***

Сержант городской стражи Беллграспа Роуэн Барнс засунул палец глубоко в нос, повозил там и вытащил, чтобы с чувством глубокого удовлетворения изучить находку. В караулке стояла мёртвая тишина. Даже мухи не рассекали под потолком.

Закинутые на стол ноги и небольшая фляжка с домашней настойкой делали этот полуденный час почти терпимым.

От спелеологических изысканий его отвлёк приближающийся топот. Слишком знакомый топот. Так бегал только Томмаш. Любое происшествие, независимо от его масштаба, вызывало у новобранца чувство дикого волнения. Парнишка начинал бестолково метаться и при новости о прирезанном в драке погонщике скота, и при жалобе старушки на пропавшую корову.

Если Томмаш опять потревожит меня просто так, он будет драить нужник в караулке до глубокой старости.

Громко хлопнула дверь.

В кабинет сержанта влетело воплощение нелепой суеты и бессмысленных причитаний. Томмаш.

— Роуэн!.. В смысле, сержант! Там!.. Аларис! Боже! — частыми-частыми глотками втягивая в себя воздух, парень никак не мог выдать связное предложение.

Довольно. Я долго терпел…

— Рядовой Шарп, мать твою! Немедленно отставить истерику и приступить к докладу по установленной форме! И не дай Аксиос ты снова начнёшь нести околесицу! Я превращу твою жизнь в кошмар! Бездна покажется тебе лёгкой прогулкой, обмудок!

— Сэр, так точно, сэр! Во время совершения ежедневного обхода Гончарной улицы я наткнулся на подозрительного наездника!

— Подозрительного в каком смысле? У него из задницы щупальца торчали? На башке чужие кишки висели?! Конкретно, Шарп! Конкретно! — удар кулака о стол завершил тираду.

Ты у меня ещё станешь нормальным стражником. Живым или мёртвым!

— Сэр, к коню всадника… всадницы за верёвку были привязаны пять тел. Они оставляли за собой кровавый след!

Сапоги Роуэна слетели со стола ещё до того, как мозг успел осмыслить услышанное.

— Пять трупов в Беллграспе?! Едрить тебя в душу, Шарп!

Капитан оторвёт мне голову.

— Как её вообще пропустили через городские ворота?! Ты задержал её? Нет, конечно. Скрылась, наверняка. По крайней мере ты — ходячее недоразумение — жив остался. Нужно послать гонца в Гейлкросс. Если она там объявится…

— Сэр, — осторожно перебил его Томмаш, — она ехала сюда. Поэтому я и помчался за подмогой.

— Что?! Она здесь?!

— Так точно. Сидит напротив главного входа.

— Вот что, мухой в казармы! Зови Капрала Портера и его ребят. Пусть захватят арбалеты.

Роуэн нацепил пояс с ножнами вокруг объёмного живота и заспешил к выходу на улицу. Не добежав до двери, осторожно приблизился к полуоткрытым ставням и выглянул наружу.

Как и сказал рядовой, в пяти метрах от входа на коне восседала… орчанка?! В дорогих рыцарских латах?..

Какой же Томмаш недоумок, боже! Он не хотел сообщить мне, что это грёбаная орчанка?!

Причём возвышалась на спине огромного дестриэ в полном бардинге. Верёвками к седлу этого тяжеловоза было привязано пять тел разной степени искалеченности, что сейчас валялись и тихо стонали. Их явно тащили по брусчатке, что не пошло на пользу ни их лицам, ни их телам. Правда тащили явно медленно, иначе те давно бы отдали богам душу.

Услыхав приближающий топот, сопровождаемый бряцаньем стали, сержант осмелел и ступил на улицу. Через тридцать секунд к нему присоединился десяток, возглавляемый капралом. Как по команде, они наставили арбалеты на всадницу.

— Не рыпаться! — процедил Роуэн. — Пошевелишь пальцем, и мы нашпигуем тебя почище индейки. Слышишь?

— Слышу, — безмятежно отозвалась незнакомка.

Какого беса она такая спокойная? Двуживущая. Наверняка. Им смерть, что комариные укусы.

— Кто такая? Откуда тела? Что делаешь в Беллграспе?

— С какого вопроса начинать? — с усмешкой изогнула бровь девушка.

— Поумничай мне ещё!

— Дама Фурия. Они совершили преступление. Я задержала их. Привезла вам для передачи под арест.

— Фур… Стоп! Дама? Хочешь сказать, что ты рыцарь? — недоверие толстым слоем окутало слова сержант. — Не смеши меня. В Оснии нет рыцарей-орков! Могла бы придумать байку и поубедительнее. Вот, что парни…

Портер привлёк его внимание тихим кашлем.

— Сержант? Я слышал о ней, — прошептал капрал. — Около месяца назад произошла большая заварушка в Артасонне. Во время Пятилетнего турнира. Помнишь, когда того барона казнили?

— Что-то припоминаю. А она тут при чём?

— Какой-то аристо, не то Локхарт, не то Бернье, произвёл орчанку в рыцари. Сделал своим вассалом. Купец, что там был, мне рассказывал. Об этом судачили от Талгарта до Грик-Торна.

— Думаешь, это она? — сморщился Роуэн.

— Возможно, — качнул головой Портер.

— Эй, Фурия! — окрикнул её сержант. — Документ есть?

— Что я не вру? — улыбнулась девушка.

— Что ты не врёшь, — мрачно согласился мужчина.

— Есть.

— Медленно достаёшь его левой рукой. Без резких движений. Томмаш… Нет, ты всё изгадишь. Капрал!

— Мартин, возьми у неё свиток, — среагировал Портер, обращаясь к своему подчинённому.

Вперёд выступил белобрысый малый. Шагал напряжённо, по широкой дуге, стараясь не попасть под линию огня.

Томмаш бы точно попёрся напролом и закрыл её от болтов.

Зайдя сбоку, рядовой принял из рук всадницы бумагу и отнёс её сержанту.

Роуэн долго изучал её. Вдоль и поперёк. Разве что не лизнул сургучную печать.

— Выходит, не брешете? — наконец, сдался он.

Изменился даже тон. С грубого на нейтрально-вежливый.

— Выходит, так, — пожала плечами Фурия.

— Опустить арбалеты, — тяжело выдохнул Роуэн.

Не хватало ещё аристо ненароком пристрелить. Пусть даже младшую. Вони будет до небес.

— В чём эти красавцы провинились? — произнёс грузный офицер, указывая на залитую кровью мешанину тел.

— Сожгли трактир. Покалечили троих человек. Издевались над невинной женщиной. Собирались добить их всех. Напали на меня.

Вот дерьмо!

Если первые преступления ещё можно было подвести под каторгу, то нападение на аристократа имело лишь один приговор — виселица.

— Свидетели есть? Где все произошло? — уточнил Роуэн.

— В Лангтене полная деревня свидетелей. Там и схватила их. Прижмёшь местных хорошенько, они тебе будут соловьём петь, лишь бы самим под удар не попасть.