой шапкой волос. От Арни слегка пахло хвойным лосьоном. Он всегда тщательно следил за собой.

Арни мог бы найти множество женщин, которые ответили бы ему взаимностью. Но он хотел ее.

Уехать куда-нибудь с ним и с детьми! Разве другая женщина в ее положении не приняла бы тотчас его предложение? Францина практична и почти всегда бывает права, считая, что в этом мире невозможно иметь все.

– Вот мы и приехали. – Арни остановил машину у входа в отель и помог выйти Гиацинте.

Над ее головой шумели пальмы. Дул легкий бриз.

– Ты спала, – заметил Арни. – Психолог сказал бы, что ты уходила от принятия решения.

Ко всему прочему он был исключительно умен.

– Долго ли мне ждать твоего решения, Гиа?

– Эмма и Джерри должны закончить этот семестр.

Арни кивнул.

– Это всего два месяца.

Он поцеловал ее в губы. Когда Арни отпустил Гиацинту, глаза его сияли от счастья.

Поднявшись в свою комнату, Гиацинта вышла на балкон и опустилась в шезлонг. Ее снова охватила слабость. Она чувствовала себя больной, но эта болезнь носила, очевидно, психосоматический характер, и никто не мог ей помочь. Она лежала в шезлонге, ни о чем не думая.

Спустя некоторое время Гиа начала восстанавливать цепь событий, произошедших с ней за последние несколько часов. Она все-таки позволила Арни сжать себя в объятиях! Но могла ли она оттолкнуть его? Потом что-то сказала об окончании школьного полугодия. Разве она пообещала ему что-то? Мысли ее пришли в смятение: дети, страх, угроза, ответственность за работу, обещания Арни и снова дети.

Гиацинта встала и посмотрела через перила вниз. Тишину нарушил шум ветерка. Отсюда океан казался гладким и спокойным, но если подойти к нему поближе, можно увидеть зыбь и услышать неумолкаемый шум набегающих на берег волн. Долго стояла Гиацинта, вцепившись в перила и глядя на бесконечный морской простор.

Совсем не так давно два человека лежали в гамаке и наблюдали за темными волнами, пока не взошла луна и все вокруг не засеребрилось. Говорят – забудется, но когда? Когда тебе стукнет девяносто и у тебя не будет никаких желаний? «Я обидела его, – подумала Гиацинта. – Я обидела Уилла. Для нас обоих было бы лучше, если бы мы никогда не лежали в гамаке или даже никогда бы не встретились.

Опять-таки было бы лучше, если бы я не подала Арни надежды. Он мне так много дал! Конечно, я не просила его ни о чем, но и не отказывалась, о чем весьма сожалею. И все же я не могу притворяться, что люблю его, не могу такой ценой покупать душевный покой. Нет, я не сделаю этого.

Боже милостивый, есть ли способ как-то исправить мою жизнь?»

– Красивые дети, – заметил человек, сидевший на соседней скамейке.

Пожилой мужчина с приятными манерами наблюдал за тем, как Францина фотографировала Джерри и Эмму, а после – за тем, как они направились к конюшням.

– Я тоже так считаю, но это вполне понятно, поскольку я их бабушка.

– Я прихожу сюда пару раз в неделю и часто вижу этих детей. Они хорошо смотрятся в седле.

– Они взволнованы предстоящим шоу, которое состоится через месяц. Хотят надеть сегодня новые костюмы, вельветовые шапочки, новые ботинки и прочее. Для объездки, сказали они, как будто я знаю, что это такое.

– Объездка – это парад, когда проезжают по кругу. Прекрасное зрелище! Моя жена собирается тоже присутствовать на этом шоу. Она и сейчас на репетиции. А я здесь, потому что у меня перелом ноги.

Только теперь Францина заметила костыль, прислоненный к скамейке.

– Ах, как печально! – посочувствовала она.

– Сломать ногу для человека все-таки не так страшно, как для лошади. Это такие хрупкие создания, хотя вам так не кажется, когда вы стоите рядом с огромным жеребцом.

– Вы правы, – ответила Францина и, решив, что незнакомец слишком разговорчив, взялась за книгу.

– Вы слышали о Диамонде?

– О Диамонде?

– Да, о знаменитом Диамонде. Вернее, некогда знаменитом, потому что он умер, бедняжка. Попал ногой в лунку для гольфа и сломал ногу. Его пришлось усыпить. Вчера это всех потрясло. Хорошо, что инцидент произошел не на этой территории.

– Простите, вы имеете в виду лошадь Арни… доктора Риттера?

– Да. Доктор Риттер всегда был отличным знатоком лошадей. Много лет назад мы ездили с ним вместе в Техасе. Это было прекрасно! Я видел его здесь вчера – он ничуть не изменился с тех пор!

– Меня очень огорчила эта печальная история. Однако Арни не обмолвился о ней ни словом.

– Полагаю, он был слишком расстроен вчера, чтобы говорить об этом. Ну, поскольку вы собираетесь читать книгу, я просмотрю газету. Хочу узнать, что происходит в мире.

День тянулся не очень медленно. Францину беспокоила поездка Гиацинты с Арни. Хотя есть ли основания для беспокойства? Ради детей Гиацинта наверняка примет разумное решение.

Спустя некоторое время Францина поднялась и направилась к полю, где тренировались младшие ребята. И действительно, они были там: Эмма с роскошными косами и сверкающими из-под вельветовой шапочки глазами, Джерри с горделивой осанкой. «Они очень повзрослели», – подумала Францина.

Она любила всех своих внуков, но дети Гиацинты занимали особое место в ее сердце. Францине всегда казалось, что они чувствуют себя заброшенными. Они трепетно относились к прошлому. Джерри, например, до сих пор помнил номер телефона в их прежнем доме. Минувшим летом в ее доме дети вспоминали, где собирали землянику с Джимом, хотя эта поляна теперь заросла дикой травой.