Сейчас разберемся, я думаю. Я видал одного трактирщика, у него в заведении один пьяный колдун проклял все бочонки с пивом, и все пиво превратилось в известняк… - он вдруг осекся, - Только вот вроде ничего не смог сделать и потом разорился.

Глитус выглядел немного виноватым и одновременно взбудораженным. Ему явно понравилось действие кирпич-зелья.

- Проклятье, а ведь мы уже почти доехали до пригородного трактира, - сказал Амитас, который выпил больше всех и казался каким-то беззаботным, - А мы сможем эту гирю как-то выкинуть?

В итоге решили выйти из повозки, осмотреть ее и заодно проведать кучера. Как оказалось, кучер куда-то делся вместе с лошадью, а одно колесо телеги почти проломилось. Кучер довольно быстро объявился, учащенно дыша и захлебываясь собственной речью.

- Кобыла поскакала прочь, - еле переводя дух, сказал он, - Я пытался ее догнать, но куда там! Меня в детстве пешком ребята обгоняли, а тут целая лошадь. В общем, удрала она.

Глава 49. Время историй

Положение было ужасным. Несмотря на близость последней точки в пути, весь груз надо было как-то перевезти. Луд совершенно справедливо наезжал на виновника несчастья.

- Глитус, чтобы до заката солнца довез нас до города! Если мы там не будем завтра, я тебя покараю, я обещаю! Да, обещаю. А обещания я держу!

Глитус выглядел каким-то виноватым, теребил ворот рубахи и грыз ногти.

- Может, у тебя еще какое-нибудь зелье есть? – поинтересовался Амитас, - Какое-нибудь тягач-зелье? Или кучер-зелье?

Волшебник молчал и с виноватыми глазами смотрел каждому в ответ. На этот раз он действительно чувствовал себя виновным за свои шалости.

- Давайте думать, - неожиданно деловито предложил Мирон, - И искать возможные пути решения. У меня тут, конечно, много знакомых в округе, но вряд ли они нам случайно здесь попадутся. О, точно! – он поднял палец вверх, - Клясень, ты сможешь призвать своего бычка, Каруса? С колесом как-нибудь справимся, можем же и на трех покатить.

- Я не всемогущий колдун леса, - ответил Клясень, - Карус далеко, и даже если я пошлю Тирину, он не сможет нас найти и проделать такой путь.

- А если толкать? – предложил Луд и тут же засомневался, - У нас столько груза, что мы с места повозку не сдвинем. Нам поможет только какое-нибудь перышко-зелье, да, Глитус? Чтоб мы одним толчком докинули телегу до Сэльмы.

Во время обсуждения путников, раздался громкий хруст. Колесо окончательно проломилось, разлетаясь на куски скругленных деревяшек и спиц, а телега порядочно грохнулась своим углом, где было колесо, подняв дорожную пыль.

В полном замешательстве, что делать, путники решили ждать каких-нибудь встречных, но на удивление никто не проезжал мимо.

- Видать, дорогой обычно другой пользуются, - предположил Мирон, - А послушай-ка, Клясень, отправь птичку порыскать в округе, может позовет кого на помощь.

Клясень посмотрел на своего питомца, что-то нашептал ей на ухо, и Тирина, взмахнув крыльями, унеслась ввысь и в сторону.

- А это хорошая затея, - похвалил Мирона Клясень, - Не ведаю, что принесет для нас Тирина, но я верю в ее мудрость и смекалку.

Слабое нежное тепло грело застрявших на дороге путников. В запасе еще лежали мутные бутылки, в которых бултыхалось пряное пиво, и путники решили не переживать о заботах, а еще раз выпить, закусывая вяленым мясом.

Хмельное пиво еще раз потекло по глоткам отряда. День казался по-настоящему теплым, казалось, осень решила расщедриться перед своим уходом и обогреть землю перед первым снегом. Если в Серебрице путники выдыхали пар и надевали варежки, то сейчас можно было смело раздеться по пояс и плясать.

Что, в общем-то, и собирался сделать Мирон, пока его не утихомирил Амитас. Недовольный, но веселый Мирон плюхнулся в сломанную повозку, так и не надев рубаху.

- Давайте хоть больше друг о друге узнаем, что ли, - предложил он, смотря в облака, - Я вот Клясеня тысячу лет знаю, а кто он, где родился, кто мать с отцом, - не знаю. Скрытный ты человек, Клясень.

Клясень промолчал, а за него ответил Амитас.

- Да ты сам-то мало о себе рассказываешь, как я погляжу. Твой сударь знает, что у тебя есть жена и дети?

- Ты женат? – удивился Луд, - Почему-то я думал, что ты закоренелый холостяк, - А как ты тогда собираешься в Обитальню порядка, если у тебя семья?

- Да есть у меня жена, не скрываю я этого, - ответил Мирон, и впервые он как будто бы огрызнулся, - Никто не спрашивал, вот я и не говорил. Выгнала она меня. Второй год уж как.

- Выгнала? – не поверил Амитас, - Что ж ты такого натворил? За пьянку? Вроде как пьешь умеренно.

- Нет, не за пьянку, - сказал Мирон, и с лица его пропало хорошее настроение, - Но по пьянке я проиграл мешок серебряных. Один мошенник надул меня и стал постоянно требовать долг. Угрожал мне, жене и даже сыну с дочкой.

- Вот мерзавец! – воскликнул Луд.

- Не то слово, мерзавец, - вздохнул Мирон, - Я пообещал найти и отдать ему мешок серебряных. Вот и стал разъезжать кучером по всему Великоземью. Все заработанное отдавал жене, а она уж там сама распределяла – что на жизнь оставить, а что этому ублюдку отсыпать.

- И ты сразу же согласился вступить в отряд? – подхватил Клясень, внимательно слушавший Мирона и немного похлебывая пиво.

- Конечно, сразу, - ответил Мирон, - Там же жалованье больше, чем у кучеров. Да и что врать, я всегда мечтал там побывать.

- А семья? – спросил Луд, - Ты не увидишь их вовремя службы.

- Да почему не увижу-то? – Мирон встал, сделал добрый глоток пива и снова повеселел, - Каждая десятая неделя выходная, вот за эти дни и повидаюсь. Хватит меня жалеть! Давайте пить. Следующий Амитас.

- Что Амитас? – пожал он плечами, - Я пью.

- Да нет, историю свою рассказывай.

- А, точно, - очухался Амитас, - Так ведь я все рассказал. Про отца, про мой ржавый меч, про Углеград.

- И где, кстати говоря, твой легендарный ржавый меч? – спросил Мирон, - Продал на Драконьей ярмарке за кружку пива?

- Ну ты и остряк, я такую шутку уже раз восьмой слышу про мой меч, - ответил, отмахнувшись, Амитас, - Да никуда я его