Артем пытался было читать, но вскоре убрал книгу.

– Влажно, – сказал он, поймав ее взгляд. – Боюсь, отсыреет.

Они позавтракали сухарями и кусочками сушеных яблок, взятыми из Агано, а запили завтрак холодной водой – настроения это никому не улучшило.

Идти пришлось навстречу туману, и Кая с трудом пыталась избавиться от ощущения, что он вот-вот накроет их, как мягкое, плотное одеяло.

Туман поглощал время. Казалось, здесь времени и вовсе не было – как и пространства. Было непривычно чувствовать себя, с одной стороны, настолько незащищенной на равнине, а с другой – надежно спрятанной от посторонних глаз… Если, конечно, эти посторонние не умели ориентироваться в тумане лучше, чем она сама. Кая зябко повела плечами. Вдруг она почувствовала прикосновение – рука Артема скользнула к ее руке.

– Ты в порядке? – спросил он. Его голос звучал непривычно тихо, как будто туман, подобно тяжелой ткани, забивал легкие и приглушал звуки. – Выглядишь не очень.

– Спасибо, – отозвалась Кая, попыталась улыбнуться и почувствовала, что у нее кружится голова. Она не привыкла пугаться призраков, и все же ей стало не по себе – хотя цель их путешествия была уже совсем близко. Время от времени она поглядывала то на Артема, то на Гана, чтобы убедиться, что с ними все хорошо.

Кая не знала, как долго они шли так, когда впереди наконец показался просвет – солнечные лучи, пробивающиеся сквозь белизну, казались потяжелевшими, будто на них налип туман.

Впереди вырисовывались смутные силуэты – высокие и грозные, похожие на великанов из страшной сказки. Никогда прежде Кае не доводилось видеть настолько высокие здания.

– Это Северный город, – благоговейно прошептал Артем. – Красивый, да?

– Очень, – отозвался Ган слева, настороженно глядя на силуэты. – И наверняка полезный. И все-таки мне что-то уже хочется отсюда убраться… Поэтому давайте делать ваше дело быстрее. Кстати, вам не кажется, что сейчас отличный момент, чтобы сказать мне наконец, что это за дело?

Когда они вошли в город, был примерно полдень, и яркий солнечный свет заливал бывшие улицы, площади и дороги. Артем никогда прежде не видел ничего настолько прекрасного – и настолько печального.

Город был частично затоплен – судя по всему, это случилось с ним очень давно, возможно, вскоре после События. Ребята продвигались вперед медленно, выбирая места посуше – и все равно иногда шли по колено в воде.

Когда-то город был подчинен стройному плану – дома выстроились в строгом порядке. Улочки и проспекты, делившие городские районы на части, пересекали друг друга под прямым углом. В городе почти не было растений – кое-где змеились по осыпающимся стенам ползучие ветки, да еще мох тут и там укрывал поверхности пушистыми коврами, но нигде не было ни высокого дерева, ни хотя бы ветвистого куста. Артем, которого еще недавно пугала мысль о лесе, вдруг, к своему удивлению, подумал о том, что небольшой его кусочек был бы здесь кстати. Неясно было, почему растения решили покинуть это место, – возможно, все дело в оружии, которое в свое время превратило пригороды в серую пыль.

Краска с большей части зданий осыпалась, но причудливые разводы разных цветов рассказывали историю давних времен – когда дома были нежно-голубыми, розовыми, желтыми, белыми… Артем попытался представить, как тогда выглядел город – в годы, когда слепые окна домов переливались стеклами, а во дворах, похожих на колодцы, были разбиты клумбы… Наверное, тогда на улицах было полно людей – больше, чем Артем мог себе представить. Люди гуляли, говорили друг с другом, читали книги… Дальше фантазия Артема не шла. Ему смутно вспомнилось прочитанное – балы, театры, о которых он имел смутное представление. Были ли театры здесь?

Тут и там виделись проржавевшие остовы брошенных машин, но никому и в голову не пришло проверять их содержимое – Артем с содроганием подумал, на что они могли бы наткнуться. Вдруг он порадовался, что бо́льшая часть бывших тротуаров затоплена мутной водой – едва ли им понравилось бы то, что она скрывала. Артем вспомнил, как Каин дедушка рассказывал, что большие города превратились в огромные кладбища.

И все же Северный город был головокружительно, непривычно, необыкновенно красив – от красоты вокруг даже дышалось тяжелее, во всяком случае Артему… Хотя, возможно, дело было в спертом воздухе, не похожем на лесную свежесть, к которой он успел привыкнуть.

Дома, мимо которых они проходили, опирались на колонны, как звери – на лапы перед прыжком; смотрели на них причудливыми мордами, искусно вырезанными под крышами, козырьками над окнами. Артем почувствовал, что шея начинает болеть от того, что он все время задирал голову, силясь разглядеть верхние этажи и крыши домов. На очередной улице стояли с десяток белых человеческих фигур – Ган потянулся за стрелой, но опустил руку – перед ними были всего лишь статуи. Ни одна из них не была целой – у некоторых не хватало руки или ноги, другие лишились головы. Артем с сожалением рассматривал их покалеченные тела и, покосившись на Каю, заметил, что увиденное завораживает и ее. Артем заметил, как ее рука машинально тянется к карману – за блокнотом, и пожалел, что не умеет рисовать. Кто знает, суждено ли ему еще хоть раз увидеть нечто подобное? Ему хотелось запомнить все хорошенько – чтобы потом, в лесу или бедных домиках из дерева и камня вспоминать, что в мире все еще существует такая красота.

Штаны у него промокли до колен, но он почти не замечал этого – солнце поднялось выше, и воздух стремительно теплел. На новой улице они увидели целый ряд черных искусственных деревьев, изукрашенных завитушками. Верхушку каждого из деревьев венчал большой белый шар – некоторые были разбиты.

– Красиво, – нарушила молчание Кая, и ее голос неожиданно громко прозвучал в мертвой тишине, царившей вокруг.

– Кажется, когда-то они освещали путь, – сказал Артем, стремясь скорее озвучить догадку. – Это были фонари.

– А как насчет фигур людей?

– Не знаю, – Артем пожал плечами. – Наверное, просто для красоты.

Они немного помолчали, задумавшись. «Для красоты» – это звучало так странно и непривычно! В их мире не было места чему-то, что создавалось «для красоты», – такой роскоши никто не мог себе позволить. Люди, которые жили здесь когда-то, гуляли по дворам, говорили друг с другом и смотрели на вещи, сделанные для красоты, – не ради выживания. Какими были те люди? Теперь не узнать.

Ган единственный не выглядел впечатленным, как будто гулять по старым городам ему было не впервой; зорко и напряженно он поглядывал по сторонам – под стать натянутой тетиве у него в руках. На мгновение Артем ощутил вспышку вины – кажется, только Ган думал о безопасности, пока они с Каей были увлечены красотами мертвого города.

Когда они свернули на следующую улочку, путь им преградил обрыв. Видимо, когда-то здесь прошел большой разлом – теперь грязноватая вода водопадом стекала по тому, что когда-то было мостовой, вниз – в то, что когда-то было каналом. Канал, вышедший из берегов, превратился в продолговатое озеро, из которого тут и там выглядывали проржавевшие крыши домов, кое-где соединенные узкими мостками из мусора.