— А у меня всегда все заранее собрано, — поддразнила его Настя. — А тебе не два, а все три лишних лезвия иметь надо! Я уж не говорю о полотенцах. Планировать надо! Учитесь, курсант!

— Слушаюсь!

Иван побежал по лестницам к себе в комнату. Кирилл Аршавин, с которым он уже давно жил, тоскливо смотрел в экран телевизора. Шла передача о животных, других Кирилл терпеть не мог.

— Как здоровье?!

— Рука еще побаливает…

Аршавин недавно страховал группу курсантов, обезвреживающих очередного оборотня — при воспоминании об этих тварях Иван скрипнул зубами — и, надо же такому случиться, вывалился из вертолета. Пристегиваться при салагах рыжий посчитал ниже своего достоинства, вот и поплатился. Хорошо еще, что рухнул на деревья.

— А ты никак собрался куда-то?

— Не знаю еще, — Иван сидел на кровати и вспоминал, все ли он взял, собираясь. — Может быть. Ты не волнуйся, Кирюха, к сроку успеешь поправиться.

— В воздухе уже носится: скоро, скоро… А когда? Во, смотри, какой жирный крокодильчик! Пасть длинная, а лапки короткие. Знаешь, как с ним нужно? По глазам!

— Ты чего, в Африку намылился? Охотиться с голыми руками на крокодилов?

— Не, его на берег не вытащишь, бесполезняк… — Кирилл заворочался, баюкая загипсованную руку. — Читал просто. Они обезьян с берега утаскивают, а у тех, братьев меньших, инстинкт: по глазам его лупить под водой. Драть когтями. Крокодил, он ведь глаза защитить не может, а рана в этих реках — верная смерть. — Ну да, в реках — бактерии, жизнь так и кипит, зараза…

— Нет. Там крабы. Маленькие такие речные крабики. Они чувствуют кровь и идут на нее, те и живут, падальщики. Вот прицепится такой к раненому глазу, и начинает с этого глаза крокодила жрать. А он ничего не может сделать, понимаешь? Так его крабики и жрут, пока до мозга не доберутся. Потом вообще начинается пир… Так что крокодила надо бить по глазам, он тогда отпускает.

— Учту при случае! — пообещал Иван. — Как полезно, оказывается, телек смотреть. Ты не знаешь, Богородько еще на плацу?

— А то. Я его слышу, когда на рекламу звук глушу.

Иван спустился и бегом догнал инструктора, муштрующего новобранцев почем зря. Богородько приглашение принял сдержанно, вроде бы даже без интереса, и тут же опять принялся покрикивать на вконец измочаленных курсантов, выполняющих команды уже на чистом «автопилоте».

До обеда оставалось еще два часа. Искать Настю было поздно, возвращаться к себе не за чем. Иван прогулялся вокруг корпуса школы, размышляя о будущем. Он не знал, и не имел права знать, что затевают иерархи. Но логика событий подсказывала, что если нелюдям дает превосходство именно магия, то по ней Братство и должно нанести первый удар. Иначе не справиться, Иван уже достаточно много знал о чудовищной силе нелюдей. Если Братство промахнется, нелюди ответят — и тогда начнется глобальная война. При которой останется один выход: широко, публично обнародовать все имеющиеся у Братства сведения о нелюдях. Сначала будет шок, паника, страх… А потом нахлынет ненависть, начнется геноцид, и тогда уж ситуация станет плохо управляемой. Прагматично-циничные правители государств и самые богатые люди планеты могут даже пойти на сговор с нелюдями, особенно если те предложат им «VIP-обслуживание» — здоровье, долголетие, предвидение будущего и много чего еще. Но нелюди никогда не согласятся поделиться своими знаниями со всеми людьми, а простые люди вряд ли обрадуются соседству таких конкурентов за жизненное пространство, обязательно восстанут против них. Поведут людей за собой в этом случае, скорее всего, религиозные фанатики, потому что, естественно, ассоциироваться нелюди будут с порождениями дьявола даже у считающих себя законченными атеистами. Да, не зря Братство через подставных лиц уже наладило контакты с лидерами многих религиозных орденов, тайных обществ и даже экстремистских сект. Хочется верить, в случае негативного развития событий иерархи смогут направлять их активность в нужное русло… Но прогнозы показывают, что люди, обычные люди, с которыми «великие мира сего» привыкли уже и не считаться, объединенные общим врагом и верой, скорее всего, победят в этой войне. Победят, несмотря на всю мощь нелюдей и противостояние с собственными же правителями. Но произойдет это с такими жертвами, что радости от победы будет немного. Ведь нелюди, защищаясь, вполне способны оказывать воздействия на уровне планетарных катастроф, по мощи сравнимые с применением ядерного оружия. Правда, Братству есть, чем на это ответить… Есть разработки по защите. Но человечество может уменьшиться на три четверти, а в чем-то уникальные (при всей ненависти нельзя было этого не признать) культуры некоторых из нечеловеческих рас будут уничтожены. Необратимо. Поэтому права на ошибку при реализации плана превентивных действий у Братства нет! Возможность изменить мир так, чтобы в нем восстановилась справедливость и при этом сохранилась возможность к явному и при этом мирному сосуществованию будет только одна. И упустить ее просто нельзя!

Настя недавно лишний раз подтвердила Ивану, что по-настоящему обучить магии не способного к ней человека все-таки невозможно. Для человека маг — что-то вроде гениального пианиста. Такие рождаются единицами на целое поколение, а то и реже… Остальные будут бренчать одним пальцем «Чижика-Пыжика». Значит магия, так доступная нелюдям, и есть главный враг! По ней и бить. Как ни старался Воронин, другой путь борьбы отыскать не удавалось. Но если он понял, раскрыл планы Братства, то не должен ли немедленно доложить об этом Угрюмову? Может быть, Ивану теперь и из школы-то выходить нельзя, чтобы исключить возможность его попадания в плен. Однако именно это и мешало ему постучать в дверь к иерарху. Оказаться выключенным из игры, лишенным возможности мстить — вот что страшно.

«Если окажусь в критической ситуации, просто покончу с собой, — решил он. — Гранату в нагрудный карман, колечко под клапаном — должен успеть. Я ведь толерантный».

Так он и пробродил до обеда, а ровно за три минуты — так пристойнее — вошел в «офицерскую» столовую. На самом деле ее лишь звали так, большинство командиров предпочитало питаться как все. Просто порой иерархи вели здесь беседы, не предназначенные для ушей курсантов или даже боевых магов.

Все уже были здесь: Богородько, Алферьева, Настя и Угрюмов, своим сегодняшним видом вполне оправдывавший фамилию.

— Разрешите? — Иван замер у двери.

— Валяй. — буркнул Илларион.

— Так, я пошла пельмени закидывать, — поднялась Алферьева. — Ты все-таки думаешь, Илларион, мне не нужно лететь?

— Нет, тебе лучше остаться, — Угрюмов повертел в руках тарелку. — Я бы и сам не полетел, но Товардсон очень занят. Американцев трогать нельзя. Так что… Ну. будем мы обедать или нет?

Иван занял свое место за столом, напротив Насти. Девушка чуть поиграла бровями: не встревай. Но Угрюмов заговорил сам.

— Готов лететь, Ваня?

— Когда прикажете.

— Отлично. Степан, ты сиди спокойно, успеешь еще. Пока борт подготовят, пока погоду узнают…