Я ничего не ответил, молча повернулся и пошел по лабиринту между плит. Мне в спину полетел камешек и стукнул в лопатку.

Хорошо, что тогда я почти ничего не знал ни о поле, ни о вышках, ни о здании с трубой. И не понимал смысла всего происходящего. Иначе я бы просто захлебнулся обильной и ядовитой информацией, как человек, тонущий в цистерне с бензином. Ползком километр – пустяк. Тем более что луна снова спряталась за тучами, и гроза, передохнув, принялась буянить над землей с удвоенной силой. Без рюкзака и Марго я чувствовал себя сторожевым псом, которого вдруг спустили с цепи. У меня была цель; я дрожал от нетерпения. Ни страха, ни сомнений! Одно из прекраснейших мгновений в моей жизни, когда я выполнял суровую мужскую работу, и выполнял ее ради женщины.

Добравшись до угла здания с трубой, я поднялся на ноги. Вымазанный в черной глине, я был чернее ночи, и вряд ли кто мог меня заметить. Дождь громко барабанил по металлической крыше, стекал ручьями вниз, и один из них лился мне прямо за ворот. Я не шевелился, лишь вращал зрачками из стороны в сторону. Я различал смутные силуэты низких построек с плоскими крышами, гаражи с распахнутыми настежь воротами, врытые в землю полосатые столбы, блестящие дорожки из старого, потрескавшегося асфальта и несколько древних ржавых грузовиков, стоящих на голых ободьях. Очень похоже на военный гарнизон. Вот только людей не видно. Тишина жуткая… Прижимаюсь к стене. Стараюсь не дышать. Слух напряжен до предела. От раскатов грома вздрагиваю. Медленно продвигаюсь вдоль стены приставным шагом…. А вот и решетка! Чуть побольше сливного канализационного отверстия и на уровне моих колен. За ней – мрак. Опускаюсь на корточки. Из подвала тянет затхлым сырым воздухом.

– Ирэн!

Мой шепот кажется мне таким же громким, как и раскаты грома. Оглядываюсь. Нельзя торопиться. Исправить ошибку значительно сложнее, чем не допустить ее… Сердце вдруг замирает в груди. Из-за угла дома, где я только что стоял, показалась фигура человека. Я не видел ничего – ни лица, ни рук. Только черный силуэт. Похоже, на нем широкий и длинный плащ с капюшоном. Человек стоит неподвижно. Знать бы, куда он смотрит. Я затаился. Это ужасная пытка – не шевелиться. Особенно, когда очень стараешься не шевелиться. Кажется, не пожалел бы никаких денег за то, чтобы покрутить головой, наклониться, почесаться… Ах, как щекочет водяная струя кончик уха… Человек идет дальше – беззвучно, словно плывет над землей. Нижний край плаща волочится по лужам. Наконец скрывается за полуразрушенной кирпичной стеной. Я хватаюсь руками за решетку и снова прижимаюсь к ней лбом.

– Ирэн! Ты здесь?

И вдруг из темноты подвала на меня быстро надвигается страшное, бледное, щетинистое лицо мужчины с уродливым кривым носом. Крик едва не вырывается из моей груди…

– О! Как хорошо, что ты здесь… Слушай, братан, помоги…

Фу! Нельзя же так! Это же боксер! Акулов!.. Я еще раз огляделся.

– Говори тише! – прошептал я. – Ты один?

– Один, один… За тобой, около кучи угля, лебедка с тросом. Я ее давно приметил. Давай прицепим трос к решетке…

Акулов… Нет, я не его собирался здесь увидеть. А впрочем, чему я удивляюсь? Все игроки, кто выжил, должны были прийти сюда. «Чистилище».

– Ты Ирэн видел?

– Кого?.. А, Ирину! Я покажу, покажу… Давай трос, только быстро, пока охранка не нагрянула!

Он говорил скороговоркой, с каким-то сдержанным азартом и озорством. Мне понравилась его выдержка. Ни страха, ни отчаянья. Глаза быстрые, подвижные, с молниеносным взглядом. Лицо немного подпухло от укусов мошкары, засохшая царапина под глазом. А так по его виду не скажешь, что человек пережил тяжкие испытания. Мне хотелось расспросить его о многом и сравнить его рассказ с тем, что рассказала тетя Алла. Я должен был получить подтверждение своих выводов или же опровергнуть их… Я метнулся к лебедке. Чтобы конец троса достал до решетки, пришлось сделать несколько оборотов рычагом. Лебедка щелкала. Мне приходилось замирать и прислушиваться.

– Давай, давай! Крути! – сдавленным голосом шептал из-за решетки Акулов. – Нет тут никого! Главное, все сделать быстро…

Распушившийся стальными жилками конец я просунул в решетку. Акулов схватился за него и стал наматывать его на прут. Я смотрел на его руки, будто хотел представить в них пистолет и определить, насколько естественно он бы в них смотрелся.

– А за что тебя сюда упекли? – спросил я и сам ужаснулся тому, насколько глупо прозвучал этот вопрос.

– Как за что, братишка? – недоуменно произнес Акулов, затягивая узел. – В каком смысле, за что?.. Так ведь играем, да? Или как?

Он или прикидывался, или на самом деле считал, что все происходящее – это продолжение Игры. Я вернулся к лебедке и взялся за рычаг. А правильно ли я делаю, что освобождаю Акулова?

– Ну? Что же ты? Давай крути! Сильнее!

Я сделал один оборот. Лебедка затрещала, как пулеметная очередь. Трос натянулся.

– Давай, давай! – иступленно шипел Акулов. – Поднажми!

Я поднажал. Трос натянулся, как струна, и решетка с коротким щелчком вырвалась из ниши и просвистела над моей головой. Я едва успел пригнуться. Акулов немедленно выбрался наружу. Лицо его сияло счастьем. Он крутил головой и нервно сжимал кулаки.

– Молодчина, братан, – бормотал он. – В долгу не останусь… Где-то здесь был джип. Не видел, нет? Хорошо, если заправлен под завязку…

– Где Ирэн? – повторил я и схватил Акулова за плечо.

– Ирка? Да чего ты дергаешься! Раз сказал, что покажу, значит, покажу. Только быстрее, у меня, братишка, понимаешь ли, времени в обрез… Пошли!

Мягко, пружинисто ступая, он пошел вдоль стены. Кулаки его были крепко сжаты. Его напряженная фигура выдавала жажду драки, готовность к борьбе и победе. Дойдя до угла, он остановился, осторожно заглянул за него и поманил меня пальцем.

– Видишь открытую дверь? – шепнул он. – Ее туда завели. Но там еще несколько дверей. Где конкретно Ирина, не знаю. Имей в виду, там может быть охрана.

Я подвинул Акулова и тоже заглянул за угол. Мрак, грязь, тонкие нити дождевых струй, стекающих с крыши. Металлическая дверь, распахнутая настежь, блестела так, словно ее только что покрасили.

– Поможешь? – спросил я, хотя это, вроде бы, было само собой разумеющимся.

– Без базара, братан, – ответил Акулов и провел кулаком по носу. – Разомнем косточки. Только давай быстро!

Я чувствовал себя как на старте. Сам себе дал короткий отсчет и быстрым шагом направился к двери. Присутствие за моей спиной Акулова придавало мне сил и уверенности. Боксер как-никак! В проеме я на мгновение замешкался. Внутри хоть глаз выколи, ничего не было видно, но я уловил запах сигаретного дыма. Акулов, помогая мне преодолеть нерешительность, подтолкнул меня в спину. Я сошел по каменным ступеням в непроглядный мрак и с необыкновенной силой почувствовал присутствие человека. Кажется, в темноте зашелестел плащ, и вслед за этим под потолком вспыхнула яркая как солнце лампочка. Она ослепила меня, но я все же разглядел летящий мне в лицо кулак. Я присел, увернулся, но тотчас получил чувствительный удар в голову с другой стороны. Два человека в мокрых серых плащах налетели на меня с двух сторон. Боль сразу же включила форсажный режим для всего организма. Я как никогда почувствовал себя готовым к драке, встал в стойку и попытался повернуться спиной к стене, но пропустил еще один скользящий удар по подбородку… Ничего, это пустяк. Против нас с Акуловым всего два человека. И на вид не слишком-то страшные. Лица узкие, землистые, губы мясистые и снежные белки глаз… Акулов хорошим ударом в плечо отправил к стене одного охранника. Я припечатал кулак к челюсти другого. Наши противники путались в полах своих плащей, во все стороны летели брызги. Мне удалось уйти еще от одного удара, но я слишком пригнул голову, и охранник достал мое лицо своим коленом. Боль была жуткая, в другой обстановке я бы обязательно взвыл. В носу сразу захлюпало, наверное, оттуда кровь хлынула, как из-под крана… Через силу выпрямился, одновременно с этим запуская кулак апперкотом. Куда-то попал, и это уже хорошо. Добавил левой, но удар получился слабым, скользящим, зато правая пошла точно в челюсть моему противнику, напористо и быстро, как тактическая ракета. Удар получился столь сильным, что у меня даже кулак онемел. Охранник откинул голову и спиной повалился на своего товарища. Здесь бы Акулову применить свою тяжелую артиллерию, но он почему-то замешкался в дверях. Я подскочил ко второму охраннику, приободренный успехом, но тот вдруг выхватил из-под плаща обрезок арматуры и с сильного замаха обрушил его мне на голову. Я едва успел подставить руку, иначе он бы раскроил мне череп. Как рука выдержала такой удар – не знаю. Я лягнул ногой и попал охраннику в живот. Тот охнул, но снова вскинул свое грозное оружие. Замахнулся, но неожиданно ударил сбоку и угодил мне по ребрам. От боли у меня даже в глазах потемнело. И снова удар по голове. Я прикрылся плохо, и конец железной палицы чиркнул меня по виску. Тут очухался первый охранник, которого я сбил с ног, и начал атаковать меня со спины… Черт, где же Акулов?! Удары сыпались на меня градом. Теперь мне приходилось больше защищаться, и мой кулак в основном попадал в пустоту. Силы быстро покидали меня. Я упал на колени, потом повалился на пол. Акулов пропал. Он бросил меня… Охранники били меня ногами. Тот, которого я уложил, старался особенно и норовил попасть мне в лицо. Озверев от боли, я схватил его ногу и вцепился в нее зубами. Охранник заорал и стал метаться по тесной конуре. Я висел на его ноге до тех пор, пока не ударился темечком о каменную ступеньку.