Надо думать, очень много сил в него Эвангелин вложила – даже покачнулась, когда последний клок синего цвета истек из пальцев ее рук. Видно, откат дал о себе знать, потому и не сотворила следом за этой волшбой еще пару заклинаний попроще, чтобы наверняка противника добить.

Я бы ей помог, да в башке очень шумело после удара. Ну и силенки источились, что скрывать? Крепко я выложился нынче…

Мастер Гай, между прочим, развеял синюю жуть далеко не с той же легкостью, как раньше. Он даже чуть попятился назад, поскольку пальцы неведомой твари почти до него дотянулись. Но – развеял, выкрикнув формулу на незнакомом языке, а после извергнув из посоха огненного змея с огромной пастью, который порождение Эвангелин и сожрал.

Магесса, бледная как смерть, все же нашла в себе силы на еще один удар, но – поздно. Архимаг воспользовался правом своего хода, и сделал это привычно мастерски.

Что именно ударило в грудь Эвангелин – не знаю. Внешне это более всего напоминало гнездо диких лесных пчел – и округлостью формы, и болотно-зеленым цветом. Вот только никаких насекомых в этой штуке не имелось, она вообще превратилась в пыль после столкновения с женщиной. Эта самая пыль окутала ее фигуру облаком, а после словно впиталась в кожу, в платье, в волосы. И ничего хорошего магессе это не сулило.

Не знаю, как расценивать случившееся после. Правда – не знаю. Что это было – последнее проявление доброты со стороны Гая Петрониуса по отношению к своей соученице или, напротив, особо циничный выбор магического средства для ее умерщвления?

Лицо магессы начало стремительно покрываться морщинами, а тело, приятно радовавшее глаз исключительно идеальной формы округлостями, принялось усыхать, да так, что вскоре платье на нем болталось, что на палке.

Эвангелин старела на глазах, годы для нее теперь исчислялись секундами. Роскошные волосы сначала поседели, после поредели, а под конец превратились в несколько прядей, не скрывавших проплешин пергаментного цвета. Беззубый рот что-то попытался прошептать, она, как видно, поняла, что с ней происходит, но эти слова никто не услышал, а рука, протянутая к старинному приятелю, просто сломалась, ровно гнилая ветка.

Еще мгновение – и пустое платье, где вместо магессы теперь имелась лишь костная труха, упало на землю, на него сверху плюхнулся череп, который, впрочем, тоже рассыпался на десяток желтых кусочков.

Дунул ветерок – и пыль, представлявшая собой останки женщины, еще несколько минут назад звавшейся Эвангелин, легким облачком полетела над равниной.

– Вот так кончается эпоха, – не без удовольствия заметил архимаг, после бросил взгляд на грязный комок, которым стало сердце Аманды, и его лицо мигом посуровело. – А теперь…

– Ста-а-аль! – невесть откуда, вернее – из-под нескольких трупов, лежащих друг на друге, метнулась поджарая мужская фигура, ловко запрыгнула на спину Туллия и всадила ему нож в то место, где спина смыкается с шеей. – Сталь, не магия!

Кричал Агриппа, про отсутствие которого здесь я как-то даже и не задумывался. Не до того было.

Из шеи архимага хлынула кровь, но при этом он и не подумал падать на колени, хрипеть и начинать умирать. Какой там! Он крутанулся на месте, пытаясь сбросить своего бывшего слугу, который тем временем все же успел вогнать лезвие кинжала в его тело второй раз, теперь точно в шею. Я заметил, что он пытался запрокинуть голову мастера Гая назад, чтобы попросту перерезать ему глотку, но успеха не достиг.

Взмах руки – и Агриппа с криком боли отлетает в сторону: похоже, ему неслабо досталось. Но он выиграл для нас несколько секунд. Очень важных секунд.

Карл, который быстрее всего остальных понял, что имел в виду воин, навалился на архимага всей своей массой и сбил его с ног, сильно сжав при этом его руки. Да что там – попросту припечатав их к туловищу. Вдобавок он умудрился крутануться так, что оказался под Гаем Петрониусом, открыв его спину для наших кинжалов.

А под конец он еще ему зубами в нос вцепился, на полном серьезе собираясь его отгрызть, отчего архимаг взвыл, как волк. Как видно, очень больно ему было.

Хотя, может, и не от этого голосить начал. В это же время в его спину воткнулись сразу три кинжала, причем не по разу.

– Голову рубите, идиоты! – завопил Фальк неразборчиво. – А-а-а-а-а-а!

Вспышка – и мастер Гай, изгвазданный в крови с головы до ног, свободен и уже привстал, а наш друг, выгнувшись дугой, держится за бок, из которого хлещет кровь.

Мартин было лихо цапнул мага за бороду, задрал его голову и почти воткнул кинжал в горло, но этот старый хрыч ловко изогнулся и, тоже плюнув на всякую магию, одним коротким движением свернул нашему другу шею, а после вытянул руку в направлении Рози – единственной, кто не пустил оружие в ход, зато державшей наготове какое-то из своих заклинаний.

Росчерк стали – и кисть руки архимага после удара Эль Гракха отлетает в сторону, а следом за этим раздается омерзительный хруст, и я вижу острие, вылезшее из его рта.

Мы всегда смеялись над Карлом, кинжал которого был размером с небольшую саблю, он же знай безобидно отругивался и объяснял, что таким жареную хрюшку разделывать куда удобнее.

И архимага, выходит, тоже.

А мастер Гай по-прежнему не собирался умирать. Обычный человек, получив столько ран, давно бы окочурился, но только не он. Подозреваю, даже по меркам нашего цеха Туллий был на редкость живуч.

Наконец-то добравшаяся до архимага Фриша внесла свою лепту, воткнув кинжал ему в глаз, но это уже не имело смысла, потому что мгновением позже Эль Гракх наконец-то снес моему бывшему нанимателю голову с плеч. Он всегда предпочитал простые, верные и практичные решения, наш пантариец.

Самое жуткое, что и после этого архимаг не расстался с жизнью. Тело его, стоящее на коленях, попробовало встать, а глаза на голове пару раз моргнули.

Мне даже подумалось о том, что если его башку обратно к шее приложить, то она, наверное, прирастет к ней. Но проверить, верно это или нет, возможности не представилось, потому что руна, запущенная Рози, превратила голову неугомонного мага в прах и пепел.

Так что цели мы достигли – убили архимага Туллия, и отомстили за… За всех, наверное. Вот только цена этой мести оказалась куда как высока. Мы заплатили за этот товар больше, чем могли себе позволить.

– Сделайте что-нибудь, – попросил нас Фальк. – Из меня кровь хлещет, как из свиньи!

– Убирайтесь отсюда, – прохрипел Агриппа откуда-то сбоку. – Быстрее!

– Быстрее не получится, – Фриша косматой птицей метнулась к телу Мартина. – Надо их тела с собой… С собой!

– Поверь, девка, тела упокоятся как надо, – воин наконец-то встал на ноги, окровавленный и страшный; с него сейчас можно было лепить статую Райха, бога сражений. – И мы с ними тут ляжем, если не поспешим!

– Обопритесь на меня, – подскочила к нему Рози. – Все, уходим. Отец знает, что говорит!