с Екатериной Лазаревой свадьба была лишь предлогом, чтобы заманить девушку в проект “Геката”.

Я ничего не говорил ему, только холодно смотрел в блестящие страхом глаза Синицина.

— Да-да, — продолжал он истерически, — мы, роялисты, всего лишь убили ее. Но сделали такой твою ненаглядную твои же собственные родители! Ах-ах-аха! Не веришь?

Я молчал.

— Вся правда хранится в Черном Дневнике! Я знаю, что ты нашел его, и носил к этой сучке Мясницкой. Но ты его не откроешь, потому что открыть может лишь кровь. Кровь предателя Сергея Орловского, папы твоего нынешнего тела! А он давно сгнил!

— И что ты добивался этим? — ухмыльнулся я словам мага, — что разозлишь меня? Что шокируешь? — мой тон был холоден, а злобная улыбка сошла с губ Синицына, — ты плохо меня знаешь, мразь.

Он посмотрел уже иначе, совсем испуганно. Я направил острие проводника ему в лицо.

— Стой! — расширил глаза Синицын, — я же рассказал тебе ценные знания! Давай договоримся, не уби…

Я проговорил заклинание Глубоких Ран. Невидимое лезвие вырвалось из острия стилета и с железным скрежетом перерезало бегущие по стене трубы. Однако перед этим, лезвие рассекло голову Синицына надвое. Он так и замер с удивленным лицом. Через мгновение, полоса, протянувшаяся через челюсть, нос и глаз проявилась красным. Из раны побежала кровь. А потом половина головы мага съехала в сторону и упала на сырую землю туннеля, словно кусок арбуза.

Я отпустил обмякшее тело, и труп завалился набок. Задумавшись, я зашагал к выходу-колодцу.

Когда Предлесье перешло в мою собственность, наша жизнь изменилась. Конечно, не сказать, что она стала прям гладкой, проблемы оставались, но улучшилась она точно.

— Что-что? Какой еще замок?! — округлила Вика глаза, когда я сообщил ей эту новость, — как выиграл в дуэли?!

Вот так. Выиграл. И с точки зрения Кодекса документ, который Синицын составил перед смертью, был юридически полностью действителен.

Дуэль была официальной. Все кончилось тем, что я передал тело мага его двоюродному брату, тоже Синицыну по фамилии. Именно с его дочкой познакомил меня Стас. С ним и его свитой мы встретились в широком дворе имения.

Я ожидал каких-то притязаний на Предлесье со стороны Андрея Синицына, однако их не было.

— Я считаю, — сказал мне Андрей — высокий коротко стриженный блондин, одетый в черный деловой костюм и короткую накидку аристократа, схваченную на груди серебряным шнуром, — что, забрав себе Предлесье, вы совершили ошибку, — взгляд дворянина был холодным, — брат занимался там демоникой. Стены этого места пропитаны нехорошей магией.

— Хорошая, плохая, — пожал я плечами, — магия лишь инструмент. Демоника поражает психику тех, кто ее практикует. Но только если они изначально слабы.

— Поразительные знания для дворянина вашего возраста. Что ж, — он кивнул, — это ваш выбор.

— И я считаю его правильным.

Чтобы содержать такое поместье нужны были деньги. И хотя дуэли приносили немало, этого сейчас не хватало.

Я продал оборудование из генатории на кругленькую сумму. Оно было редким, а некоторые приборы вообще существовали на юге в единственном экземпляре. Также выводок карнозавров из более чем тридцати голов был очень удачно распродан мной бывшим клиентам Синицына.

Его гвардию и прислугу я распустил, а потом набрал новую. Штат хоть и был гораздо скромнее: всего семь человек вместо тридцати, но этого пока хватало. Некоторое время я уговаривал Вику переехать. Стас же согласился почти сразу.

— Да это же настоящий замок! Да еще и с артефактами! — восторженно кричал мальчик, когда мы обсуждали переезд.

— Но… но оттуда далеко до администрации… — нерешительно искала аргументы Вика.

Было видно, что в силу характера, девушка просто с большим трудом принимает изменения в своей жизни. С Владимиром она гуляла целый месяц, прежде чем осталась у него на ночь. Я тогда еще подумал, что Малинин терпеливый. Видимо, Вика ему и правда нравилась.

— Вообще-то, — я оперся о столешницу, положил голову на сплетенные пальцы, — ближе, чем от нас.

Все важные разговоры нынешних членов дома Орловских привычным делом проходили за широким столом гостиной, вечером, при тускловатом свете люстры, в которой недоставало ламп.

— Да, — продолжал я, — Предлесье находится за рекой, вне пределов города. Но от него до центра ближе, чем от нас, со стороны полей.

— Но что же делать с нашим домом?! — цеплялась Вика из последних сил.

— Стол, — хохотнул я, — можешь забрать.

Девушка посмотрела на меня очень серьезно и задумалась.

— И все вещи, которые посчитаете нужными тоже. А дом будем сдавать. Как и поля вокруг него. Своего дела у нас пока нет, так что деньги с аренды будут нелишними.

Наши споры продолжались еще несколько дней, потом, наконец Вика сдалась.

С Мирой мы еще несколько раз виделись, после нашей спасательной операции.

— Как Глеб? — спросил ее я, когда мы увиделись все в том же парке, где встретились во второй раз. Девушка была не одна. Теперь ее сопровождала свита охраны. Было ясно, что она вернулась к дому Фоминых.

— Он увидел такие вещи, — грустно ответила драконица, — которые лучше не видеть ребенку в его возрасте.

Я не ответил, только понимающе кивнул.

— Мы улетаем в Москву, — посмотрела на меня Мира, — Дом отправляет Глеба на лечение. Как физическое, так и психологическое. Братик хочет, чтобы я была с ним. И я буду.

— Это правильно решение, — улыбнулся я.

— И… — девушка посмотрела на меня как-то нерешительно, — я буду скучать, Павел Замятин.

— Да Хлодвиг, я рад, что вы поправились, — проговорил я в трубку, — и помню, что дуэльный фестиваль начинается через три дня. Я там буду. Наш уговор в силе.

Со смерти Синицына прошло три недели и все стало мало-помалу устаканиваться. Однако, стоит сказать, что гибель такого аристократа, и переход его имущества Орловским встряхнули весь юг. Об Орловских заговорили. Одни говорили с уважением, другие с опаской. Некоторые с откровенным презрением.

Для меня же это значило лишь одно — дом Орловских выходит из тени. Становится значимым.

Середина июля дышала настоящим жаром. Душный вечер собирал на небе грозовые облака. А я, одетый в светлые брюки чинос и легкую джинсовую рубашку с подкатанными рукавами ждал Тамару на лавочке у большой центральной площади Екатеринодара.

Параллельно болтал с Пушкиным о делах. С девушкой