– Как ты… Зачем ты…

– Зачем? – Тиш отстранилась на дюйм. – Не будь идиоткой, – прибавила она более нежно, обхватив лицо сестры руками. – Теперь все будет в порядке. – Когда Дафна лишь покачала головой, Тиш обхватила ее подбородок крепче. – Да, будет. Клянусь! Мама и папа приедут завтра. Они не смогли вылететь раньше из-за метели, но…

– Нет! – Дафна вырвалась и обратила на Еву взгляд, полный ужаса. – Они не должны сюда приходить. Ты не должна быть здесь.

– Это почему же, черт побери?

– Он так велел. Уходи. Уходи. Он разозлится. Он будет в ярости, если узнает, что ты здесь.

– Он умер, – сухо сказала Тиш, вновь обхватив руками лицо Дафны. – Он умер, Дафна, все кончилось. И ты меня больше не оттолкнешь. Ты не оттолкнешь нас опять, Дафна. Мы твоя семья.

На глазах Дафны выступили слезы. Она заплакала, цепляясь за Тиш.

– Все будет хорошо, – пробормотала Тиш. – Обещаю. Я теперь здесь. Я здесь.

– Дадим им минутку, – предложил Нобл, указывая на дверь.

Когда Ева вышла с ним в коридор, он глубоко вздохнул.

– Хороший признак. Она впервые плачет не от страха или боли. Это вы сообщили сестре?

– Да.

– Я не мог. Если пациент против, то я не имею права. Очень рад, что вы решились. Теперь начнется ее исцеление. Потребуется много времени, но оно начнется.

– Она ждет от вас подсказок.

– Я не стану ей потакать. Привыкла получать указания: что делать, что надевать, как себя вести… – Дел пожал плечами. – Ей тщательно промыли мозги. Но я все же профессионал.

– Я тоже и вижу, что на самом деле она кое-что помнит. Она только что солгала.

– Если так, то из страха. Ее все еще мучают кошмары, даже легкие галлюцинации. Иногда она говорит, что в комнате были дьяволы.

– Во множественном числе?

– Да. Потом ее охватывает стыд, и она извиняется. Ее психика – тонкое стекло, которое уже треснуло. Слишком сильно надавишь – разобьется. И трещина зарастет не скоро.

– Едва ли я оказываю чрезмерное давление.

– Поверьте, я собирался быть к вам очень строгим. Но вы хорошо с ней обращаетесь, поэтому она вам отвечает. Если она солгала, то потому, что не готова. Вряд ли ложь для нее – привычная манера поведения.

Доктор оглянулся на дверь.

– Приезд близких поможет ей поправиться и, честно говоря, снимет груз с моих плеч. Я мог бы растянуть ее пребывание здесь еще на день или два, поскольку она как-никак вдова Страццы, но физически она готова покинуть больницу.

– Мне нужно вернуться в палату. Хочу узнать, где она будет, когда отсюда уйдет.

– Да. А я предложу принести для сестры раскладушку. Надеюсь, сестра останется с ней на ночь.

Когда Ева вошла, две женщины лежали, обнявшись, на кровати. Тиш – все еще в пальто и сапогах – успокаивающе гладила Дафну по волосам.

Она подняла палец этой гладящей руки, останавливая Еву.

– Мне нужно кое-что устроить, а потом позвонить маме и папе, сообщить им, что я здесь.

– Не уходи.

– Не уйду. Мы устроим пижамную вечеринку. Помнишь, как раньше? Я только позабочусь кое о чем, прямо тут, за дверью, потом надену пижаму, мы закажем мороженое и устроим видеомарафон. Но сначала пицца, да? Пицца, мороженое… до боли в животе.

– Прости, Тиш. Я ужасно виновата.

– Молчи.

Тиш слезла с кровати и пошла к двери. Кивком головы она позвала Еву за собой.

– Я так зла, что, наверное, буду говорить бессвязно… – На ее глаза навернулись слезы, и она вытерла их тыльной стороной ладони. – Нет, нет, нет, не плакать. У меня не получилось сразу вылететь из-за проклятой метели, пришлось ждать, когда откроют транспортные центры. Я должна была быть здесь.

– Теперь вы здесь, – сказала Ева.

– Вы – коп, которая мне звонила.

– Даллас. Лейтенант Даллас.

– Спасибо. – Тиш протянула руку, затем повернулась к Делу. – А вы – доктор, который заботился о ней.

– Дел Нобл.

– Спасибо. – Она пожала руку и ему. – Я хотела бы поговорить с вами обоими подробнее, но ее нельзя оставлять надолго одну. Я останусь здесь на ночь.

Она произнесла это, как вызов.

– Я принесу вам раскладушку.

– Не надо. Можете принести, если это больничное правило, но ее кровать достаточно большая. Когда ее выпишут?

– Возможно, завтра. Ей нужно будет приходить сюда на осмотры, и я дам несколько инструкций, которым нужно будет следовать.

– Сделаем все, что потребуется. Мне нужен отель. Хороший, безопасный отель, где она могла бы чувствовать себя спокойно. Двухкомнатный номер, с гостиной или чем-то еще, потому что когда приедут родители, нам понадобится место, чтобы посидеть вместе, поговорить.

– Я собиралась снять номер в «Пэлэс», – сказала ей Ева. – Там очень безопасно. И двухкомнатный номер найдется. У вашей сестры есть дебетовая карта для…

– От него? – Влажные глаза Тиш стали жесткими. – От Страццы?

– От юриста, который управляет его имуществом.

– Мы этого не хотим. Мы ничего у него не возьмем. Я оплачу номер со своей карты. К черту его – не адвоката, хотя если он адвокат Страццы, он, вероятно, тоже заслуживает быть посланным к черту. Мы сами заплатим.

– Я могу забронировать номер, – спокойно сказала Ева. – Просто назовете мое имя администратору.

– Спасибо. Я очень благодарна вам обоим за то, что вы сделали для Дафны. Я рада, что он умер. И буду этому радоваться до конца своих дней. – Она оглянулась на дверь палаты. – Еще вопрос. Где бы мне сейчас найти для нее другую пижаму? Он заставлял ее носить белое. – Лицо Тиш застыло. – Я хочу, чтобы сегодня вечером она надела другую. Неважно, какого цвета, неважно, какой рисунок – пусть хоть трехголовые овцы. Только не белая.

– Я постараюсь вам помочь, – сказал Дел.

– Хорошо. Ах да, пицца и мороженое. Можно это сюда заказать?

– Устроим.

– Отлично. – Тиш глубоко вздохнула. – Хорошее начало. Мы позаботимся о ней. Мы сумеем ей помочь.

Когда Тиш вернулась в палату, Ева подумала, что да, они ей помогут.

* * *

Вымотанная до предела, Ева поехала домой, пообещав себе немного отдохнуть. Плюс кофе, кофе в большом количестве!

Ситуация улучшилась. Безопасность Мира – спасибо Рорку – усилена. Для Дафны Страцца и ее семьи заказаны комнаты, которые ожидали их прибытия на следующий день. И у Евы имелась теория, которой нужно просто следовать.

Впрочем, теорий на самом деле было множество, а въезжая в ворота, она чувствовала, как тяжелой волной накатывает усталость.