– Полы выстилают камышом только в самых бедных домах, – заявила Нисса. – Нам нужны ковры.

– В королевских покоях кое-где до сих пор кладут камыш, – дразнил Вариан жену. – Моя дорогая, неужели вы считаете, что король старомоден?

– Да! – ответила Нисса, не колеблясь ни секунды. – Кроме того, будучи холостяком, вы так экономили, что вполне можете покрыть эти расходы. Обязанность жены как раз и состоит в том, чтобы тратить деньги мужа, – в свою очередь, поддела она супруга.

В день святого Томаса прибыл королевский гонец. День выдался холодный, и граф пригласил гонца провести ночь под их крышей.

– Мы должны написать ответ, который вы доставите его величеству, – сказал он.

Гонец был очень рад гостеприимству графа. Это был младший сын какого-то сельского джентльмена, присланный ко двору, чтобы делать карьеру. Но таких, как он, в королевском дворце было не счесть, и он знал, что возвыситься над другими сможет только чудом. Но кто знает, откуда ждать чуда? Сама королева просила его доставить послание в руки графа и графини Марч. Если их ответ доставит удовольствие царственной чете, гонец получит щедрое вознаграждение.

– Нас требуют ко двору на Богоявление, – сообщил жене граф Марч, когда они остались одни в спальне. Алого цвета балдахин свисал над их ложем из мореного дуба. – Дорогая, вы будете огорчены, если мы не поедем? – Граф ласково погладил округлившийся живот супруги, и ребенок беспокойно зашевелился под его ладонью.

Нисса кое-как сумела сесть, опираясь о подушки. В последнее время ей стало тяжело носить живот, который напоминал крупный кабачок. Даже платья особого покроя, которые одолжила дочери Блейз, становились тесны в животе и груди.

– Вряд ли мне стоит показываться при дворе в таком виде, – буркнула она. – Я похожа на корову, которая вот-вот должна родить. К тому же чем королевский двор лучше Уинтерхейвена? Нет, милорд, этот ребенок послан нам Провидением. Ни одна из жен короля, за исключением принцессы Арагонской, не задержалась надолго. К тому времени, как наш сын родится, а я оправлюсь после родов и отниму его от груди, другая прекрасная английская роза вполне успеет заменить вашу кузину в сердце и постели короля, – заключила Нисса.

– Ну, пока мой дед в силе, этого не будет, – усмехнулся граф. – Помните, как герцог Томас любит власть?

– Но он же не спас от казни бедную Анну Болейн, – возразила Нисса. – Мне рассказывали, что он открестился от нее, стоило появиться признакам угрозы. Спас себя, предав ее. – Нисса снова заерзала, устраиваясь поудобнее.

– Вы удивительная женщина, дорогая, – заметил граф, – ведь и в Риверс-Эдж на праздник Рождества мы тоже не можем поехать. Вы знаете, Нисса, что мне очень жаль. Однако даже ваша матушка сказала, что было бы очень неразумно пускаться сейчас в путь. Я так и скажу королю. Смейл уже набросал черновик письма. Он очень разочарован тем, что мы не собираемся возвращаться ко двору.

– Он честный человек, но слишком много на себя берет, – заметила Нисса. – Слишком долго был здесь хозяином самому себе; вот и надеется, что так будет и дальше. Думаю, его уже не переделаешь. Будущей весной вы должны заменить его, Вариан; возьмите на это место его сына. Мы уже отправили по домам многих стариков, заменив их молодыми сыновьями и дочерями и прочей родней.

– Да, – согласился он. – Мне надоели эти бесконечные пререкания. В конце концов, Уинтерхейвен принадлежит мне; что хочу, то и делаю. Я ценю мнение Смейла, но решение должно быть за мной. – Граф следовал советам своего тестя и не пожалел об этом ни разу.

Рано утром следующего дня он вручил королевскому гонцу запечатанный свиток пергамента в кожаном футляре, призванном защитить письмо от дождя и прочих превратностей погоды. Гонец умчался во весь опор; прибыв в Хэмптон-Корт как раз в день Рождества, он вручил свиток его величеству.

– Почему они не могут приехать? – недовольно спросила короля юная королева Кэтрин. – Почему вы не приказали им явиться, как обещали мне, милорд? – И она премило надула губки.

– Граф Марч молит нас о снисхождении, – ответил Генрих Тюдор. – Его супруга ожидает ребенка и не в силах вынести тяготы путешествия. Младенец должен появиться на свет весной. Конечно, я понимаю его тревогу о здоровье жены. Скажу только, моя прекрасная роза, что завидую его тревоге!

– Но я так хотела, чтобы Нисса приехала! – продолжала стенания Кэтрин, пропуская мимо ушей его намек. – Я соскучилась по ней!

– Разве я не дарю вам все, чего только пожелает ваше сердечко, моя восхитительная женушка? – увещевал супругу король, протягивая к ней руки, чтобы заключить в объятия.

– Нисса моя подруга! – закричала королева, отталкивая короля. – Моя единственная подруга! Какой прок от всего этого, Генрих, если нельзя поделиться с любимой подругой! – Кэтрин топнула ножкой.

Король пытался понять, но не мог. Она была королевой Англии! Получала все, о чем другие не смеют и мечтать, просто по мановению своего пальчика! На что ей жаловаться?

– Милорд, вы должны заставить ее приехать, как только родится ребенок! – настаивала королева. – Мне нужна Нисса. Генрих, я хочу, чтобы она была со мной!

– Но пройдет несколько месяцев, прежде чем она сможет путешествовать, – втолковывал ей король. Разумеется, Кэтрин, которая до сих пор не понесла ребенка, не может понять. Он очень хотел ей объяснить. – Несколько недель у нее уйдет на то, чтобы оправиться после родов. Затем, как сельская жительница, она захочет кормить сама. Ребенка отлучают от груди года через два-три. К тому времени или раньше, дорогая Кэтрин, она снова окажется в положении. Вряд ли вы увидите Ниссу де Уинтер в обозримом будущем, моя дорогая! И нам нужно как следует постараться, чтобы завести собственных детей, не так ли? Вы будете заняты малышами, к чему вам тогда вспоминать Ниссу!

– Но, если Нисса не может приехать ко мне, почему бы мне не отправиться к ней? – не унималась королева. Она не любила отказываться от того, что задумала. – Разве на следующее лето не собираемся мы совершить поездку в Центральные графства, милорд? Нельзя ли мне увидеться с ней тогда?

Тяжело вздохнув, Генрих Тюдор сказал:

– Кэтрин, возможно, вам нельзя будет меня сопровождать. Вдруг вы будете в положении?

Дети! Дети! Дети! Мужчины только об этом и талдычат, думала королева со злостью. Вот и дядя, герцог Томас, донимает ее требованиями родить ребенка. Еще один сын-наследник, хором вторят все окружающие! И Генрих все время нудит о детях, даже в разгар любовных утех, когда сопит и потеет, придавив ее своей тушей. А она хочет быть молодой, жаждет развлечений!

– Я хочу видеть мою подругу, – упрямо повторила она. – И не собираюсь ждать целую вечность!

Король усадил жену на свои толстые колени и начал шарить ладонью по ее груди. У Кэтрин обнаружился ненасытный любовный аппетит. И он всегда прибегал к этому восхитительному методу, когда она начинала злиться. Королева сразу забывала свои обиды.