— А ты — женщина! Ты должна за домом смотреть и за хозяйством!

— А ты — мужик! Дверь неделю не мог починить! — Я взглядом обшаривала комнату в поисках того, что мне может пригодиться в предстоящей драке. Где наша кочерга?

— А ты…

— А я твои носки вчера стирала, сам бы мог!

— А…

Я решила больше не слушать оскорблений в свой адрес и кинулась в атаку, вцепившись Отто в бороду. Он сделал ловкую подсечку, и я упала на пол, но бороду так и не отпустила. Поэтому полугном упал сверху, я вывернулась, мы покатались по комнате, натыкаясь на лавки и пиная друг друга. Я оказалась сверху и стала колотить друга по животу кулаками, а он пытался оттолкнуть меня, ругаясь по-гномьи. Я тоже перешла на гномий, выученный благодаря родне Отто, и отвечала напарнику с неменьшим пылом.

— Что вы делаете?! — Нашу потасовку прервал перепуганный вопль Варсонуфия. — Ирга, Ирга!

Некромант выбежал из комнаты. Мы с Отто прекратили мутузить друг друга и, тяжело дыша, сидели на полу.

— Ты меня испугал. Я думал, они друг друга убивают.

— Они и убивали! — Целитель не знал, кому из нас первому оказывать помощь, и поэтому только растерянно крутил головой.

— Да нет же, не убивали. Это они так деловые противоречия решают уже несколько лет.

Варсоня всплеснул руками.

— Нервное напряжение сбрасывают, — объяснил Ирга, помогая мне подняться. — Физкультура и выход плохому настроению в одном флаконе.

— Мир? — спросил Отто, потирая бок.

— Мир. — Я прижалась к нему, обхватив руками его широкое туловище.

— Вот видишь, — сказал некромант.

— Я людей привел, — вздохнул Варсоня. — Они вам будут мастерскую ремонтировать, только руководство нужно.

— Хорошо они работают, — проворчал полугном, — ни одна лавка не сломалась. Надо будет им премиальные выдать. Какие-нибудь, какие не жалко.

— По пирожку? — предложила я, почесывая ушибленные места. Мебель в доме и правда была сделана на славу.

Отто довольно кивнул, пригладил бороду, оправил рубаху и вышел. А я занялась приведением гостиной в порядок — как ни крути, полугном прав. Он же не просит меня носить воду из колодца или колоть дрова. Значит, за хозяйством придется смотреть мне.

Принесшая обед Нита присела на лавку, ей явно не терпелось поделиться со мной новостями.

— А вы сегодня завтракать-то не ходили, — начала она разговор.

— Проспали.

— А вас так ждали, так ждали.

Вот этого я и боялась — что нас там ждали, поэтому решила обойтись без завтрака. Отто сказал, что он один отдуваться за всех не собирается, и тоже не пошел.

— Столько разговоров было про вчерашнее, — сказала соседка, прижмуриваясь от удовольствия. Ей было приятно, что она была в числе избранных, которые могли прикоснуться к магам. — Честно говоря, поначалу народ-то и не верил, что вы настоящие маги.

— Это как же? — удивилась я.

— Больно молоды, — пояснила соседка. — Зато после того как вы жахнули Ситу, поверили, и еще как! Так ей, голоногой бесстыднице, и надо!

Я уже знала, что у Ниты есть сын Нат, которого она пыталась сосватать спокойной и хозяйственной девушке с соседней улицы, но парень упорно смотрел в сторону грудастой соседки. Поэтому история с Ситой женщину очень радовала.

— И теперь даже те, кто был против занавесочек, деньги сдали! — похвасталась соседка.

— Что с этими занавесочками не так? — не выдержала я. — Почему о них вспоминает каждый, кто приходит к нам домой?

— Дык деньги мы на них собирали всем миром, — объяснила соседка. — Большая часть утвари вам от пропавшего целителя перепала, часть денег управа выделила на обустройство, а вот на красоту ничего не осталось. Так мы решили, что вам нужно уют создать, и решили купить занавески. А денег-то нет! Ну и решили собрать сколько кто мог, а жена Рома Борича поехала в Чистяково и купила. Сказала, это последний писк моды.

— Писк умирающего, — пробормотала я. До сих пор мне не удавалось без дрожи смотреть на эти занавески. — Спасибо вам за уют.

Теперь стало понятно, почему все считали занавески своими. Небось каждый еще и думал, что больше всех сдал, хоть и положил в общую кассу самый потертый медячок.

Я, прощаясь с соседкой, вышла во двор. Мужики, споро работая, громко обсуждали, что и когда я взорву в следующий раз. Отто и Ирга только посмеивались, но разубеждать горожан не хотели.

— Больше взрывов никаких не будет! — громко сказала я с крыльца.

— Вот жалость какая! — сказал ближайший мужичок и с досады бросил бревно, которое он нес на стройку.

Я побоялась, что трудовой пыл у работников угаснет, поэтому еще громче сказала:

— Кроме фейерверка, который я устрою после окончания строительства, если, конечно, двор будет хорошо убран.

Народ весело загомонил, а подошедший Ирга прошептал мне на ухо:

— Ты только, когда будешь устраивать фейерверк, подальше от городских строений отойди. И вообще, сначала в безлюдном месте порепетируй.

— Ты во мне сомневаешься? — спросила я.

— Я как раз — нет, — со смешком сказал некромант, — поэтому и советую такое.

Поцеловав меня в губы, он пошел работать на строительстве мастерской дальше, а я села на крыльце жевать пирожки, наблюдать, как работают другие, и радоваться тому, что я женщина и таскать бревна мне не приходится. А уж стирку-уборку я как-нибудь переживу!

Утром ливень, не прекращавшийся два дня, сменил мелкий, противный дождик. Дорога к маленькому, но очень необходимому строению в углу двора совершенно размокла. Я уныло смотрела в окно, собираясь с силами для прорыва в туалет. Когда я вчера вечером совершила этот подвиг, то потом полчаса отчищала юбку от налипшей во время пробежки грязи.

— А я говорил, что нужно дорожку вымостить, — заметил Отто. — А тебе все денег на покупку плитки и щебня жалко.

Я покосилась на лучшего друга, но ничего не сказала — трогать полугнома сейчас было себе дороже. Отто был мрачен. Два месяца непрекращающейся работы на благо государства, без развлечений и новых событий подкосили даже вечно неунывающего Варсонуфия, которому, казалось, для счастья нужна была только сытная пища.

Последним событием, всколыхнувшим гнединскую общественность, была месячной давности драка в «Самом лучшем» между двумя углежогами, живущими на отдаленных хуторах и приехавшими развеяться в город. Развеялись они замечательно — Варсоня тогда принимал тяжелые роды и отвлекаться на разбитые носы и поломанные конечности не хотел. Углежоги обратились ко мне, а я честно предупредила, что сейчас изучаю бытовую магию, раздел «Первая помощь до прибытия целителей». Мужчины быть подопытными отказались, поэтому я ограничилась только обезболивающим заклятием.