– Так что же случилось?

– У вас был брат.

– Брат? – изумился Вулф.

– Да, он умер от гриппа, и мистер Малоун, который жил тогда в Ирландии, прослышал про это и приехал в Шотландию с женой и сыном.

– Значит, у него был сын?

Вулф вдруг вспомнил мальчика, изображенного на миниатюрном портрете. Он совсем забыл про него!

Миссис Гатри кивнула.

– Предки Малоуна были изгнаны в Ирландию, его роду разрешили вернуться только через четыре поколения. Сын Малоуна как раз и был четвертым поколением, поэтому отец повез его в Шотландию. Малоун считал, что после смерти вашего брата именно его сын стоял первым в очереди среди юных претендентов на пост главы клана. – Миссис Гатри презрительно фыркнула. – Малколм Малоун был на месяц старше вас. В очереди наследников по закону он стоял после вашего отца. Малоун обратился с прошением о восстановлении своего статуса к лорду Лайону, близкому другу вашего отца, но прошение было отклонено. Поэтому Малоун вернулся в Ирландию, ожесточенный и обиженный на сородичей. Вскоре после этого лорд Лайон умер, и власть перешла к новому лорду, занимавшемуся герольдией. Этот человек был плохо знаком с вашим отцом. Малоун вернулся в Шотландию и обратился с прошением к новому герольдмейстеру. Поселившись в Инвернессе вместе с трехлетним сынишкой, он с нетерпением ждал ответа. Вашему отцу это не понравилось. Он действительно много пил, и вот однажды явился в Инвернесс, пьяный и разъяренный, и начал угрожать Малоуну. – Миссис Гатри горестно покачала головой. – Малоун, который тоже был вечно навеселе, встретился с ним в трактире. На беду за ним увязался маленький Малколм. Бедняжка, он был перепуган до полусмерти двумя пьяными чудовищами, которые орали друг на друга, как сумасшедшие. Трактирщику надоело слушать их брань, и он прогнал обоих на улицу. Ваш отец сел в свою коляску и замахнулся кнутом на Малоуна. Малоун попытался перехватить кнут, мальчик в ужасе закричал, и перепуганные лошади сорвались с места. Они сбили ребенка, и он погиб под их копытами.

– О боже… – вырвалось у Вулфа. – Вот почему Малоун явился за мной в ту роковую ночь. Он надеялся, что у него родится сын, но на свет появилась девочка.

– Да, все было именно так, – подтвердила миссис Гатри. – В ту ночь родилась Алана. Еще в Шотландии Малоун поклялся вашему отцу, что найдет вас и бросит под копыта коней. «Око за око, зуб за зуб» – так он сказал. Малоуну кто-то сообщил о вашем местонахождении за неделю до гибели вашей матери.

– Это, должно быть, был Граймс, – задумчиво промолвил Вулф, откинувшись на спинку стула. – Но если я так сильно похож на отца, то почему Малоун не узнал меня во время плавания?

– Вероятно, потому, что ваш отец всегда носил бороду. Да и видел его Малоун всего несколько часов, во время пьяной ссоры. Они больше не встречались.

Вулф потер переносицу, тяжело вздохнув.

– Разве вы не понимаете, что я не могу быть с Аланой…

– Повторяю: не обвиняйте ее в грехах отца. – Миссис Гатри встала и надела плащ. – Каждое утро я застаю вас спящим в кресле у потухшего камина с пустой бутылкой виски. Вы общаетесь только со своей собакой! Мне это надоело…

– Прошу вас, не покидайте дом в такую непогоду!

– Лучше уж непогода, чем вы и подобные вам!

Конец октября

Сидя у горящего камина, Вулф смотрел на собаку, лежавшую у каминной решетки. Положив голову на лапы, Медведь поглядывал на своего хозяина.

– Не говори только, что тебе я тоже надоел, – пробормотал Вулф, и Медведь навострил уши.

Вулф положил ноги на старый деревянный сундучок и потянулся за бутылкой виски. Ему давно следовало покинуть Данмегласс. Видит бог, Вулфу не нужно было тяжелое бремя власти. Он уже не раз паковал вещи, но никак не мог распрощаться с замком.

Да и куда ему было ехать? Воспоминания о Сент-Джозефе уже стерлись из его памяти, а путь в Бостон был ему заказан.

Он вдруг вспомнил об Алане. Может быть, она как раз в эту минуту рожает? Боль от разлуки с ней, вопреки его надеждам, не утихала. Ему не раз приходила мысль поехать за ней, но Вулф гнал ее от себя. Алана написала в своей записке, что ненавидит его. И Вулф не винил ее за это. Он боялся собственного ребенка, боялся увидеть в нем черты Малоуна. Вулф не пережил бы этого. Он возненавидел бы малыша. Нет, уж пусть ребенок вырастет без него.

Сердце Вулфа кровоточило от боли.

Хлебнув из бутылки, он поставил ее на столик. В бутылке отражалось пламя, горевшее в камине, отблески огня придавали виски теплый медовый оттенок. Вулфу было трудно сосредоточиться. Возможно, он слишком много выпил.

Внезапно он услышал чьи-то тяжелые шаги, которые эхом разносились под сводами замка. Кто бы это мог быть в столь поздний час? Шаги приблизились и замерли.

Вулф поднял глаза и увидел перед собой Тревора Андруза.

– Какого черта ты здесь делаешь? – вместо приветствия буркнул Вулф. Язык у него заплетался.

Тревор потрепал Медведя по голове и огляделся.

– Ну, надо же! И этот человек еще насмехался надо мной из-за того, что я вырос на плантации, где трудились несколько рабов. Теперь я вижу, как жили твои предки!

– Кто тебя послал?

– Никто, я сам приехал. Ты не вернул мне лошадь, помнишь об этом? Я приехал за ней, ну, и заодно привез тебе кое-какие новости. – Тревор подошел к камину, взял кочергу и поворошил горящие дрова. – Ты когда-нибудь задумываешься о том, как теперь живется Алане? И что с вашим ребенком?

Острая боль пронзила сердце Вулфа.

– Ты приехал в такую даль, чтобы задать мне эти вопросы? Бери свою лошадь и проваливай!

– Я с ума сходил в течение нескольких месяцев, не зная, жива Селина или нет, – проигнорировав его слова, продолжал Тревор. – А ведь тогда я даже не подозревал, что она беременна! Мы оба думали, что у нас не может быть детей. Селина полагала, что она бесплодна. Если бы я знал, что она носит под сердцем моего ребенка, я перевернул бы весь мир, чтобы найти ее! Я бы спустился за ней в ад!

Тревор бросил кочергу на каменный пол и встал у камина, положив локоть на каминную полку.

Вулф усмехнулся.

– У Аланы все хорошо. Она же находится не в дикой прерии, как Селина, а дома. Отец обещал подарить ей ферму, когда ребенку исполнится шесть месяцев.

Тревор удивленно приподнял бровь.

– Откуда ты это знаешь?

– Алана ответила мне на письмо, в котором я сообщал ей о смерти Старого Китайца. Среди множества гадостей, высказанных в мой адрес, она заявила, что ни она, ни ребенок не нуждаются в моей помощи и заботе. Конечно, все это было облечено в резкие выражения.

Тревор провел рукой по густым волосам.

– Сразу видно, что ты мыслишь поверхностно и крепко закладываешь за воротник. Как ты мог заставить себя поверить в эту чушь? Откуда ты знаешь, как чувствует себя Алана? Жива ли она? Жив ли ваш ребенок?