После прихода PQ–18 в Архангельск, умилостивившего Сталина, арктические конвои были вновь приостановлены. Задержка объяснялась необходимостью отправки войск по морю в Северную Африку. Высадка десанта в

Северной Африке, произведенная 8 ноября, оказала сильное влияние на расположение немецких антиконвойных сил. Все торпедоносцы 5–го воздушного флота и большинство двухмоторных бомбардировщиков пришлось перевести в Средиземноморье. На севере остались только тихоходные гидропланы – торпедоносцы, несколько пикирующих бомбардировщиков и самолеты дальней разведки. Из – за наступления полярной ночи и нелетной погоды значение этой потери было осознано не сразу. Однако оно было очень велико, потому что у германских ВВС больше никогда не было возможности собрать в Арктике такие же силы.

В декабре арктические конвои продолжились – следовало пользоваться преимуществами зимы. И тут штаб германского ВМФ решил предпринять еще одну попытку пустить в ход свои тяжелые корабли. Впоследствии выяснилось, что он совершил ошибку, оказавшуюся роковой. «Хиппер», «Лютцов» и пять эсминцев стояли в Альта – фьорде. 20 декабря оперативное соединение вышло в море после сообщения подводной лодки о том, что к югу от острова Медвежий замечен конвой JW–51B (JW–51A прошел по этому маршруту незамеченным месяц назад)[48]. Рано утром немецкие корабли подошли к конвою и были тут же встречены эскортом эсминцев. «Лютцов» смог короткое время обстреливать торговые суда с дальней дистанции, но, когда появились два британских крейсера и с первого залпа повредили «Хиппер», немцы быстро вышли из боя в полном соответствии с приказом, запрещавшим рисковать боевыми кораблями в случае равенства сил или превосходства противника. Операция закончилась полным фиаско, так как торговым судам практически не было нанесено ущерба. Немцы потеряли один эсминец, а британцы – эсминец и минный тральщик.

ВМФ планировал эту вылазку как обыкновенную операцию, успех которой зависит главным образом от везения. Намного позже выяснилось, что Гитлер, испытывавший трудности в Северной Африке и особенно в

Сталинграде, рассчитывал на громкую победу, и неудача привела его в ярость. 6 января 1943 г. Гитлер вызвал Редера, сделал ему выговор за то, что германский флот не выигрывал ни одного сражения начиная с 1866 г., и объявил о своем намерении списать линкоры. Редер, как главный сторонник больших кораблей, подал в отставку и предложил в качестве своего преемника Дёница, специалиста по подводным лодкам. И то и другое было немедленно принято, а в конце месяца Гитлер приказал законсервировать все корабли водоизмещением больше эсминца. В феврале Дёниц сумел добиться частичной отмены приказа и разрешения «Тирпицу» и «Лютцову» (а позже «Шарнхорсту») остаться в Норвегии; тем не менее неудачная вылазка против JW–51B стала для немецкого океанского военно – морского флота почти смертельным ударом.

Начало 1943 г. не сулило немцам на Восточном фронте ничего хорошего. На юге германская 6–я армия попала в плотное окружение у Сталинграда, и ее судьба была практически решена, а на севере 12 января русские начали наступление с целью прорвать блокаду между берегом Ладожского озера и левым флангом группы армий «Север». Шесть дней спустя они организовали прорыв, заставили группу армий «Север» отойти от озера и восстановили сухопутную связь с Ленинградом. Хотя группа армий «Север» в ходе тяжелых боев, продолжавшихся два с половиной месяца и стоивших русским 270 000 солдат, сумела сократить брешь до 10 километров, простреливаемых артиллерией (в результате чего прорыв блокады Ленинграда стал чисто символическим), это событие оказало сильное психологическое воздействие на Финляндию. Реакция Маннергейма была мгновенной: он попросил Дитля вернуть четыре из пяти (а позже и пятый) финских батальонов, еще приписанных к 20–й горнострелковой армии. Дитлю не хотелось расставаться с батальонами, поскольку они были составлены из уроженцев Северной Финляндии и справлялись с жизненно важной задачей защиты неприкрытых флангов армии намного лучше самих немцев. Для финнов эти пять батальонов особого значения не имели, но было ясно, что таким образом они завуалированно дают понять, что теряют веру в своих немецких «братьев по оружию». ОКВ, возможно решившее, что грызня из – за пяти батальонов делу не поможет, приказало 20–й горнострелковой армии вернуть четыре батальона сразу, как только будут получены подкрепления, и оставить только пятый, «Ивало», который был важен для обороны Печенги.

Отступление на южном берегу Ладожского озера и реакция на него Маннергейма только подтвердили правильность решений, уже принятых немцами относительно операций в Финляндии. На совещании в ставке Гитлера 14 января было отмечено, что у 20–й горнострелковой армии практически нет шансов повести наступление в 1943 г. На севере у нее не хватало сил, чтобы взять и удержать полуостров Рыбачий. Операция против Кандалакши требовала одновременного наступления финнов на Беломорск (на что рассчитывать не приходилось) и дополнительной дивизии и двух полков для 20–й горнострелковой армии, взять которые было неоткуда. 20–й горнострелковой армии следовало быть готовой к отражению англо – американской высадки, которая могла сопровождаться наступлением русских или вторжением шведов[49]. Хотя обстановка на главном фронте складывалась напряженная, ОКВ не собиралось выводить войска из сектора 20–й горнострелковой армии.

Совещание оценило способности финских военных сил очень низко. Финская армия не собиралась проводить широкомасштабное наступление; хуже того, если бы русские сами начали решительную атаку, финны потерпели бы поражение. Их оборонительные укрепления были слабыми, резервы отсутствовали, а держаться до последнего армия не собиралась. Отмечалось, что их единственным плюсом является рельеф местности, который помешает русским провести наступление в обозримом будущем.

Пока немцы приходили к выводу, что считать Финляндию надежным союзником больше не приходится, сами финны окончательно теряли веру в положительный исход войны. 3 февраля, на следующий день после капитуляции 6–й армии под Сталинградом, Маннергейм, Рюти и несколько членов кабинета министров встретились в Миккели и пришли к заключению, что в ходе войны произошел коренной перелом и Финляндии нужно выйти из нее при первой возможности. Через шесть дней на закрытом заседании парламенту сообщили, что выиграть войну Германии не удастся и что Финляндия, тесно связанная с Германией (как минимум, в ближайшем будущем), должна привыкать к мысли о еще одном Московском мирном договоре (1940).

Вскоре для Финляндии забрезжил луч надежды. Повторное избрание Рюти в середине февраля дало президенту возможность сменить кабинет; в результате министром иностранных дел вместо Виттинга стал доктор Хенрик Рамсай, имевший давние связи с Великобританией и Соединенными Штатами. 20 марта Государственный департамент США предложил новому министру иностранных дел установить контакт между Финляндией и Советским Союзом.