У нас есть еще одно высказывание Иринея по поводу данного спора[390]: «Апостолы велели, чтобы мы "не осуждали за пищу, или питие, или за какой–нибудь праздник, или новомесячие, или субботу" (Кол. 2:16). Откуда тогда эти войны? Откуда эти расколы? Мы соблюдаем праздники, но под действием закваски коварства разрываем Божью церковь на части и соблюдаем внешнее, отвергая лучшее, веру и милосердие. О том, что такие праздники и посты не угодны Господу, мы слышали от пророков». Воистину евангельское отношение человека, который вторит учению святого Иоанна и его последним словам: «Дети мои! станем любить».

4. В течение III века римская практика укоренилась повсюду на Востоке и, предвосхищая конечный результат, Никейский собор 325 г. утвердил ее как закон для всей церкви. Собор постановил, что христианам не подобает следовать обычаю неверующих, враждебных иудеев, и велел всегда праздновать Пасху в первое воскресенье после первого полнолуния, следующего за весенним равноденствием (21 марта), и всегда после иудейской пасхи[391]. Если полнолуние приходится на воскресенье, то Пасха отмечается в следующее воскресенье. Согласно этому постановлению, Пасха могла отмечаться в промежуток с 22 марта по 25 апреля.

После этого квадродециманы стали повсюду считаться еретиками и наказывались как таковые. Антиохийский синод 341 г. отлучил их от церкви. Монтанистов и новациан также обвиняли в квадродециманстве. Последние следы этого обычая исчезают в VI веке.

Но желанное единообразие в соблюдении Пасхи по–прежнему не было достигнуто из–за разницы в определении пасхального воскресенья по фазам луны и весеннему равноденствию, которое у александрийцев приходилось на 21 марта, а у римлян — на 18 марта; так, например, в 387 г. римляне праздновали Пасху 1 марта, а александрийцы — только 25 апреля. Кроме того, на Западе сам способ подсчета был изменен и вызвал возобновление пасхальных споров в VI и VII веках. Христиане древней британской, ирландской и шотландской церкви, а также ирландские миссионеры на континенте придерживались старого цикла в восемьдесят четыре года, в отличие от более позднего, дионисийского или римского цикла в девяносто пять лет, поэтому были заклеймлены своими англо–саксонскими и римскими оппонентами как «квадродециманы», хотя и несправедливо, ибо они всегда отмечали Пасху в воскресенье между 14 и 20 числом месяца (римляне — между 15 и 21). В конце концов римская практика восторжествовала, но затем, при Григории XIII (1583 г.), Рим снова изменил календарь. И Восточные церкви по сей день придерживаются Юлианского календаря, отвергая Григорианский, а потому восточные праздники Пасхи не всегда совпадают с западными.

Всех этих бессмысленных споров обрядового характера можно было бы избежать, если бы Пасха, с некоторыми изменениями древней азийской практики относительно времени завершения поста, была, как и Рождество, сделана фиксированным праздником, — по крайней мере, с закреплением недели, если не самого дня ее празднования.

ПРИМЕЧАНИЯ

Связь этого спора с проблемой авторства Евангелия от Иоанна была сильно преувеличена критиками тюбингенской школы. Доктор Баур, Швеглер, Гильгенфельд, Штраус (Leben Jesu, new ed. 1864, p. 76 sq.), Шенкель, Шольтен, Сэмюэль Дэвидсон, Ренан (Marc–Aurele, р. 196) пользуются им как веским аргументом против авторства Иоанна. Их доводы выглядят так: «Азийская практика была основана на вере в то, что Иисус ел иудейскую пасху со Своими учениками вечером 14 нисана и умер 15; эта вера несовместима с данными четвертого Евангелия, в котором смерть Иисуса, истинного Пасхального Агнца, датирована 14 нисана, сразу перед принятым у иудеев пасхальным ужином; следовательно, четвертое Евангелие не могло существовать, когда в 160 г. по Р.Х. впервые разразились пасхальные споры, или, во всяком случае, оно не могло быть трудом Иоанна, на авторитете которого азийские христиане так уверенно основывают свои пасхальные обычаи».

Но существование ранних свидетельств в пользу подлинности Евангелия от Иоанна, относящихся к первой четверти II века, показывает неверность этой предпосылки, так что и вывод оказывается неверным. При более внимательном изучении соответствующих отрывков из Иоанна оказывается, что он не противоречит синоптическим повествованиям, датирующим последнюю вечерю 14, а распятие — 15 нисана. (См. об этой хронологической проблеме в т. 1, § 16, а также в упоминаемых там авторитетных источниках, особенно у Джона Лайтфута, Вислера, Робинсона, Ланге, Кирхнера и Мак–Клеллана).

Витцель, Стейтц и Вагенман возражают против вывода тюбингенской школы, отвергая ее основную предпосылку, и заявляют: азийский обычай (в соответствии с мнением тюбингенской школы и их собственным толкованием хронологии Иоанна) предполагает, что Христос, как истинный пасхальный агнец, умер 14, а не 15 нисана. Здесь мы возражаем следующим образом: 1) Это противоречит отрывку из Аполинария в «Пасхальной хронике», цитируемому на стр. 154. 2) Между идеей, что Христос умер как истинный пасхальный Агнец, и синоптической хронологией нет противоречия; первому учит Павел (1 Кор. 5:7), которого цитировали в подтверждение правильности римской практики, и об обоих моментах говорили отцы церкви; здесь важно не временное совпадение, а факт. 3) Очень маловероятно, чтобы в изначальной традиции были какие–то разногласия насчет времени смерти Христа, и гораздо проще согласовать хронологию Иоанна с синоптической, чем наоборот.

Мне представляется, что азийский обычай празднования 14 нисана был связан с воспоминанием о последней пасхе Господа, что предполагало обязательно и воспоминание о Его смерти, подобно каждому проведению вечери Господней. В любом случае, эти древние пасхальные споры вообще не связаны с хронологической проблемой или настоящей датой смерти Христа; речь в них идет о том, в какой день недели и каким образом ее ежегодно вспоминать. Вопрос ставился так: отмечать Пасху 14 нисана или в воскресенье, в праздник воскресения, вне зависимости от иудейской хронологии.

За Пасхой следовал праздник Пятидесятницы[392]. Основанием для этого праздника был иудейский праздник жатвы. Пятидесятницу христиане отмечали повсюду уже во II веке в память о явлениях и вознесении воскресшего Господа на небеса, — отсюда его радостный характер. Все пятьдесят дней — Quinquagesiта — праздновались как одно большое воскресенье с ежедневным причастием, молитвой стоя и отсутствием постов. Тертуллиан говорит, что все языческие праздники вместе не стоят одной христианской Пятидесятницы[393]. В этот период на публичных богослужениях читали Деяния апостолов (в Греческой церкви так делают до сих пор).