– Это хорошо. Многие люди не заботятся о том, чтобы иметь чеки.

– Не будет никаких проблем, так? Я имею в виду с вывозом ее из страны?

– А почему должны возникнуть проблемы?

– Ну, вы знаете. Национальное сокровище, Фиолетовая Библия из Сареццано, что-то в этом роде.

– Действительно. Если бы это была картина… тогда было бы сложнее. Это мой raison d'etre,[161]мой хлеб с маслом. А книга… которую вы купили в Швейцарии… Никаких проблем. Мы не будем даже подавать заявку на экспортную лицензию. Мы ничего не скажем. Мог бы возникнуть только один вопрос, можно я скажу откровенно.

– Конечно.

– Вы ведь не пойдете в «Кристи»?

– Я не пойду в Кристи.

– Поклянитесь.

– Клянусь.

– Единственный вопрос… Расскажите мне об этом магазине в Базеле, Бухандлюнг Карла Шульца. Как вы описали, книга была повреждена водой. Переплет уничтожен, текстовой блок начинал покрываться плесенью… – Его плечи поднялись вверх, ладони рук вывернулись наружу – итальянская поза вопроса. – У них протекла крыша? Прорвало трубу? Рейн вышел из берегов?

Книга была в таком плохом состоянии, что потребовалось немедленное вмешательство, но господин Шульц держал ее на полке?

– Кто будет задавать эти вопросы?

– Главный вопрос заключается в том, кто будет отвечать на них?

– Я должна буду делать это?

Он постучал карандашом по столу.

– Возможно, и нет. До тех пор пока кто-нибудь еще не попытается предъявить на книгу законные права.

Я подумала о епископе. И Вольмаро Мартелли. Могущественные враги или старые импотенты? По отдельности, подумала я, они ничего не могут сделать. У Мартелли не было прав на книгу, а епископ был обманут, получив образчик порнографии девятнадцатого века.

– Конечно же, нет, – сказала я.

Выходя из офиса, я посмотрела на плакат в окне. Он был хорошо напечатан, хотя и на дешевой бумаге.

СОРТИРОВКА: МНЕНИЕ РЕСТАВРАТОРА КНИГ

ЛЕКЦИЮ ЧИТАЕТ МАРГО ХАРРИНГТОН,

руководитель реставрационных работ в монастыре Чертоза

20 апреля 1967

20:00

Общий зал

Церковь Св. Джеймса

Виа Б. Ручеллаи, 9

– Смешно, – обратилась я к господину Рейнолдсу. – Я раньше никогда не была кем-то.

– Ну, – сказал он, – а теперь вы кто-то.

Его звали Тони, хотя он не был итальянцем, и мы скоро стали друзьями, несмотря на некоторые трудности вначале. Было несколько причин, почему Аретино нельзя было включить в весенние торги «Сотби», где выставлялись ранние печатные книги. Прошел срок для включения лота в каталог; господин Хармондсворс, глава книжного отдела, не хотел давать оценку, не видя книги; она не была частью важной коллекции, и, наконец, дата – 1525 год – не была достаточно ранней для такого разряда книг. Но я делала свою работу в справочной библиотеке «Сотби», и я хотела, чтобы книга попала на эти торги по той же причине, по которой жокей хотел скакать на своей лошади скорее на соревнованиях Дерби в Кентукки, нежели по загородным дорогам. Именно там были деньги. И как я обнаружила еще раньше, на «Сотби» действовало одно магическое слово. Это слово было «Кристи». Как волшебное заклинание Али-Бабы «Сезам, откройся», это слово не могло не пробить трещину на твердом каменном лице очевидно непроходимой горы. Тони телеграфировал в Лондон, Лондон телеграфировал в ответ и так далее.

– Почему ты просто не позвонил им? – спросила я.

– Мы делаем это таким образом, – сказал он, – потому что таким образом это делается.

Тони помог мне подготовить описание для каталога, сам сфотографировал книгу (он не хотел, чтобы кто-то из сотрудников в штате прознал что-нибудь) при помощи первоклассного фотоаппарата «Хазельблад», которым иногда делал фотографии ювелирных изделий, и, что более важно, он принял мою сторону в различных мнениях об оценке книги, хотя и считал, что я не права. Господин Хармондсворс предлагал оценить ее в восемь тысяч фунтов, чуть больше двадцати пяти тысяч долларов. Впервые после того, как Мартелли предложил за нее пять тысяч долларов, мне удалось повысить ее стоимость.

Тони был в восторге, но я была разочарована. Я просматривала старые копии «Книжной Коллекции» в справочной библиотеке «Сотби», изучала каталоги аукционов, сравнивая оценки в каталогах и реальные цены, которые были заплачены. Библиотека Хатон в Гарварде недавно приобрела первое печатное издание «О граде Божием» Блаженного Августина приблизительно за эту сумму; Ханс Краус – человек, который пытался купить Фиолетовую Библию из Сареццано, – заплатил восемь тысяч фунтов за длинную поэму о христианском годе, написанную каким-то Людовико Лазарелли, и десять тысяч за экземпляр с изъяном чего-то, что называлось «Grete Herbal», напечатанный в 1526 году, всего лишь год спустя после Аретино. Это были дорогие вещи, но существовали книги и другого класса (абсолютно другого класса), и именно они-то пробудили мое воображение. Краус, например, отдал шестьдесят пять тысяч фунтов на прошлогодних торгах за «Откровение Иоанна Богослова», а доктор Розенбах заплатил почти столько же за «Книгу псалмов» в 1947 году. Именно эта история питала мои фантазии и убедила меня держаться оценки в двадцать тысяч фунтов, чуть меньше шестидесяти тысяч долларов.

Доктор Розенбах собрал группу богатых спонсоров, которые хотели подарить книгу библиотеке Бейнеке в Йеле. Он был уполномочен торговаться до девяноста тысяч долларов. Но был также и другой дилер, господин Рандал, представлявший Дж. К. Лилли, чья коллекция со временем перешла университету Индианы.

Рандал предложил цену в девяносто одну тысячу. Розенбах думал, что уже завладел книгой, предложив девяносто две; но в самый кульминационный момент Сонни Уитни из «Вандербилт Уитниз», сам человек из Йеля, вступил в торги и поднял цену до ста пятидесяти тысяч, прежде чем позволить Розенбаху заполучить книгу за сто пятьдесят одну тысячу. Розенбах подарил книгу Йелю, назвав ее «величайшей, самой чертовской, самой важной книгой в мире», но Йель отказался возместить разницу в шестьдесят одну тысячу долларов, и затем изначальный консорциум развалился. Брат Розенбаха угрожал подать на Йель в суд…

– Теперь скажи мне правду, Тони, – сказала я, – Ты бы заплатил больше за «Sonetti kissuriosi», чем за «Книгу псалмов»?

– «Книга псалмов» была первой книгой, напечатанной в Америке.

– Хорошо, но на какую из них ты бы смотрел с большим удовольствием? Кроме того, «Книги псалмов» сохранились одиннадцать экземпляров. А Аретино только один. Я хочу оценить его в двадцать тысяч фунтов и иметь резерв в пятнадцать тысяч.

– Ты не можешь сделать этого, Марго. Они не поставят в каталог оценку в двадцать тысяч.