— Мужчина одет в темный костюм. Ужасно скучно, смотреть не на что, — защищался Гриффин.

— M-м… Может быть, все дело в этом? Если бы мы вернулись к первобытным временам и ходили голые…

— При такой-то озоновой дыре? Но это страшно опасно для здоровья!

Она рассмеялась, не в силах больше удерживать серьезную мину.

— Я приношу глубочайшие извинения от имени всего своего пола за то, что когда-то давно мы стали вести себя как гнусные сексисты, — торжественно заявил Гриффин. — Годится?

— Да, но запомни, я буду строго следить, чтобы тебе и в голову не пришло возвращаться на прежние позиции.

Он взял под козырек печеньем, которое держал в руке.

— Так точно, мэм!

Смеясь и болтая в том же духе, они продолжали есть, без малейшего интереса поглядывая на экран телевизора. Через несколько минут Гриффин заговорил опять.

— Джоанна…

Она как раз с сожалением рассматривала чисто обглоданную куриную ножку. Увы, мяса на ней больше не осталось.

— Да. — Положив кость на тарелку, она откинулась на спинку дивана.

— Ты сказала сегодня, что приехала сюда из-за Риген. Чтобы помочь ей.

— Я в этом уверена, — кивнула Джоанна.

— Каким образом помочь?

— Не знаю. Но если Кэролайн боялась так, что преодолела все возможное и даже невозможное, чтобы докричаться до меня, значит, Риген угрожает что-то серьезное, во всяком случае, в понимании Кэролайн. Честно сказать, мне трудно было сегодня утром уйти из дома Скотта; я себя просто уговорила, повторяя, что единственный способ помочь девочке — узнать, чего же так боялась ее мать. Меня словно что-то удерживало там.

Гриффин нахмурился.

— Почему-то у меня такое чувство, что, когда речь заходит о Риген, ты забываешь об элементарной осторожности.

Джоанна не стала пытаться отрицать это.

— Если с Риген что-то случится, я никогда себе этого не прощу. У нее же больше никого нет, Гриффин! Скотт, кажется, не испытывает к ней никаких чувств. Она… она мне поручена!

— Послушай, я согласен, что ей нужен друг. Может быть, даже защитник. Я только прошу, чтобы ты имела в виду одну вещь. Ты никак не сможешь ее защитить, если с тобой что-то случится.

— Я понимаю. Я буду осторожна.

Должно быть, он услышал в ее голосе почти неуловимый намек на раздражение, потому что улыбнулся и обнял ее.

— Я слишком похож на наседку, да?

— Ну, предостеречь меня раз-другой не помешает, но надо же и меру знать, — серьезно ответила она.

— Я просто не хочу тебя потерять.

Он поцеловал ее, потом отстранился и, очень внимательно глядя на нее своими темными глазами, провел указательным пальцем по ее бровям, очертил скулы, нос, губы. Джоанна, почти не дыша, внимала этим гипнотическим легким касаниям.

— А хуже всего то, что ты мне и не принадлежишь, — пробормотал он, продолжая водить пальцем по ее лицу, словно стремясь навсегда его запомнить. — Между нами… что-то стоит, ты не позволяешь мне приблизиться. Почему так, Джоанна?

Она попыталась сосредоточиться на том, что он говорит, отвлекшись от низкого звука его голоса, который воспринимала как ласку.

— Гриффин, мы знакомы всего неделю, и за эту неделю слишком много чего случилось. Я просто… мне нужно время, вот и все.

— Дело только в этом?

— Не только, — честно ответила она. — Я не могу тебе объяснить, насколько моя голова занята всем тем, что здесь происходит. Все эти кошмарные сны, и вопросы, и предположения… Мистика какая-то! Что-то привело меня сюда, и пока я с этим не разделаюсь, у меня просто не будет сил на большее. Понимаешь? Дело не в тебе. Дело во мне.

Он вновь обхватил ее лицо ладонями, большим пальцем легонько проводя по нижней губе.

— Значит, я должен еще немного подождать.

Джоанне хотелось что-то сказать, к примеру, что это было бы самое лучшее, но он уже опять целовал ее. И отнюдь не коротко и не легко, а так, что ее тело тотчас ответило на этот чувственный призыв, ответило так же естественно, как цветок открывается навстречу солнцу.

А потом она просто не могла ни о чем думать — в следующие несколько часов. Но когда они наконец успокоились, тесно прижавшись друг к другу в ее постели в мирной тишине ночи, она уже знала, что ей не нужно больше времени, чтобы понять, любит ли она его. Любит.

Ей только нужно было понять, что для него значила Кэролайн, и перестать думать об этой женщине.

Утром Гриффин ушел первым, потому что ему нужно было на работу. Джоанна сказала, что пойдет в город позже. Она собиралась зайти в библиотеку поговорить с миссис Чандлер, сделать еще какие-то мелкие, но необходимые дела. Да, она будет очень осторожна.

Она вышла из отеля около десяти часов и невольно изумилась, заметив, сколько многозначительных взглядов было брошено на нее, пока она пересекала вестибюль, — то ли официант уже успел всем все рассказать, то ли отъезд Гриффина утром не прошел незамеченным. Опять-таки, его «Блейзер» всю ночь был припаркован около отеля.

Все на виду — живешь, как в аквариуме. Тем не менее Джоанне скорее нравилось то, что все всё про всех знают. Ей казалось, что неприкосновенность частной жизни — не слишком дорогая цена за обретаемое взамен чувство общности.

Она зашла в библиотеку поговорить с миссис Чандлер. Разговор был коротким, но, когда она, в очередной раз поддавшись необъяснимому импульсу, спросила библиотекаршу, не заметила ли та чего-то необычного в поведении Кэролайн, ответ ее удивил.

— Пожалуй, только одно. Она была здесь где-то за неделю, за две до аварии, и интересовали ее странные вещи: где можно посмотреть, какие страны не имеют с Соединенными Штатами договора о взаимной выдаче преступников.

Джоанна нахмурилась.

— То есть она хотела узнать, куда, не боясь ареста, может податься американский преступник?

— Да, именно такие сведения она желала получить. Сначала я очень удивилась, но ведь естественно, что люди приходят сюда именно с необычными вопросами, так что вскоре я выбросила это из головы.

— А она не показалась вам расстроенной или нервной?

Миссис Чандлер чуть прищурилась.

— Честно говоря, я не помню. А почему вы об этом спрашиваете, Джоанна?

— Я просто стараюсь узнать о ней все, что возможно, — пожала плечами Джоанна, не вдаваясь в подробности.

— Простите, но я в этом сильно сомневаюсь, — улыбнулась библиотекарша. — Но не волнуйтесь, я не буду требовать от вас правдивого ответа. Рано или поздно я все равно все узнаю.

— Одно из преимуществ жизни в маленьком городке?

— Ну, правда всегда выходит наружу независимо от места жительства. Но нельзя не согласиться, что порой сплетня — большое зло. Вот как сейчас. Я не стала бы осуждать Кейна Барлоу, если он уехал в Портленд.