Генриха также обвиняли в низкопоклонстве перед Францией. «Потерявший стыд и не знающий, что такое верность отечеству, он дерзнул дать Карлу полное право на трон Франции, за который народ Англии боролся более ста лет… главарь изменников» признал право французов на Гасконь и даже на порт Кале.

Королевские прокламации, как правило, живописали и то, что ждет англичан в случае победы Генриха Тюдора — убийства, казни, грабежи, мародерства и прочие беззакония.

Разумеется, Тюдоры и их сторонники проявляли не меньшую активность. Несмотря на все усилия королевских чиновников, прокламации мятежников регулярно доставлялись в Англию. Чаще всего педалировалась тема «принцев в Тауэре». Ричард III открыто именовался «самозванцем и убийцей, жестоко и дерзко захватившим власть».

Победа в информационной войне не досталась никому, но временный перевес был на стороне законного монарха. Ричард III успешно задействовал административный ресурс, в итоге ему удалось сформировать стойкий стереотип. Как минимум до середины XVI в. англичане муссировали слухи о том, что отец Генриха VII был незаконнорожденным, что предки Тюдоров были слугами и лавочниками и т.д.

В декабре 1484 г. обстановка в Англии была не вполне спокойной. Ричард III начал готовить сбор войск, хотя стояла зима и было ясно, что в ближайшие месяцы вторжение не состоится. По всей стране разъезжали королевские чиновники, издавались прокламации против мятежников, приморским городам приказали усилить защиту, Королевский совет заседал практически ежедневно.

Несмотря на заботы, королевская семья пышно отпраздновала Рождество. Ричард III наглядно продемонстрировал возрождающееся единство рода Йорков — на празднествах присутствовали все дочери Эдуарда IV. Больше того, старшая племянница Ричарда Елизавета была одета точно так же, как королева, что, по-видимому, должно было подчеркнуть ее близость к семье монарха. Елизавета Вудвиль не была приглашена, но ее отношения с королем постепенно налаживались.

К сожалению, в браке Ричарда наблюдалась обратная тенденция. Главной проблемой, разумеется, было отсутствие наследника. Вездесущие придворные отметили, что на Рождество Ричард едва ли не каждую ночь проводил в покоях своей жены, но желанная беременность, увы, так и не наступила. Вторым обстоятельством, омрачавшим союз Анны и Ричарда, было плохое здоровье королевы. Историки не могут с уверенностью утверждать, чем она была больна, но, вероятнее всего, Анна страдала от туберкулеза. Эта болезнь часто встречалась среди дам XV в. Обстановка в замках была не только дискомфортной, но и весьма нездоровой — очень плохое отопление, вечные сквозняки, духота, постоянные перепады температуры (напомним, что коридоры и часть комнат не отапливались). Все это приводило к частым простудам и делало организм крайне восприимчивым к легочным инфекциям. Итак, Анна постепенно угасала, и это еще больше снижало вероятность того, что она сможет подарить мужу нового ребенка. Отношения между супругами постепенно портились.

В конце января Анна слегла. Доктора наконец диагностировали ее болезнь как заразную и посоветовали королю прекратить близкое общение с супругой. Анна сильно горевала. По-видимому, королева не раз жаловалась придворным дамам, что Ричард ее оставил. По столице поползли слухи, в которых причина и следствие поменялись местами. Анна якобы заболела оттого, что муж к ней охладел.

Ричарду III тоже было непросто. Однажды король пожаловался архиепископу Йоркскому, что у него ничего не осталось — умер сын, жена уже не сможет родить еще одного, а теперь и она умирает. Действительно, в жизни Ричарда словно наступила черная полоса. В 1483-м ему везло — он быстро и бескровно захватил власть, легко подавил восстание, а затем все пошло под откос.

Противники короля объединились вокруг ничтожного в сущности кандидата — нищего эмигранта с сомнительными правами на престол, он потерял сына и почти потерял жену. Возможно, Ричарду казалось, что над ним тяготеет какой-то злой рок. Современники наверняка усматривали связь между всеми этими событиями, а пропагандистские листовки с другой стороны Ла-Манша открыто называли происходящее Божьей карой.

В середине марта Анна Невиль умерла. Ее тело со всеми почестями было захоронено в Вестминстерском аббатстве. Ричард искренне переживал смерть жены, на похоронах он плакал и не скрывал слез. Брак Ричарда и Анны был долгим и, вполне возможно, до определенного момента счастливым. Тем не менее для укрепления власти королю необходимо было срочно найти новую супругу.

Именно в этот момент в столице распространились довольно странные слухи — Ричард якобы планировал жениться на родной племяннице — старшей дочери Эдуарда IV Елизавете. Воспринимать эту версию всерьез вряд ли возможно. Не говоря уже о недопустимо близкой степени родства и чудовищном общественном резонансе, этот брак противоречил принятому Парламентом акту, которым дети Эдуарда IV и Елизаветы Вудвиль признавались незаконнорожденными. На наш взгляд, такой союз мог принести Ричарду не пользу, а вред. Вполне вероятно, что эти слухи распускали агенты Тюдоров.

В любом случае Ричард счел необходимым официально «расставить точки над “и”». Король собрал духовных и светских лордов, чиновников и наиболее именитых горожан и торжественно поклялся, что никогда не собирался брать в жены Елизавету Йорк. Через несколько дней Ричард III направил гражданам Йорка письмо, в котором сетовал на распространение лживых слухов и призывал им не верить.

На самом деле у Ричарда были совсем другие планы. Своей будущей супругой он видел не Елизавету Йорк, а кого-то из наследниц дома Ланкастеров. Идея матримониального объединения враждующих династий, что называется, витала в воздухе. Если Генрих Тюдор получил поддержку части сторонников Йорков в обмен на обещание жениться на дочери Эдуарда IV, почему бы Ричарду не прибегнуть к той же тактике?

В 1485 г. можно было выбирать между двумя невестами. Обе они были праправнучками основателя дома Ланкастеров — Джона Гонта. Как известно, Джон Гонт был женат дважды. Его дочь от первого брака стала женой короля Португалии. Затем эту примесь крови Ланкастеров унаследовала португальская принцесса Джоанна. Дочь Джона Гонта от второго брака вышла замуж за короля Кастилии. Их внучка принцесса Изабелла также могла претендовать на английский престол. Необходимо подчеркнуть, что с формальной точки зрения и Джоанна, и Изабелла имели куда больше прав на корону, чем Генрих Тюдор. Напомним, что прадед будущего короля появился на свет в результате любовной связи Джона Гонта и Катрин де Роет; впоследствии Джон и Катрин обвенчались, но их потомки были легитимизированы лишь много лет спустя.

Таким образом, брак с Джоанной Португальской или Изабеллой Кастильской сделал бы династические права Ричарда III практически незыблемыми. Оставалось определиться с выбором. Изабелле было четырнадцать, и она могла стать идеальной женой для короля, желающего основать династию. Однако Ричард решил посвататься к Джоанне Португальской, которая была на несколько месяцев старше него. Тридцать три для XV столетия возраст немалый. В эти годы дамы обычно имели взрослых детей и начинали задумываться о душе. Перспектива появления ребенка в браке с ровесницей была довольно сомнительной, и все же Ричард решил рискнуть. В 1485 г. наследником прав Ланкастеров был король Португалии Жуан II и его дети. Сразу же за ними в этой виртуальной очереди стояла сестра Жуана принцесса Джоанна. Права Изабеллы были чуть хуже.