Я, кстати, как ни старался, шел довольно громко, так что Эдвардс даже пару раз оборачивался и шикал на меня, делая грозное лицо. Мне каждый раз приходилось жестами уверять его, что все нормально, но ходить тише мне это не помогало.

- Экуппа, - наконец сдался я после очередной пантомимы Пройдохи, - ты случайно не умеешь бесшумно передвигаться по лесу?

- Нет, - после недолгой паузы отозвалась соседка, - но я могла бы создать вокруг себя небольшое защитное поле, приглушающее звуки. Думаю, этого было бы достаточно, чтобы не оповещать всю округу о нашем здесь присутствии.

Так и продолжилась чехарда наших смен.

Я снова оказался в привычной комнате, хотя… здесь на лицо было сразу несколько изменений. С одной стороны рабочее место стало каким-то более обстоятельным и удобным, что говорило о тот, что Экуппа занимается чем-то серьезным, проводя здесь относительно много времени. С другой же – на стенах появились постеры с киногероями, словно девушка сама для себя отыгрывала роль подростка из моего мира.

Может, все это было и раньше, просто она мне не хотела мне показывать ничего такого? Собственно, какая мне разница? Это ее жизнь, ее тело, вокруг меня находится ее мир. Причем, даже теперь, когда я сам в себе. Хотя, вот если взять меня. Ведь даже сложно сказать, где я, когда и кто. Я просто существую, уже хотя бы только потому, что мыслю. Другой конкретики у меня нет. Есть мои мысли и воля к жизни.

А, если подвести промежуточные итоги, то можно отметить, что в таком вот неопределенном состоянии я нахожусь уже относительно длительное время. Сам того не замечая, возможно, стараниями Экуппы, я уже понимаю все сто процентов слов, которые произносят люди в моем окружении; теперь совсем не обязательно следить за их мимикой и жестами, если не до конца ясен контекст какого-нибудь слова или словосочетания. Так же, появились небезразличные мне люди. Именно из-за них я сейчас рискую жизнью Экуппы и тем, что осталось от моей жизни. Я, наверное, даже научился немного магичить, хотя пока еще и не воспользовался на практике усвоенной теорией. Вроде бы, все довольно увлекательно, и такая жизнь мне даже постепенно начинает нравиться…

И, все равно, мне не дает покоя тот вопрос, что там в моем прежнем мире происходит с тем, кем я был? Там было хорошо и спокойно, я был самостоятельным большим и сильным. Большинство потенциальных опасностей того мира мне были знакомы и являлись для меня относительно предсказуемыми. А здесь из абсолютно и бесспорно положительного только то, что я недавно от души отоспался.

С такими настроениями нужно было бы посмотреть что-нибудь хорошее и доброе из прошлого, но стало страшно, что приступ ностальгии только усугубить накатывающую хандру, поэтому я стал мониторить ситуацию снаружи.

А там было-таки, на что посмотреть. Если раньше Экуппа в основном не сводила взгляда с дороги или спины Эдвардса, то теперь она частенько посматривала вправо.

Сначала я подумал, что она, как и остальные, пытается рассмотреть то существо, которое ранее обозначило свое присутствие двумя порезами, но потом я почувствовал, что девушка уже его обнаружила, и теперь ей жутко любопытно.

Внезапно Экуппа, в очередной раз засмотревшись направо, едва не врезалась в резко остановившегося Пройдоху.

Тот вел себя странно. Он остановился, сделал удивленное лицо, набрал полную грудь воздуха, словно собираясь закричать, а потом резко приложил указательный палец правой руки к точке на лице между верхней губой и носом.

Я вспомнил, что так некоторые люди пытаются подавить в себе позыв к чиханию.

Всегда хотел проверить этот метод на себе, но никогда вовремя не успевал о нем вспомнить в подходящий момент.

И тот факт, что заряжающийся Даром при чихании Эдвардс сдерживает свои порывы, сделал мое лицо (именно мое здесь в комнате, а не лицо Экуппы там) таким же удивленным, как у него.

- Небольшой перерыв! – произнес Эдвардс, когда понял, что позывы к чиханию у него прекратились.

- Что-то не так? – насторожено уточнила Экуппа, старательно не смотря вправо.

- Да, - кивнул Эдвардс, - не знаю, хорошо это или плохо, но я снова могу чихать, не вызывая этот процесс искусственно. Дело в том, что когда я был вынужден начать нюхать чихательную смесь, то утратил способность чихать без нее. Теперь это ко мне вернулось. Возможно, это так сказывается наличие в воздухе Дара, а может я начал избавлять от зависимости, вызванной приемом смеси. Не знаю.

- И что же в этом может быть плохого? – хмыкнула Язва, обходя, Экуппу сбоку.

Она хотела сказать еще что-то, но не успела, потому что, вдруг нелепо махнула ногой, стала на голову и взлетела в небо.

Ну, точнее, это я так увидел глазами Экуппы, а на самом деле наемница просто попалась в мастерки замаскированную охотничью ловушку. Теперь она нелепо болталась в воздухе, потому что на ее ноге была затянута петля веревки, привязанной к огромному дереву, стоящему по соседству.

На помощь к Язве не бросился не один из ее боевых товарищей. Экуппа была одновременно растеряна и обрадована, а Эдвардс, наоборот, понял, что рядом есть кто-то разумный, и этот кто-то может сейчас атаковать нас из засады.

Поэтому Пройдоха, вместо того, чтобы освободить Язву, рухнул на землю, выхватывая из рюкзака… факел.

Тут я снова удивился! Как по мне, он должен был достать арбалет, из которого стрелял так, что лучше и не придумаешь, ан, нет – факел.

Скорее всего, этот артефакт оставался эффективен и днем, просто в светлое время суток не было видно той окружности, в границах которой факел гарантирует безопасность своему хозяину.

Наконец очнулась и Экуппа. Она сделала шаг по направлению к наемнице, но Эдвардс дотянулся рукой до ее лодыжки, схватил добычу и потянул к себе.

- Не глупи! – тихо сказал он девушке, когда та плюхнулась рядом с ним, едва не сев на шпагат. – Язва и без твоей помощи прекрасно справится.

Собственно, получилось так, что Эдвардс озвучил свой аргумент уже постфактум, потому что наемница, действительно, к тому моменту выхватила из-за пояса свой нож, изогнулась, напрягая мышцы пресса, полоснула им по удерживающей ее веревке и, сгруппировавшись в воздухе, мягко приземлилась на ноги, тут же прижавшись спиной к дереву. В ее руках уже блестели стилеты, а кривой нож наемница сжимала в зубах.

В тот же миг изображение подернулось рябью. Я не