Улетая в медитации назад, сквозь время и пространство, к Изначальному Источнику Истины и Чистоты, Селена неожиданно поймала себя на том, что какая-то не до конца сформировавшаяся мысль не позволяет ей сосредоточиться и достичь Пустого Сознания. По опыту зная, что бороться в таких случаях с собой, пытаясь прогнать навязчивую мысль, бесполезно, художница сосредоточилась на ней. Она хотела понять, что же ее беспокоит, чтобы, “отработав” мысль до логического завершения, отбросить ее в сторону, как использованную бумажную салфетку.

Перед ее внутренним взором возникло обнаженное мускулистое тело ее последнего клиента. Он сказал, что его зовут Михаил. Михаил — и все. Ни отчества, ни фамилии. Он предлагает ей сигареты. Смотрит на нее. Прикасается к ее телу. Заводит разговор о богатых клиентах…

Вот оно! Михаил интересовался, знает ли она каких-либо бизнесменов, хранящих деньги в налоговых “оазисах” и осуществляющих биржевые операции через Интернет. А до этого Филимонов спрашивал о том, не упоминала ли Лиля, что Вермеев держал деньги в налоговых “оазисах” и что он занимался биржевой игрой. Кажется, Игорь сказал, что, возможно, это имеет какое-то отношение к смерти издателя.

Позабыв о медитации, Селена вылезла из ванны и накинула махровый халат прямо на мокрое тело.

Подойдя к мольберту, она взяла угольный карандаш и уверенными четкими движениями принялась набрасывать на листе бумаги угловатое тонкогубое лицо с неприятно выпученными светло-серыми глазами.

* * *

Гоша и Игорь в сопровождении пары экспертов ехали к дому Кругликова. В кармане Филимонова затренькал сотовый телефон.

— Оля? Да. Ты молодец. Это просто великолепно. Я перезвоню тебе примерно через час. Оля! Оля! Ты меня слышишь?

Машина въехала в тоннель.

— Черт, связь прервалась!

Игорь наклонился к уху Гоши и тихо сказал, так, чтобы не услышали эксперты:

— Похоже, Оля достала фотографию Ворона и узнала его настоящее имя.

Кресто Воздвиженский кивнул, не глядя на Филимонова, но в этом жесте не было энтузиазма. Рана была еще слишком болезненной. Каждое упоминание имени Кузиной вызывало острый мучительный толчок где-то в груди, и даже мысль о том, что они уже почти вплотную приблизились к неуловимому киллеру, не смягчала эту боль.

"Время, — подумал Гоша, стискивая зубы и резко откидывая голову на спинку сиденья. — Мне просто нужно время. Говорят, оно лечит”.

Он в это не верил.

* * *

Селена Далилова позвонила Игорю домой, но Марина сказала, что его нет. Сотовый телефон тоже не отвечал. Похоже, что-то со связью.

Художница улыбнулась, вспомнив благоухающего алкоголем и валерьянкой симпатичного белокурого милиционера, который со словами “Я пришел вас допросить” рухнул к ее ногам.

"Интересно, он уже проснулся или все еще дрыхнет?” — подумала Селена, набирая номер Демарина.

* * *

Один из экспертов в квартире Кругликова внимательно рассматривал в лупу еле заметное пятнышко на светлых обоях, расположенное сантиметрах в тридцати над полом.

— Гоша! Подойди-ка сюда! — позвал он. — Кажется, это то, что ты искал. Следы тонкого желтого и розового порошка.

— Михалыч! Ты гений!

Крестовоздвиженский был готов расцеловать эксперта.

Вадим Кругликов, нахохлившись, подозрительно наблюдал за ними.

— Ну, вот и все, — усмехнулся Гоша. — Тебе крышка. Теперь у нас все улики против тебя.

— Какие еще улики! — фыркнул Вадим. — Пятно на стене?

— Слушай, у нас полно других дел, — вмешался Игорь. — С тобой уже и так все ясно. Может, сразу признаешься, чтобы сэкономить нам время? — Глядишь, тебе и приговор за это смягчат.

— Нашли дурака! — усмехнулся Кругликов. — И нечего меня на пушку брать! Филимонов вздохнул.

— Предоставь его мне, ладно? — вдохновенно попросил Гоша.

Он уже представлял себя в роли Эркюля Пуаро, неспешно раскрывающего перед восхищенной аудиторией детали хитроумного преступления.

— Валяй. Только покороче, — махнул рукой Игорь. — Этот от нас уже не уйдет. Мы и в управлении успеем его расколоть.

— Значит, так, — приосанился Крестовоздви-женский. — Вы были любовником Тараса Денисова и с тех пор, как Денисов вас бросил, мечтали ему отомстить.

— Глупости, — скривился Вадим. — Что я вам, граф Монте-Кристо?

Филимонов снова вздохнул и выразительно посмотрел на часы.

— Двадцать третьего июня вы позировали для картины Селене Далиловой и по параллельному аппарату подслушали ее разговор с Тарасом. Так вы узнали, что Буданов шантажировал Тараса фотографиями. Тогда-то у вас и созрел план мести. Вы убиваете Буданова и подставляете Тараса, подбросив на место преступления его чулок, который вы похитили еще раньше под влиянием нездоровой склонности к фетишизму.

Эксперты, забыв о поиске улик, заинтересованно слушали Гошу. Мало того, что этот тип гомик, он еще и фетишист! Как увлекательно! Будет о чем рассказать приятелям за бутылочкой пива.

— Итак, двадцать пятого июня вы отправились на вещевой рынок и купили там кроссовки сорок шестого размера, причем засветились, примеряя их на спортивные туфли, — продолжил свой монолог Крестовоздвиженский. — Из-за вашего эксцентричного поведения продавец вас запомнил и опознал по фотографии. Чтобы дополнительно ввести в заблуждение следствие, вы решили отправиться к месту убийства в этих кроссовках, а потом выбросить их в помойку и вернуться домой в спортивных туфлях. В этом случае даже собака не взяла бы ваш след. Вы позвонили Буданову и, изменив голос так, чтобы походить на Денисова, сказали, что готовы заплатить, и назначили встречу в полночь в Измайловском парке. Затем вы убили Егора, оставив на месте преступления орудие убийства — булыжник в чулке от Диора, принадлежащем Тарасу.

Бомж, видевший, как вы выбрасывали кроссовки в помойку, вынул их оттуда, так что они сейчас находятся в милиции. Экспертиза обнаружила на них следы розовой и желтой пастели из набора Тараса Денисова. Этой пастелью Денисов написал ваш портрет. Не знаю, каким образом, но пастель с портрета попала на ваши кроссовки.

— Ерунда, — покачал головой Кругликов. — Во-первых, этот портрет я давным-давно выбросил на помойку, а во-вторых, при таком раскладе было бы слишком маловероятно, чтобы мне удалось подставить Тараса. У него ведь могло быть алиби на время убийства. Тарас не любил оставаться один. Он вполне мог провести ночь с любовницей или любовником. В таком случае я только оказал бы ему услугу, избавив его от шантажиста, да еще и рисковал бы, что меня посадят за убийство.

— Логично, — кивнул один из экспертов.

— Ну-у, — протянул Гоша. — В тот момент об этом вы просто не подумали. Вы слишком хотели отомстить.

— Я что, по-вашему, дурак? — обиделся Вадим.