Игорь знал об этих материалах со слов отца. Но он не видел их, потому что отец тщательно и далеко их спрятал. Сделал несколько отпечатков с фотографий и увез в неизвестном направлении. А эти самые фотографии позже сыграли трагическую роль и в биографии Рустама Сабирова, и в семье Коробовых, которым пожилой вор помогал, правда, не без корысти и для себя.

Рустам пострадал из-за ошибки со стороны Олега Коробова. С одним из журналистов у него состоялась приватная встреча. Олег сказал сыну, что под строгим секретом передал журналисту две фотографии, на которых присутствовали губернатор и Васильчиков посреди пирующей братвы. Парень-газетчик в восторге заявил, что это сенсация и уж он-то знает, как распорядиться с умом полученными материалами.

Знал он или не знал, вопрос третий, но, вероятно, решил сделать на этих фотографиях хорошие деньги и с этой «благородной» целью предложил — только подумать кому! — Васильчикову выкупить у него компромат, который, в случае несогласия, может быть напечатан в очередном номере газеты и даже быть показанным в местных новостях на телевидении.

Закончилась эта история тем, что избитого журналиста доставили в больницу с множественными переломами. Дескать, он катался в парке на «американских горках» и сверзился на грешную землю — сам виноват, надо было прочно пристегиваться. А он, придя в сознание, и сам не отрицал, что «лопухнулся» в парке на аттракционах. Никаких документов, как и прочих материалов, у него при себе не оказалось.

Но дальше события последовали по нарастающей. Наверняка парень сознался, от кого получил компромат. За Олегом, разумеется, следили, и довольно плотно. Просто он сам, как человек в таких делах малоопытный, не замечал явных вещей. И не слушал сына, умолявшего его остерегаться. Но уж такая у них порода — все Коробовы были от рождения упрямы.

Короче, первым исчез Рустам. Коробов исподволь, от стариков Сабировых, узнал, что «старшой» погиб. Затем настала очередь и самого Олега. Его перехватили прямо у ворот фабрики. Охрана видела, как старшего Коробова догнала «девятка», из которой выскочили четверо молодцов в камуфляжной форме и с черными масками на мордах, накинулись на «форд» хозяина фабрики, выхватили его из машины, стукнули, чтоб не брыкался, и, засунув его к себе в багажник, вскочили в машину и мигом умчались. И вся эта операция по захвату длилась не более полутора минут. Охрана и сообразить-то не успела, что происходит. А когда сообразили, «девятки» уже и след простыл.

Поначалу грешили на спецслужбы, уж больно ловко все получилось, как в кино. Но куда бы Игорь ни обращался, ему везде говорили, что ничего об исчезновении Олега Коробова не знают. Милиция вяло объявила пропавшего в федеральный розыск. В областном управлении ФСБ ответили на запрос, что сотрудники управления в описываемой Игорем операции не участвовали, да и сама операция подобного рода не проводилась.

И, наконец, настал черед самого Игоря.

Операция по его захвату была проделана в высшей степени элементарно.

Отцовский «форд», на котором он ехал, ловко взяли в «коробочку» бордовая «шестерка» и микроавтобус «шевроле». Игорь и сообразить не успел, как из микроавтобуса выскочили люди в омоновской форме, выхватили его из машины, врезали пару раз по почкам, печени и закинули на пол в микроавтобус. И пока он лежал и медленно приходил в себя, в машине его шел милицейский «шмон».

Из того же микроавтобуса вышли двое людей, которые «оказались» понятыми. В их присутствии из-под сиденья «форда» были извлечены пакетик с наркотиком и пистолет Макарова. Что тут же и зафиксировали в протоколе.

А затем Игоря повезли из города.

Это было страшное путешествие. Майор милиции Казарин — Игорь уже знал его и по рассказам отца, и сам однажды видел — разбил ему все лицо, тыча стволом пистолета в нос и рот. И делал он это с каким-то откровенным садистским наслаждением, каждый свой удар сопровождая фразой: «Ну говори, где тебя завалить? Здесь или поглубже в лес отвезти, как твоих родственничков?»

Вот из этой реплики Игорь и узнал теперь о судьбе своего отца. И кто его захватил, бандиты Журавлева или менты Казарина, значения уже не имело. И те, и эти — отпетые уголовники. Следовательно, и ждать от них нечего, кроме страданий.

Насчет страданий Игорь не оговорился. Его три дня, в буквальном смысле, пытали в какой-то избе, вдали от города. Требовали, чтобы он сознался, где его отец спрятал документы с компроматом. Как Игорь ни уверял, что ничего об этом не знает, пытки не прекращались. Казарин лично надевал на него целлофановый пакет и держал до тех пор, пока сознание не оставляло Игоря. Его лупили по пятками, ребрам, животу. А все из-за чего?

На третий день «тайна» раскрылась. В избушке появились адвокат Васильчиков — самодовольный, упитанный, заметно подшофе, а с ним нотариус, который назвался Ефремовым. И они оба предложили Игорю, во избежание печальных последствий, подписать дарственную на фабрику, которая, оказывается, по закону о наследстве, а также по завещанию братьев Коробовых отныне принадлежала ему. Все необходимые бумаги были уже изготовлены, оставалось дело только за подписью владельца.

Пытка продолжалась еще сутки, после чего Игорь просто не выдержал и… подписал эту проклятую бумагу.

Вместе с «дарственной» адвокат и нотариус покинули избушку, искренне пообещав Игорю, что на этом акте его мучения прекращаются, а дальше все будет идти по закону…

Этот закон, в лице судьи Самохвалова, отнесся без предубеждения к несчастному молодому человеку, избитому неизвестными бандитами. Помощник районного прокурора Моисеенков, поддерживавший обвинение, потребовал четырех лет общего режима. Защитник, назначенный судом, не возражал, и судья утвердил это решение.

И вот два года прошло. Но Игорь ничего не забыл. Ни тех, кто издевался над ним, ни их приспешников. И когда в колонию пришла весть о казни троих мерзавцев, здесь эту весть многие отметили как праздник. А теперь даже заключаются ставки, кто будет следующим. Некоторые «ставят» на прокурора, другие на генерала Полтавина. Но лично он, например, считает, что следующим должен быть наказан майор Казарин. Причем показательно, чтоб другие запомнили и обгадились со страха.

Самое печальное заключалось в том, что Александр Борисович прекрасно понимал Игоря Коробова и глубоко ему сочувствовал.

Игорь, кажется, уловил это внутреннее душевное состояние Турецкого, когда тот сказал, что, в сущности, дело с родительской фабрикой, если умело взяться за эту проблему, в принципе исправимо. Найдется и человек, который будет им заниматься. Тут Александр Борисович с легким злорадством вспомнил Юру Гордеева — нечего отлынивать. Все за него делай, а он будет себе купоны стричь! Ах какие мы умные — адвокаты!

Но гораздо важнее было другое. Игорь решился и сказал, где его отец спрятал материалы. И даже на оторванном Турецким листочке из блокнота написал своей бабушке несколько строк и расписался. Иначе она бы никому не поверила. Уж такая она — мудрая старуха. И характер — кремень. И вот это было теперь действительно самым главным.