– Маркеловы, говоришь? – переспросил Антипов. – Вот так финик!

– Ну да, Маркеловы. Торгово-промышленная фирма «Ипполит Маркелов и братья». Мой помощник разузнал, где служит Бочарников. А почему ты так удивился?

– Дмитрий, ты об этих Маркеловых что-нибудь знаешь? – ответил вопросом на вопрос Павел.

– Самую малость – были небогатыми купцами, пробавлявшимися мелкой торговлей, лет пять назад дела у них пошли на лад, стали по дешевке скупать недвижимость у банкротов, завели свой торговый дом, фабрики. Кстати, после смерти Никиты Покотилова они выкупили у Ксенофонта головное предприятие брата. Конечно, можно предположить, что были с их стороны какие-то сомнительные сделки...

– Сделки? – рассеянно переспросил Павел. – Да, были сделки, были... И на покотиловскую фабрику, стало быть, они лапу наложили. Ты знаешь, с чего эти Маркеловы вдруг так поднялись, что фабрики скупать начали? Уж не с мелочной торговли в лавочках, поверь. В лавочке у них Ипполит сидел, а старший брат, Архип Маркелов, шнифер был знаменитый. Это я тебе и без всякой картотеки скажу.

Колычев не стал просить разъяснений – за годы службы судебным следователем он усвоил, что в воровском мире шниферами именуют взломщиков сейфов, специалистов высокого класса, сродни медвежатникам. Но если медвежатники при вскрытии сейфов пользовались отмычками, украденными ключами, подобранными шифрами, на худой конец, напильником и вульгарной фомкой, то шниферы предпочитали взрывчатку. А правильно подорвать дверь сейфа – дело очень непростое и в криминальной среде уважаемое...

Антипов, между тем, продолжал:

– Архипа однажды взяли, промашка у него вышла, но украденных денег так и не нашли. И сам не выдал, сколько на следствии с ним ни бились. Так на каторгу и ушел. А братец его младшенький, Ипполит, с тех пор что-то уж больно разжился... Фирма-то на его имя записана, к нему у полиции претензий не было. И ты говоришь, «Картуз» твой у них на фирме в конторе подъедается? Что-то мне сдается, что он не столько по конторской части Маркеловым нужен, сколько для выполнения особых поручений. Надо узнать, где он каторжный срок отбывал, не вместе ли с Маркеловым-старшим? Может, там на каторге и снюхались...

Антипов плюхнулся на диван и попросил:

– Митя, ты насчет чаю распорядись. Устал я сегодня, как собака. Сейчас протелефонирую в Сыскное, пусть Бочарникова в розыск по свежим следам объявляют. Ума не приложу, как он так сплоховал с тобой? Как тебе вывернуться удалось? Спугнул его кто-то, не иначе...

– Спугнул, спугнул. Павел, я сейчас представлю тебе одного человека. Но учти, я надеюсь на твое благородство... Ты пока поговори по телефону, а я скоро вернусь.

Прыгая по лестнице сразу через три ступени, Колычев помчался в мезонин. Анастасия, понимая, что в доме чужой человек, забилась в щель между шкафом и массивным сундуком, и, войдя в полутемную комнату, Дмитрий ее не сразу заметил.

– Анастасия Павловна, где вы? – тихонько позвал он, по привычке переходя снова на «вы» и почти сразу пожалев об этом.

– Я тут прячусь, – вышла из-за массивного старомодного гардероба Ася. В ней уже не было ничего от той женщины, что совсем недавно покрывала лицо Колычева быстрыми горячими поцелуями. Глаза Аси смотрели в лицо Дмитрия по-прежнему – несколько отстраненно и с тоской, прячущейся в глубине взгляда. Колычева кольнула иголка не то досады, не то стыда – черствый сухарь, не поднялся следом за Асей, не нашел нужных слов, вот и оборвалась та незримая ниточка, что связала их в темном переулке...

Единственное, что Колычев смог теперь себе позволить – склониться и почтительно поцеловать Анастасии руку, все остальное – объяснения, слова благодарности, объятия и поцелуи – казалось ему сейчас слишком пошлым.

– Анастасия Павловна, позвольте пригласить вас в столовую. Я хочу познакомить вас с одним господином, – сказал наконец Колычев, прерывая затянувшееся неловкое молчание. – Это мой друг, он служит в Сыскном отделении.

– В Сыскном? – переспросила Ася каким-то странным тоном.

– Не бойтесь, он не опасен. Это свой человек, – поспешил успокоить ее Колычев. – Я надеюсь на его помощь в вашем деле.

– Да я вовсе не боюсь, – грустно сказала Ася и, помолчав, добавила: – Я устала бояться, Дмитрий Степанович.

Антипов, успевший устроиться за чайным столом, намазывал маслом кусок калача. Когда Дмитрий ввел в столовую даму, Павел вскочил и галантно шаркнул ножкой, как подобает хорошо воспитанному господину. Усмехнувшись про себя, Колычев подумал, что как только Антипов пытается произвести хорошее впечатление и блеснуть благородством манер, он теряет присущую ему мужественность и становится похожим на приказчика из галантерейной лавки. А его модный набриллиантиненный пробор, сверкающие запонки и галстучная булавка с золотистым топазом лишь довершают впечатление. Если бы Дмитрию не доводилось видеть своими глазами, как Антипов в одиночку брал вооруженных бандюг, агента Сыскной полиции можно было бы принять за обычного фата и мелкого ловеласа...

– Знакомьтесь – Павел Мефодьевич Антипов, Анастасия Павловна Покотилова.

Антипов галантно поклонился.

– Весьма польщен, мадам. Ожидал нашей встречи. Премного о вас наслышан. Прошу вас.

Павел любезно отодвинул стул, предлагая Асе сесть к столу.

– Неужели польщены? – с вызовом спросила она, даже не улыбнувшись в ответ. – Вы ведь обязаны меня арестовать как беглую каторжную.

Дмитрий вздрогнул – зачем она это говорит? Зачем провоцировать старого сыскаря на неукоснительное исполнение им служебного долга, он ведь может свой долг и исполнить...

– Ну с этим спешить некуда, – улыбнулся Антипов самой обаятельной улыбкой из своего арсенала.

– А я вас помню, – продолжала Ася, разглядывая Антипова холодным взглядом. – Как принято говорить в хорошем обществе, мы, кажется, встречались... Вы приходили в наш дом вместе с другими полицейскими в день убийства моего мужа.

– Я тоже прекрасно помню вас, сударыня, – ответил Антипов и хотел было что-то добавить, но Колычев перебил его, пытаясь увести разговор от неприятной темы.

– Павел, ты спрашивал, как мне удалось избежать сегодня смерти? Меня спасла Анастасия Павловна. Представь себе, очаровательная молодая дама напала со спины на вооруженного убийцу и ухитрилась так отделать его поленом, что тот растянулся на земле, а потом кинулся бежать без оглядки.

Дмитрий рассказывал о происшедшем и сам чувствовал, что слова его звучат как-то фальшиво и бодренькая интонация голоса тут не уместна. «Боже, я окончательно все испорчу», – подумал он и замолчал.

– Анастасия Павловна, неужели вы способны на такой героизм? – спросил Антипов.

Ася пожала плечами.

– Какой там героизм? Стояла у окна, смотрела сквозь щелку в шторах на улицу и увидела, как в Дмитрия Степановича целится из револьвера здоровый громила. Пришлось бежать на выручку, схватив первое, что подвернулось под руку. А подвернулось как раз полено, потому что перед тем Василий принес дрова для растопки печей и сложил их в сенях. На каторге я научилась не медлить и не бояться, когда нужно ввязаться в драку.