Вот же скоты!

— Дань, — проскулила Светка, — очень нравятся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Дело-то ваше, но тебя папаша, — беззлобно шикнула Алёнке, — с потрохами сожрёт, если ты домой простого смертного женихом приведёшь!

Это не шутка. У неё отец прокурор.

Вот же засада!

— Ты так далеко смотришь, — покраснела Алёна. — Мне бы с ним вообще заговорить, а там… твой муж мог бы замолвить словечко перед моим.

А вот это вообще несусветная наглость, зато в лоб.

— А я думала у нас бескорыстная любовь, — нарочито подосадовала, но чтобы подруги расслабились, отмахнулась: — Лан, сейчас, — буркнула, к своим «братьям» шагая.

— Если обидите девчонок, грохну, понятно? — отчеканила, остановившись напротив охранников.

— Да ну, Дань, мы не развлекать малолеток приехали, — отвернулся Гавр.

— Ага, тогда глаза не ломайте. Вы уже свою озабоченность выдали! — заверила без шуток. — Раньше думать было нужно, а теперь не портите моим подругам праздник…

— Молодые больно, — косясь друг на друга, словно выискивая поддержки, пробормотали мужики.

— Если вы надеетесь на моё осуждение — хрен дождётесь! А девчата там грустят, плесневеют. Можете сидения до дыр протирать, изображать из себя глупое благородство, а их более смелые и беззаботные уведут.

— Такие ветреные? — вскинул брови Тернистый.

— Не тупите. Это же Выпускной! День — огромных ошибок и отчаянных поступков!

— Они совершеннолетние хоть? — сбивчиво уточнил Гавр.

— Для всяких разных неприличных дел! — заверила кивком. — Хотя я намекала только на приятно проведённый вечер, — тотчас добавила, чтобы немного поиздеваться. Мужики на меня уставились, как на злобную ведьму. — Мальчики, мы уже взрослые для жизни с вами наравне… почти, — брякнула тихо и уже самой себе.

Взяла бокал с коктейлем и встала у колонны, с тоской глядя на счастливых друзей, отжигающих на танцполе в огромной тусовке таких же хмельных, диковато-радостных физиономий. Мне становилось всё хреновей. Может и некрасиво завидовать, но я завидовала. По-хорошему. По человечески, потому что тоже хотела хоть кусочек счастье… себе.

— Алик, — дёрнула бедром, избавляясь от наглого объятия друга. С тех пор, как Хан ему пригрозил, Ташкинцев перестал мне делать предложения, но друзьями мы оставались по-прежнему. Но, как бы это странным не казалось, вот такие лапанья он себе иногда позволял. Без пошлости, но на грани… и их я пыталась избегать.

— Алик! — чуть грубее, но реплика так и застыла на губах, когда настойчивее вильнула бёрдами, требуя меня отпустить, и даже рукой шлёпнуть собиралась, но до спазма в лёгких затаила дыхание.

Замерла, не зная, что было в этот раз не так, но что-то было в этом объятии со спины другое. Крепость рук, жар… и моя реакция на это! Волнение в груди, дикий бой сердца аж до печёнки ёкающего. И дрожь по телу. Никто её не вызывал кроме ХАНА. Никого мурашки так не слушались — только мужа!

А когда он плотнее прижался, загребая в кольцо рук и нагло вдыхая меня, я отравилась ИМ!

ХАН!

Чуть не рухнула, теряя сознание… руки и ноги ослабели… только звон, бьющегося бокала меня немного отрезвил, а я уже слезами давилась.

— Он так и не понял, что ты моя?.. — прошуршал на ухо Хан.

Все мои нервные клетки активировались. Все инстинкты обострились, и я умирала от счастья. Теряла связь с реальностью, тонула в НЁМ!

— А ты этого ещё не забыл? — парировала нарочито ровно.

— Даже не вкусил, — с досадой и страстью, от которой меня волной удушливой окатило.



POV Даниила/Дань

— Ты в платье! — странно подметил Хан, крутанув меня к себе лицом, но всё также удерживая в объятиях.

— И до сих пор в ленточке, — в свою очередь напомнила. — А у меня праздник в разгаре. Я пьяненькая и на всё готовая, — лживо подосадовала.

— Провоцируешь, — прошелестел хрипловато Хан, меня в себя крепче вжимая.

Я, обмирая от счастья, слушала громкий стук его сердца.

— Ты мне начало совместной жизни испортил, — капризно укорила. — Как женщину почти растоптал, — упрекнула беззлобно, но звучать хотела.

— Ты мне вообще привычную жизнь разрушила, — тихо буркнул Хан, — и ничего… я ещё с тобой…

— То есть о разводе и правда не думал?

— Убить хотел, развестись — нет!

— Мило… — даже улыбку вызвало. Обвила за шею и бессовестно подышала своим новым наркотиком.

— Мило, — вторил глухо Хан, но его голос дрожал. — И что это значит?

— Что я тебя изнасилую здесь, если ты меня, наконец, не отвезёшь домой, — прошептала как на духу, от блаженства млея.

* * *

— Значит всё? — Я чуть настороженно глянула на Хана, когда мы сели на заднее сидение в машину. — Марго и Яр… — пояснила.

— Они больше тебя не побеспокоят, — только авто тронулось, коротко отозвался муж, напряжённо смотря перед собой.

— Их… ты? — голос надломился.

— Не забивай этим свою голову…

— Ты опять собираешься держать меня в стороне от всего? — не собиралась скандалить, но вопросы рождались. — Я не лезу в драки. Не требую невозможного! Но я часть твоей семьи! Так что не смей уничтожать, во что я верила всё это время и рушить мои мечты…

Хан мрачно покосился, нажал кнопку, и нас от первых кресел отрезало стекло:

— Детство закончилось, Дань. Взрослая жизнь другая и случается разное, я не хочу, чтобы ты была в чём-то замешана. И если что-то случился, надеюсь, ты научишься переживать это стойко, — говорил спокойно, размерено.

— Это ты сейчас о чём? — моё сердце как-то сжалось в груди. Остро ощутила, что меня предали. — Мне по магазинам ходить и вести праздный образ жизни? А ты в грязи возиться и опять по шлюшкам скакать?

— Я этого не говорил.

— Только посмей! — пригрозила смехотворно. — Я не позволю! Я не бываю на чуть-чуть… И лучшей жены тебе не найти! — прозвучало дерзко и самонадеянно, но я привыкла говорить, что думаю. — Ты и сам это знаешь!