Впрочем, несмотря на показную уверенность, Габриэл вовсе не горел желанием передавать Гарри властям. Если постараться, даже этого упрямого осла можно заставить передумать.

Возможно, в конце концов Жак добился бы цели, но увы – ему помешал громкий свист, донёсшийся с берега под скалой.

Габриэл с мрачной решимостью расправил плечи.

– Хьюго пригнал лодку.

Габриэл подтолкнул пленника вперёд, и тот нехотя вышел на середину поляны. Инстинктивно нашёл глазами Софию – та напряжённо замерла в стороне от остальных.

Жаку и самому стало страшно. В воздухе витала угроза. Искоса он глянул на деревья. Солдат было невидно, однако Жак чувствовал их присутствие. Что произойдёт, если Габриэл и впрямь попытается его увезти? Начнётся такое, что кровопролития будет не избежать.

Будто прочтя его мысли, Габриэл встал на краю и поглядел на жену.

– Талия, идите первой.

Когда ответа не последовало, он проглотил гордость и умоляюще прибавил:

– Пожалуйста.

Талия замерла в нерешительности, разрываясь между желанием защитить мужа и осознанием, что в её присутствии он не сможет сосредоточиться ни на чём другом.

– Хорошо.

Талия нехотя начала спускаться по склону. Повисло напряжённое молчание, наконец нарушенное свистом Хьюго – значит, графиня Эшкомбская благополучно добралась до лодки. Затем Габриэл оглянулся на брата – тот в страхе нацелил пистолет на ближайшие деревья. У Жака перехватило дыхание – этот от любого шороха палить начнёт.

– Гарри, ты следующий.

Услышав приказ, тот скривился:

– Мы здесь не одни.

– Знаю, – заверил Габриэл. – Спускайся к лодке.

Гарри покачал головой:

– Нет, бери Жака и иди, а я их задержу.

Жак удивлённо рассмеялся:

– Sacre bleu. Неужели этот беспозвоночный наконец отрастил хребет?

Братья не обратили на язвительную реплику внимания – продолжали с досадой глядеть друг на друга.

– Гарри, делай что говорю, – рявкнул Габриэл.

Тот выпятил подбородок. В тусклом свете зари он казался старше своих лет.

– Нет, – упрямо ответил Гарри.

– Чёрт возьми… – Габриэл с досадой покачал головой и повернулся к Жаку: – Идите вперёд.

У того по коже мурашки побежали. Жак оглянулся на Софию. Такое чувство, будто они сидят на пороховой бочке и при малейшем движении может раздаться взрыв.

За себя Жак не боялся. Любой, кто служит Наполеону, рано или поздно привыкает к опасности. Жак давно смирился с тем, что может и не увидеть исхода войны.

Однако душу терзали опасения за Софию. Жак осторожно шагнул в её сторону.

– София, стойте где стоите, – предупредил он, – и с вами ничего не случится.

Глаза Софии вспыхнули страстным огнём, который он так долго принимал как должное.

– Нет, я должна быть рядом с вами.

– Non, София, не надо…

Слова Софии будто послужили сигналом – из-за деревьев раздались резкие звуки выстрелов. В панике Жак метнулся к Софии и повалил на землю, прикрыв хрупкое тело своим.

– Arretez![19]– прокричал Жак, слыша, как отстреливаются Габриэл и Гарри. А когда одна пуля просвистела у самого уха, предостерегающе вскинул руку. – Mon Dieu! Прекратите огонь, болваны!

Неожиданно повисла звенящая тишина, воздух наполнился едким запахом пороха. Жак рискнул приподнять голову и увидел, как схватившийся за грудь Гарри оседает на землю, и Габриэл падает на колени возле раненого брата.

Сейчас или никогда, понял Жак. Вскочил, схватил Софию и рывком поставил на ноги.

– Сюда, – окликнул французский солдат.

Жак рванулся в ту сторону, однако София покачнулась, чуть не упав.

– София, – в страхе выдохнул Жак, обхватив её за плечи. – В вас попала пуля?

– Просто ногу подвернула, – выдохнула та, упершись руками Жаку в грудь. – Спасайтесь, меня они не тронут.

– Глупая женщина, – буркнул Жак, подхватывая Софию на руки.

– Жак… – воспротивилась та, пытаясь высвободиться.

– Non, даже не пытайтесь, – отрезал Жак и кинулся к деревьям, с каждым шагом ожидая, что спину пронзит пуля.

– Но…

– Тихо.

Не обращая внимания на сердитый взгляд возлюбленной, Жак глядел только вперёд. Неужели и вправду думала, что он её бросит? Вот уж действительно глупая!

Добравшись до края поляны, Жак углубился в заросли. Ветки кустов цеплялись за панталоны, царапали лакированные сапоги. Наконец впереди показались солдаты, один из них шагнул вперёд и коротко поклонился.

– Мне нужна лошадь, – распорядился Жак, отметив, что солдат совсем ребёнок – видно, только из детской.

– Есть.

С похвальным проворством юнец скрылся среди деревьев и вскоре вернулся, ведя в поводу гнедую кобылу. За спиной шагали ещё двое солдат, по виду не старше первого.

– Схватить английских свиней? – выпалил темноволосый. Наивное лицо сияло от жажды подвигов. Ни один человек, хоть раз побывавший в настоящем бою, не рвётся повторить этот опыт.

– Non. Могут быть жертвы – вместе с командой яхты их больше, чем нас.

Жак ловко усадил Софию в седло, затем сам продел ногу в стремя, ухватился за переднюю луку и взобрался на лошадь за спиной у спутницы. Кобыла занервничала, начала пританцовывать, однако, взявшись за поводья, Жак быстро её успокоил.

– Поскачем в Кале, предупредим людей. Пусть вышлют в погоню военный корабль.

– Как скажете.

Темноволосый солдат не мог скрыть разочарования, однако, наученный подчиняться приказам, только кивнул и, сев на собственную лошадь, направился в сторону Кале.

Жак дождался, пока второй солдат сядет на лошадь и ускачет вместе с третьим, затем пустил кобылу рысцой.

– Держитесь, та belle, – пробормотал Жак. Назад оглядываться не стал. К чёрту графа Эшкомбского, вместе с проклятым братцем. Если есть на свете справедливость, оба пойдут ко дну на пути в Англию.

– Простите, Жак.

Тихий женский голос отвлёк от приятных мечтаний – Жак представлял, как Габриэл погружается на дно Ла-Манша.

Он не сразу сообразил, в чём так раскаивается София.

– За что?

– Все эти… – она запнулась, подбирая нужное слово, – неприятности – моя вина.

Ещё какие неприятности, подумал Жак. Впрочем, во всём виноват он сам.

– Отчего же?