– Чего я не понимаю, – наконец спросил Кэллум, – так это почему я не могу пробиться к тебе, когда ты спишь. У меня получается это со многими другими людьми, но только не с тобой.

– Я редко помню свои сны, но у меня не было причин говорить тебе об этом. Я запомнила сон о Ричмонде, но потом – ничего. Тем не менее я просыпалась с чувством, что упустила что-то важное, какую-то существенную зацепку. Это имело отношение к тебе?

– Наверное. Я не оставлял попыток, потому что так ты казалась мне ближе. – Он обнял меня крепче, и я почувствовала легчайшее прикосновение его руки к моему плечу.

– Когда ты понял, что Кэтрин украла амулет?

– Это было действительно очень странно. Я шел к твоему дому с Оливией. Она по-прежнему грустила из-за того, что все испортила, но радовалась предстоящей прогулке со щенком, и тут неожиданно все вокруг меня начало меняться.

– Что ты имеешь в виду?

– Как будто кто-то наложил новый светофильтр на весь мир, но что именно изменилось – непонятно. Просто все стало другим. Оливия ничего такого не заметила, но я разволновался и заставил ее бежать быстрее. Я чувствовал, что амулет рядом с твоим домом, и поначалу не слишком беспокоился, но затем он неожиданно начал быстро передвигаться, и я решил, что ты села в поезд или в машину, и я потерял твой след. Мы с Оливией остановились и стали думать, что делать дальше. Я знал, что ты собиралась гулять с собакой, но твои планы явно изменились, и я не мог понять как и почему.

Мы с Оливией вернулись к Святому Павлу, и я слонялся там, не зная, что делать. Меня одолевало ужасное чувство, что случилось что-то нехорошее. Ты меня не звала, и я не знал, куда податься. В конце концов, не в силах больше этого выносить, я направился к твоему дому, надеясь, что ты окажешься там раньше, чем мне придется возвращаться на ночь в Лондон. Я не хотел шпионить за тобой, но я прошел в твою комнату, чтобы попытаться понять, где ты можешь быть. И нашел там тебя, избитую, без амулета, с ужасающей аурой. Я… Я…

– Я знаю, – быстро вставила я, когда его глаза на мгновение крепко закрылись. – Той ночью я сидела у себя в комнате в надежде, что ты видишь меня, не имея никаких доказательств этого. Я рада, что ты действительно был там. – Я потянулась назад погладить его лицо, игнорируя озадаченный взгляд проходившей мимо женщины в костюме. – Когда ты понял, что браслет забрала Кэтрин?

– У меня было не так уж много подозреваемых. Было бы невероятным совпадением, если бы на тебя напал кто-то еще. Мне было невыносимо покидать тебя, особенно в таком ужасном состоянии, но я знал, что должен найти ее. Я побежал обратно в Туикенем, пытаясь настроиться на амулет. Теперь, когда я знал, что он изменился, что его носит кто-то другой, мне стало немного проще. Я нашел Кэтрин в Ричмонде и устроил ей очень малоприятную встряску. – Его лицо было угрюмым.

– И что же ты сделал?

– Я тоже могу громко кричать, особенно если подкрадусь к кому-то незаметно. – На его застывших чертах лица появилось что-то вроде ухмылки. – Ее поведение наверняка показалось посетителям того паба очень странным, ты уж поверь мне.

– Правильно. Так ей и надо.

– Она заслужила гораздо большего, но, к несчастью, оказалась способна очень хорошо мне противостоять. – Он помолчал, вспоминая тот вечер. – Мне нужно было возвращаться в собор, но первым делом утром я вернулся к тебе, надеясь, что ты все еще спишь. Я хотел достучаться до тебя во сне, но не был уверен, получилось у меня это или нет. И было так ужасно видеть тебя там и не иметь возможности общаться. Поскольку я понял, что в школу ты не пойдешь, то занялся выкачиванием мыслей, а затем вернулся, чтобы провести остаток дня с тобой. У тебя были ужасные синяки. Я готов был убить ее!

Я помнила, как рассматривала свои синяки и ссадины в большом зеркале, и тут Джош тоже увидел их.

– Мне повезло, что она не попала мне прямо по голове, – сказала я, – иначе я снова оказалась бы в больнице.

– Не смей так говорить! – Кэллума передернуло от этой мысли. – По крайней мере о тебе заботились Джош и Грейс, охраняли тебя. – Он немного помолчал, а потом улыбнулся: – Значит, ты рассказала обо мне Грейс?

Я кивнула:

– Мне нужно было поделиться с кем-то – я сходила с ума, пытаясь справиться со всем этим в одиночку. Надеюсь, ты не против.

– С какой стати? Меня потрясло то, что ты заставила ее поверить в свой рассказ, не имея ни единого доказательства.

– Это было таким облегчением. – Пришла моя очередь улыбаться. – Знаешь, ей очень хочется познакомиться с тобой. Она бы была сейчас здесь, если бы не давно запланированный визит к бабушке с дедушкой. Вместо этого она снабжала меня информацией, когда та была мне необходима. К счастью, она действительно терпеть не может Кэтрин.

– Я рад, что у тебя были помощники. Я знал, что Кэтрин не слишком приятная особа, но не мог предположить, что она – воплощенное зло, готовая к тому же убивать.

– Они с Робом два сапога пара. Злобная такая парочка. – Я потрясла головой, стараясь отогнать от себя неприятные мысли. – Значит, после этого ты постоянно следовал за мной?

– Да, я был рядом, когда ты бродила по Ричмонду. Я знал, что она не выпускает тебя из виду, я чувствовал амулет, но не мог придумать, как привлечь твое внимание, и потом, когда она говорила с тобой на набережной, ну… – Он глубоко вдохнул. – Когда она сказала тебе, что я пылаю яростью, то сильно приуменьшила мое состояние.

– Это был ужасный момент, совершенно ужасный, – согласилась я, думая о том дождливом дне, когда решила, что надежды ни на что хорошее у меня не осталось. И не смогла удержаться от того, чтобы дотронуться до амулета – проверить, по-прежнему ли он в безопасности на моем запястье.

– После всего этого я превратил ее жизнь в ад, поверь мне.

– Я не понимаю одного – почему она так взъелась на меня. Ведь у нее все мои воспоминания, и благодаря мне она снова стала человеком. Так что же ее так достает-то?

– Хотел бы я знать. Когда она носила амулет, я не спускал с нее глаз, но, оказалось, она не способна радоваться хоть чему-то. Конечно, желательно было бы видеть ее ауру для полной уверенности в этом. Она производит впечатление человека в глубокой депрессии.

– В поезде она сказала мне кое-что очень странное; это все, мол, моя вина, это я рассказала обо всем Робу, и потому все и завертелось. Но все равно непонятно, почему она меня так ненавидит. Ерунда какая-то.

Кэллум нахмурился:

– Возможно, она хотела сказать, что ты не должна была найти амулет?

– Нет, это должно иметь какое-то отношение к воспоминанию, которое забрала Оливия. Она так и не подсказала тебе, что же это такое?

Кэллум молча помотал головой.

– Не дала ни малейшего намека?

– Нет, она очень напугана.

– Бедный ребенок! Я все время забываю, что это не то же самое, что произошло, когда Кэтрин забрала все мои воспоминания, а ты сделал копию, чтобы спасти мне жизнь.